Покушение - Александр Беляев

— Как вы сказали, Шидлер? — перебил его Круклис.

— Так точно. Шидлер Матильда Карловна, — подтвердил Доронин.

— Что-то очень знакомая фамилия… А с Петренко правильно решили. Пусть посмотрит…

— Хочу задержаться здесь еще на пару деньков. Разрешите?

— Работайте! Работайте! — разрешил Круклис. — А фамилию эту я, ей-богу, встречал… Ну да звоните чаще…

Полковник, очевидно, спешил, в трубке послышались короткие гудки. Доронин вернулся в комнату, где его ждал Игнатьев, и устроил маленькое совещание, если только так можно было назвать их разговор.

— Путь к Барановой стал на одну ступеньку короче, а работы прибавилось вдвое, — констатировал Доронин состояние дел. — Раньше занимались только Барановой, теперь все заново придется повторить с Шидлер.

— Так ведь нас двое, товарищ подполковник, — заметил Игнатьев. — Ставьте задачу — и по коням!

— Все правильно, — согласился Доронин. — Только давай сначала уточним эту задачу для каждого из нас. Я буду продолжать заниматься Барановой, а ты бери на себя эту Шидлер. Не возражаешь?

— Абсолютно согласен.

— Добро. Тогда я постараюсь определить, где Баранова работала и жила шесть лет после окончания института. Потому что в тридцать втором году она проживала уже в Детском Селе, ибо там и получила паспорт, — развивал свою мысль Доронин. — А твоя задача та же, что и у Петренко: найти объяснения, как Шидлер стала Барановой. Может, просто поменяла фамилию, в те годы это делалось довольно просто. Или вышла замуж? Одним словом, мы должны совершенно точно знать — когда, как и почему это случилось. Улавливаешь?

— У меня работенки побольше получается, товарищ подполковник, — сразу прикинул объем задания Игнатьев. — Могу задержать дело…

— Ничего. Начинай. На каком-то этапе я на помощь приду, — пообещал Доронин. — А теперь опять к тебе вопрос, как к ленинградцу: в какие двери будем толкаться?

— Вам-то ясно куда идти — в горздравотдел. Адресочек я вам подскажу. А потом в паспортный стол, — легко решил этот вопрос Игнатьев. — А мне, наверное, придется начинать с архива загсов.

— И такой есть?

— А как же!

— Тогда по коням! Давай адрес горздравотдела, — закончил разговор Доронин.

Игнатьев направился к телефону.

Сотрудники горздравотдела, несмотря на перегруженность работой, внимательно отнеслись к запросу Доронина. Но помочь практически смогли только советом:

— Все документы той поры в архиве. Идите туда.

И Доронину снова пришлось идти в архив, в котором он уже был дважды. Конечно, теперь работалось ему тут уже гораздо легче. Он знал все порядки, знал людей, да и они уже начали привыкать к очень аккуратному и обходительному подполковнику из Москвы. Охотно во всем ему помогали. Но даже совместными усилиями за день напряженной работы не удалось найти в архиве никаких документов о работе Барановой по специальности в Ленинграде. Доронин волей-неволей вынужден был сделать вывод: либо Баранова после института вообще нигде не работала, либо работала в Ленинграде, но не по специальности, либо работала по специальности, но не в Ленинграде. Этот последний вариант нашел некоторое косвенное подтверждение в ответе паспортного стола, куда обратился Доронин. В нем значилось четко: «С тысяча девятьсот двадцать четвертого по тысяча девятьсот тридцать пятый год М.К. Баранова проживала в Детском Селе (ныне город Пушкин) Ленинградской области по адресу: улица Красной звезды, дом двадцать три». Ответ был исчерпывающим. Доронина он удовлетворил. Но куда больше, чем Доронину, повезло Игнатьеву. Хотя никаких доказательств, подтверждающих, что М.К. Шидлер и М.К. Баранова суть одно и то же лицо, обнаружить не удалось, зато совершенно случайно посчастливилось найти один очень любопытный документ. А именно, заявление некой М.К. Шидлер в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов с просьбой в связи с утерей паспорта и заключением брака с С.Г. Судзиловским присвоить ей фамилию мужа и выдать удостоверяющий ее личность документ. На заявлении стояла дата «10 мая 1918 года» и подпись заявительницы, которую сразу узнал Игнатьев.

— На бумаге института точно такая же была, товарищ подполковник. Я эту завитушку у «Ш» на всю жизнь запомнил, — заверил старший лейтенант.

— И очень правильно сделал, — похвалил молодого контрразведчика Доронин. — Мы, естественно, обе эти подписи сфотографируем. И окончательное слово о них скажет экспертиза. Но очень многое уже сейчас говорит за то, что ты не ошибаешься и мы продвинулись по следу еще на один шаг.

И не только само заявление Шидлер посчастливилось найти в архивах Петроградского Совета. К заявлению был подклеен и другой, не менее любопытный и очень важный для ее розыска документ: написанная со слов заявительницы ее биография, в которой подтверждалось, что она родилась в девяносто четвертом году в Киеве, что ее отец был инспектором народных училищ и так далее. А также некоторые данные, взятые из справки, удостоверяющей личность военспеца С.Г. Судзиловского.

Доронин вправе был считать день удачным. Но он ошибался, когда думал, что на этом все события и закончились. Ибо уже где-то около одиннадцати в гостинице раздался звонок, и дежурный прибежал звать его к телефону. Устав за день, Доронин уже спал. И не сразу понял, куда и зачем его зовут. Решил даже, что это наверняка откуда-нибудь с дороги звонит Петренко. Но в трубке раздался голос Круклиса.

— Спите? — как всегда в неофициальной манере, осведомился полковник. И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Это хорошо. Значит, у вас там все спокойно. Здравствуйте, Владимир Иванович.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — обрадовался этому звонку Доронин.

— Только что вернулся к себе и не утерпел до утра, решил разыскать вас. Я вспомнил одного Шидлера. Уж не мой ли это старый знакомый еще по девятнадцатому году? Он имел отношение к Архангельску и косвенно к «Добровольческой армии Московского района». И во время следствия покончил с собой. Одним словом, возвращайтесь и поднимайте это дело. Возможно, сразу многое станет ясно. А я на несколько дней в командировку улетаю.

— Понял, товарищ полковник. У нас тут небольшой успех, — не удержался Доронин.

— Поздравляю. В чем повезло?

— Нашли заявление Шидлер с просьбой присвоить ей фамилию мужа. И все данные о ней и о муже, записанные с ее слов. Так что для нас она уже Судзиловская. Правда, появилась новая задачка…

— Какая?

— Она по-прежнему М. К., но уже не Матильда Карловна, а Марина Константиновна, — объяснил Доронин. — Невольно начинаешь сомневаться: уж не свернули ли мы на какую-нибудь ее однофамилицу? Да и об отце она сообщает, что он был инспектором народных училищ… Тоже как-то с Добрармией не очень контачит…

Полковник в ответ даже озорно присвистнул.

— А вы сомневайтесь, да не очень, — посоветовал он. — Поверьте мне: если все же окажется, что она дочь Шидлера, моего знакомого, то нам предстоит получить от нее еще ой сколько всяких загадок. Но новые данные, естественно, тоже надо проверить самым тщательным образом. И рекомендую начать с этого Судзиловского. Узнайте, кем он был в старой армии, как стал военспецом, где и кем служил впоследствии в Красной армии, — дал последнее указание Круклис.