Им равных нет - Сергей Зверев

Нам наплевать, что говорят.

В России каждый демократ

Кричит с трибун, что мы кого-то обманули.

Мы не дрожали под огнем, и мы отсюда не уйдем,

Пока свистят над головами пули…

Да уж, пуль тут просвистело немало. Справа, там, где через пустошь тянутся линии электропередачи, расположен поселок Майский. Март девяносто шестого. Это уже воспоминания о неминуемом военном трибунале, который так и не состоялся. Тогда группа военнослужащих налетела на засаду. Четверо офицеров были убиты. В плен попали друг Ника – начальник разведки десантного полка и два майора из Северо-Кавказского округа. Из штаба пришел не подлежащий обсуждению приказ – всем разведгруппам до выяснения ситуации прекратить передвижения и не соваться больше никуда. Но Ник плюнул на всех умников, объявил своим ребятам: «Есть риск, что нас за этот героизм тюрьмой наградят! Поэтому никому ничего не приказываю. Спрашиваю: кто со мной? Откажетесь – не обижусь». Естественно, пошли все… Тогда погуляли от души. По имевшейся информации, выдергивали прямо из теплых постелей мирных боевиков – тех, которые стреляют только иногда, а числятся правопослушными селянами. На пятом адресе из очередного ошалевшего от налета абрека удалось выбить, кто из полевых командиров держит пленных. А потом Ник захватил в заложники всю семью Саллатдина – того самого полевого командира, который почему-то считал, что русские на такое не способны. И пошел торг. Обмен… Саллатдин объявил тогда Ника личным врагом и обещал резать до пятого колена. Встретились они только в 2000 году, в пяти километрах отсюда, вот за тем леском. Получив информацию о том, что Саллатдин рыщет в здешних лесах и селах, Ник в одиночку ушел в поиск. И ножом, которым владел виртуозно, как скрипач смычком, расписал в лоскуты охрану, а потом и самого полевого командира. Личная месть. Кровники. Так заведено в этих краях испокон веков…

Странные отношения у Ника с этой землей. Он ее ненавидит, поскольку она полита кровью его друзей. И вместе с тем, когда попадает в большой мир, у него возникает ощущение, что там одни декорации, и живет, как заводной – без смысла и толка. Там майор – любитель загнуть хороший анекдотец, уважающий пивко с рыбкой, имеющий старую «шестерку», которую с упорством маньяка держит в порядке, эдакий простодушный деревенский дядечка. Все внешняя шелуха. Жизнь там, где заброска, поиск. В зеленке он преображается. Тяжеловесная основательная поступь землепашца становится мягкой и бесшумной. И одухотворение на лице появляется, блеск азартный в глазах. Может показаться, что он становится другим человеком. Все не так. Просто в мирное время Ник как компьютер в режиме ожидания. А здесь он просыпается. И превращается в боевую машину.

И получается, что Ник с радостью возвращается сюда, на Кавказ. Здесь у него всегда полно дел. Свести старые счеты, расплатиться по долгам и наделать новых. Со своей группой, уходя в поиск, он проваливается в другое измерение, в другое пространство – пространство войны.

– Поберегись! – прикрикнул Цыган за рулем, когда, подпрыгнув, машина с проселочной дороги выскочила на прямое бетонное шоссе, лезвием рассекающее степь.

Опять пришлось тормозить – снова коровы. Напасть Ичкерии… Рейды утром в пять часов, на рассвете, стада коров, которые не объедешь, не пройдешь, и пыль на зубах – это те ощущения, которые первые приходят на память об Ичкерской войне. И лишь потом – запах пороха, вжиканье пуль и мокрая от росы трава в зеленке, от которой тяжелеет камуфляж…

– Япона мать! – воскликнул Цыган, пытаясь объехать стадо, которое сопровождал пожилой пастух с древней трехлинейкой на плече…

– На шашлык твое стадо!!! – заорал по-вайнахски Акула, высунувшись из окна и скорчив рожу пастуху.

Пастух встряхнул винтовкой, зло, но не особо уверенно. Получить в ответ очередь из такой опасной машины не составляло труда.

Через пару километров по приказу Ника машина опять свернула на проселок, перескочив через небольшой ров. Машину тряхнуло еще сильнее, так что зубы лязгнули. Продавленная шинами дорога уходила за холмы…

– Правее, там может быть неразминированное поле, – кивнул Ник.

И в этот миг со стороны кустов ударила очередь. Били неумело, длинно. Забарабанило по корпусу, и боковое стекло треснуло.

Ответный грохот. Фауст, отвечавший за сектор обстрела, выдал в ответ несколько коротких очередей… Наверное, задел кого-то, потому что больше не отвечали.

– Совсем они тут очумели, – перевел дыхание Акула. – Стреляют во все, что движется… И по своим, и по чужим!

До цели, в предгорьях, джип вырулил, когда багровое солнце, будто подпитанное льющейся здесь кровью, валилось за горы.

– Уф, добрались, мать твою! – произнес Фауст.

– С ветерком домчал, – хмыкнул Цыган. – Это тебе не лаптями тропинки мерить.

Машину с лишним трофейным оружием затолкали в кусты и завалили ветками. Может, еще пригодится.

– Деньги прихвати, – кивнул Ник Бизону.

Тот кивнул. В играх, в которые они играют, мешок с деньгами – это лишний вес, вместо него можно взять боеприпасы или другие необходимые вещи. С другой стороны, может случиться, что мешок с деньгами тоже станет предметом первой необходимости…

– Готовы? – оглядел десантников Ник. – Пошли…

Быстро темнело. Группа рванула через лес. Впереди осторожно скользил Цыган, задавая темп и срисовывая препятствия – сейчас его чутье было нужнее. Они быстро приближались к населенному пункту. Тут засыпаться легче легкого. Можно наткнуться на что угодно – растяжки, засады, крестьян, мальчишек или бойцов местной самообороны.

На подходе к селению Южному в воздухе явственно стал ощущаться запах гари… Неожиданно со стороны села зазвучали выстрелы… Потом уханье гранат…

Было уже совсем темно, когда десантники вышли на пригорок, где стояла покосившаяся разбитая водокачка и растерзанные взрывами цистерны – следы былой борьбы федеральных сил с подпольными мини-заводами по производству нефти. Сейчас здесь было пусто. И открывался вид на большое село из нескольких сот домов, плотно прижатых другу к другу и обнесенных глухими заборами.

В селе пылали два дома. Щелкнуло еще несколько выстрелов. Потом из села выкатила кавалькада машин и растворилась во тьме.

У Ника было дурное предчувствие. Он хорошо знал это село. Оно всегда находилось в оппозиции ко всем. И всякий раз жители страдали от зачисток федералов и от бандитов. Упрямый народец. Скорее всего, сейчас прошла очередная разборка с конкурирующими кланами…

По сброшенной из штаба информации Ник знал, где находится дом резидента – как раз на окраине села.

В нужном доме суеты не наблюдалось. Ничего не дымилось. Но все равно дурное предчувствие в груди Ника крепло.

– Цыган, Бизон, вперед, – приказал он…

Инициативу арабских стран о созыве внеочередной сессии ООН по вопросу о положении в Ичкерии поддержали США, Великобритания и Турция – проявились главные заинтересованные стороны конфликта.