Половинки нас - Ана Ховская

с ней обо всём, пригласить в необычное место, порадовать её чем-нибудь. Ему представились белые миниатюрные бутоны роз в огромном тяжёлом букете, с которым встретит её. И сам себе усмехнулся, что впервые испытывает такое желание – дарить женщине цветы, не потому что у неё день рождения или юбилей компании.

Мирон всегда относился к жесту с цветами, как к чему-то наивному и слишком показному. Но сейчас понимал, как ошибался: ему хотелось порадовать Веру, удивить, увидеть тот блеск в глазах, как расцветёт улыбка на её лице. Эта женщина стоила того, чтобы уделить максимум внимания деталям их первого открытого свидания, потратить время и усилия, которых раньше некогда было проявлять, да и незачем: рядом с ним всегда были женщины без лишних иллюзий, деловые и практичные.

Юлия, например, была сосредоточена на вещах, предметах, отнюдь не на чувствах. Не занята женскими радостями: шопингом, посиделками с подругами, не смотрела женских сериалов, не читала любовных романов, не кормила его фруктами… Её заводило, когда она достигала ожидаемого результата, когда результат превосходил ожидания, когда кто-то оставался позади неё… Что живого было в этой женщине? Просто амбиции, упакованные в дорогой футляр на шпильках.

Вера же представляла собой совершенно другой тип женщин: женственная, мягкая, нежная – солнечная, и проживала эту жизнь, смакуя каждое мгновение, а не гналась за чем-то конкретным, не играла циничных ролей, не притворялась и не манипулировала, как делал это он всю сознательную жизнь предпринимателя. Всё было подчинено игре: найди – возьми – увеличь, никогда просто мимолётному желанию или случаю. Всё точно по плану, тикающему где-то внутри ритму, как должно, как выгоднее… Теперь Мирон ощущал, как это ему наскучило, что этого больше недостаточно.

Вернувшись в Ростов, Мирон погрузился в работу так глубоко, как только мог, чтобы сосредоточиться на достижении запланированного. Вечером он обязательно встретится с Верой.

Решение вопросов и текучка продлились до вечера. А в пять в офис приехали партнёры со своими юристами, и пришлось снова вызывать Подымова, с которым Заварский только что вернулся из поездки.

Спор разгорелся из-за мелочи, и сейчас переговоры были на грани скандала. Мирон понимал, что быстро эта встреча не закончится. Планы на вечер снова рушились, а он не терпел, когда что-то шло не по его замыслу. Но когда неожиданно позвонил отец и сообщил, что он с матерью проездом в Ростове и желает отужинать с сыновьями, Мирон решил сделать паузу и дать всем остыть до завтра.

Григорий заканчивал затыкать рот распалившимся юристам аргументами неугодного состояния сделки, когда телефон Мирона снова зазвонил. Номер был неизвестен, в таких случаях он не брал трубку, но, вслушиваясь в слова Подымова и наблюдая за реакцией остальных, машинально ответил:

– Слушаю…

– Михаил Евгеньевич Заварский, только для вас сегодня уникальное предложение…– начал говорить звучный женский голос, каким обычно говорят промоутеры.

– Прекратите мне названивать!– не вникая в суть, резко оборвал Мирон навязчивую рекламу, отключился и бросил трубку на стол.– На сегодня всё! Я больше не хочу слушать ваши препирательства по поводу условий договора. Не нравится порядок – приходите с конкретными предложениями и мероприятиями по устранению недочётов. Нет предложений – нет финансирования. Все свободны.

Тон его был безапелляционным и жёстким. В офисе настала тишина. Сидящие зашуршали бумажками, убирая их в свои папки. Кто-то ещё попытался вставить словечко в своё оправдание, но Мирон так глянул, что у того желание продолжать разговор само собой растворилось. Постепенно все разошлись.

За столом остались Заварский и Подымов. Мирон резко выдохнул скопившуюся усталость и откинулся на высокую спинку кресла.

– Мир, ты чего такой напряжённый?– спросил Григорий.– Ты свои доводы и возможности довёл. Остальное за мной. Прогнутся они под тебя, не волнуйся. Надо же им немного попыжиться.

– Домой хочу,– произнёс Мирон такую странную для него фразу и помассировал голову, пропустив пальцы сквозь волосы на висках.

Ему было комфортно в отеле, в самолёте, в аэропорту, на заднем сиденье авто: работа – привычка, которая занимала всё основное время, но домой он никогда не спешил. Теперь что-то стало выбивать его из этой колеи. Или кто-то…

– Все устали. Ты сделал всё, что мог. Закончим с бумагами, и езжай домой,– понимающе кивнул Григорий.

– У меня ещё ужин с родителями. Возвращаются из Крыма, решили заехать. Поужинаешь с нами?– поднялся Мирон и прошёл к своему шкафу.

– Это чисто семейное…

– Ты прекрасно знаешь, о чём мы всегда говорим за ужином: бизнес – наше всё. К тому же мы не дома, а в любимом месте матери. Миша будет. Он Нат пригласил – всё пытается её охмурить,– быстро меняя одну белую рубашку на другую – свежую, ответил Мирон.

– С этого и надо было начинать,– догадливо улыбнулся тот.– А что Юля?

– Её не будет…

«И что вам всем эта Юля?..»

– Хорошо спасу тебя от занудных предков!

– А зачем ещё нужны друзья?– усмехнулся Мирон и вынул из шкафа запечатанную упаковку с рубашкой.– Свежую сорочку?

– Нет, так юмор будет чернее,– хохотнул Подымов.

Глава 20

Я лежала на старом диване, застланном посеревшей от многих стирок простынёю в тёмно-серый цветочек, и задумчиво смотрела в потолок. Было тихо, лишь ветер из окна колыхал занавеску. Я потянула одеяло на себя и поняла, что лежу под ним обнажённая. Недоумевая заглянула под одеяло и пожала плечами.

– И что?

– А то!– улыбнулся Слава, откинул одеяло и забрался под него.

Его руки загуляли по телу в нетерпеливой ласке, а я продолжала лежать, позволяя к себе прикасаться, и удивительно спокойно размышляла: «А как же моя прошлая жизнь? Мне что, снова в школу возвращаться?»

Когда Слава лёг на меня, я смиренно обняла его, но продолжала смотреть в потолок на тень занавески и думать, что не хочу уходить из клиники, будто это уже решённый вопрос… Ведь я теперь снова со Славой…

– Нет… не хочу… Не хочу…– резко распахнула глаза и поднялась на локтях.

Проснулась. За окном брезжил рассвет. Вокруг тишина.

Я уронила голову на подушку и закрыла лицо ладонями.

Надо же такому присниться! Снова сошлась с бывшим мужем. И прямо так серьёзно сошлась – без вариантов. Но, снова раскрыв глаза, поморгав и оглядевшись, заметила другие мебель, шторы, обои, которые переклеила сразу же после развода, как только смогла выкроить деньги, чтобы освежить жизнь и избавиться от лишних напоминаний о человеке, который сам же меня и бросил. Конечно, нужен новый ремонт, но уже легче, что всё это только моё и Илоны!

Да, несказанно повезло!