Скажи, что любишь - Джоанна Рид

— Я не столь наивна! — запротестовала Стефани. — Обычно я не играю на руку мужчинам.

— Во всяком случае, воспользоваться ситуацией — это не для меня. Особенно когда ты начала подозревать, что я и есть маньяк. Тогда для меня было особенно важно сохранять дистанцию.

— И ты притворялся, что равнодушен ко мне?

— Да… — Алекс усмехнулся. — Знала бы ты, чего мне стоило держать себя в руках. За последнюю неделю я столько раз принимал ледяной душ, и просто чудо, что я еще не превратился в сосульку.

— Нет, это я как раз понимаю.

Он не сказал, что любит ее, но она даже не смела на это надеяться.

— Когда Хаймен вытащил нож, ты сделала какое-то заявление, сказала, что неравнодушна ко мне?

Стефани некуда было скрыться от настойчивого взгляда его аквамариновых глаз.

— Да, я говорила правду.

К чему отрицать, что она любит его?

Алекс закрыл глаза, у него вырвался вздох облегчения.

— Слава богу! — произнес он. — А я думал, что тебе нужно лишь мое тело.

— О, Алекс! — в отчаянии воскликнула Стефи. — Я никогда не… извини… я…

Девушка осеклась, когда Алекс открыл глаза, и в них светилась такая нежность, что сердце Стефани замерло.

— Я знаю, любимая, я знаю! И думаю, всегда знал. Даже когда ты разыгрывала свой спектакль, пытаясь соблазнить меня. Мне следовало понять, что с тобой творится, но я злился. Мне казалось, ты используешь меня… и потом, мне стало обидно, что ты подозревала меня…

— Нет. — Стефани приложила палец к губам Алекса. — Нет. Все позади. Он ушел и, бог даст, не вернется.

— Пожалеет, если попробует, — прорычал Алекс. — Тогда ему придется иметь дело со мной.

— А как долго я могу рассчитывать на тебя? — Этот вопрос невольно вырвался у Стефани.

— Как долго? — От смущения Алекс заморгал, а затем взглянул Стефани прямо в глаза: — Всю мою жизнь. Я обещал, что не оставлю тебя одну и сдержу свое обещание.

— Ты… — Восхищение и недоверие смешались на ее лице.

— Я ведь еще не сказал тебе главного. — Алекс тяжело вздохнул и покачал головой, как бы осуждая себя.

— Главного?

Стефани нарочно поддразнивала Алекса, изображая святую простоту.

Ему, в общем-то, незачем объясняться. В глубине души девушка понимала, какие он испытывает к ней чувства: достаточно было увидеть, как он, не обращая внимания на нож, бросился на Хаймена. «Если бы я любил, я бы ради нее…». Слова эти еще звучали в памяти и оказались не пустой бравадой. Его поступки говорят сами за себя лучше всяких слов, но все же, как всякой женщине, Стефани не терпелось услышать признание в любви.

— Скажи мне, — подбодрила она Алекса.

— Я люблю тебя, Стефи. — Голос Алекса дрожал от волнения. — Люблю всем сердцем. Я влюбился в тебя, увидев на телеэкране, но мое чувство стало неизмеримо сильнее, когда я попал в дом твоего отца и увидел тебя — в старых джинсах и рваной рубахе, на лице ни капли косметики. Ни одна женщина не казалась мне прекраснее. Я понял, что, как и твой отец, всю жизнь буду любить только одну женщину, и эта женщина — ты.

— Выходит, даже если бы я не попросила тебя о помощи… — От потрясения Стефани едва удалось вымолвить эти слова.

— Я бы все равно остался, — заявил Алекс. — Я не ушел, а разбил бы палатку в саду, на крыльце, где угодно. Я не смог бы покинуть тебя и никогда не покину. Как я уже говорил, ты не нанимала меня, я вызвался охранять тебя добровольно.

Говоря это, Алекс потихоньку приближался к ней, и теперь его губы почти касались ее лица. Словно электрический разряд пробежал между ними, когда, обняв Стефани, Хингис припал к ее губам, вложив в поцелуй всю свою любовь.

Затем Алекс уселся на подлокотник кресла, крепко обнимая ее. Девушка счастливо улыбалась.

— Рада, что ты вызвался охранять меня добровольно, ведь это значит, что я ничего тебе не должна, — пробормотала Стефани, еще теснее прижимаясь к Алексу.

— Денег — нет, но тебе и не хватит средств расплатиться со мной. — Алекс улыбнулся ей. — Я хочу получить иную награду.

— О какой награде ты говоришь? — притворно-кокетливо изумилась Стефани. Крепкие объятия любимого уже разожгли пожар желания в ее теле.

— Почему бы нам не пойти наверх? — прошептал Алекс на ушко девушке. — Там я покажу тебе, что я имею в виду.

Осветители включили и поправляли софиты, устанавливая свет в огромной студии для съемки детских программ. Сидя за заваленными игрушками столом, Стефани следила за темноволосой головкой сынишки, который вместе с другими малышами носился по сценической площадке.

Ближайшую передачу спонсировала известная фирма — производитель игрушек, и сейчас в студию вносили и раскрывали огромные ящики с игрушками. Детвора, принимающая участие в съемках, уже ошалела от такого богатства и не знала, за что прежде хвататься. Вот рабочий изъял из одной уже раскрытой коробки сына Стефани — раскрасневшийся малыш крепко прижимал к груди плюшевого бегемота.

Ее сын, — Ал-младший, как они его называли, — чувствовал себя в студии как дома. Да и можно было с уверенностью сказать, что настоящий успех Стефани на телевидении пришел только с рождением сына. Как истинный журналист, она не смогла удержаться от соблазна и сделала во время своей беременности и младенческого периода жизни Ала цикл передач для молодых мам, как бы на собственном примере делясь с ними своими успехами и ошибками.

И можно было сказать, что с пеленок за развитием ее ребенка следила вся страна. Он стал маленькой телезвездой. Симпатичная мордашка Ала теперь мелькала на заставках ее передачи и в анонсах телепрограмм. А одна из фирм — производителей детского питания даже поместила фотографию Ала на упаковках детской каши.

А Алекс-старший все время держался как бы в тени своих знаменитых жены и сына. Причем делал это сознательно. Стефани даже не удалось вытащить его на семейное шоу, ведущие которого приглашали ее с сыном и мужем. Но в газетах и журналах все же иногда мелькали их совместные фотографии, когда настырным репортерам удавалось снять их втроем.

Алекс, впрочем, настаивал на увеличении семьи, и Стефани покраснела, вспомнив недавнюю ночь, когда они начали воплощать свой замысел. Да, подумала она, с таким мужем можно иметь хоть десять детей. Алекс всегда был спокоен и надежен, как скала. «За ним, как за каменной стеной» — это известное изречение часто приходило на ум Стефани, когда она думала о муже. Она поморщилась, вспомнив о страхе, в котором жила, пока не повстречала Алекса. Письма с объяснениями в любви и предложениями о встрече по-прежнему приходили к ней в адрес передачи, но Стефани уже не боялась преследования неизвестных поклонников, всегда чувствуя надежную защиту мужа.

Ну вот и все. Софиты, развернутые в нужном ракурсе, наконец настроены, и Стефани, глубоко вздохнув, со счастливой улыбкой обратилась к телезрителям…