Тощие ножки и не только - Том Роббинс

Верховная жрица решила проверить сама.

– С посохом все в порядке, – сказала она. – Просто ваше свечение – дело человеческих рук.

Наступила полночь, и все до единого жрецы, жрицы, раввины, мудрецы и члены синедриона стояли на крыше, устремив взоры на северо-восток. К тому времени там было уже три красных свечения.

Всеми презираемый старый пророк по имени Иеремия тоже пытался взобраться на крышу, но всякий раз, как его вонючая седая борода показывалась над верхней ступенькой, кто-нибудь замахивался на него кулаком и прогонял вниз.

– Это вавилоняне! – надрывался воплем Иеремия. – Сам Яхве наслал на вас вавилонян в наказание за то, что вы осквернили его законы.

Иеремия был по крайней мере наполовину прав, и все это прекрасно знали. Наконец было решено отправить гонца во дворец и разбудить царя. И незадолго до рассвета на крышу восшествовал сам царь. Он стоял там, облаченный в пурпурные финикийские одежды, и наблюдал, как пламя пожирает его форпосты.

– Капитулируй! Капитулируй! – взывал к Царю старец Иеремия. – Капитулируй и прими волю Яхве, иначе от Иерусалима не останется камня на камне.

Царь отдал распоряжение при помощи мистера Посоха вправить безумцу мозги, однако верховная жрица, опасаясь, как бы при этом ненароком не сломали бесценную вещь, просто запустила в пророка сандалией.

Собственно говоря, вавилоняне и без того уже правили Иудеей (как ты, надеюсь, помнишь, это южная часть Израиля) целое десятилетие. Примерно также, как Советский Союз правил Польшей или Чехословакией. В то время Вавилон вознесся благодаря своему политическому лидеру, Навуходоносору. Да, теперь таких имен больше нет. Перевелись, измельчали громкие имена. Что за убожества пошли – Рональд, Джордж, Гэри, Джимми или просто Билл. Да эти убогие клички недостойны даже в подметки Навуходоносору. Джон – это так, бирка, ярлык. Навуходоносор – поэма. Монумент. Жужжащий рой ос-убийц, выпущенный на свободу носиться по залам алфавита. Ладно, ближе к делу. За одиннадцать лет до описываемых событий Навуходоносор и его армия уже вторгались в Иерусалим, но, предав разграблению Храм – в результате чего в их мешки перекочевала большая часть десяти тысяч дорогих подсвечников, двухсот тысяч труб и сорока тысяч арф, – они удалились. Навуходоносор пообещал жителям, что, если они будут должным образом вести себя, городу будет дарована автономия. Ха-ха! На что надеялся! Небольшой, но гордый Иерусалим вскоре начал демонстрировать свой непокорный нрав. И вот теперь наводящая ужас вавилонская военная машина расцвечивала небо над городом далеко не праздничным фейерверком.

Иерусалиму было предначертано судьбой выдержать многомесячную осаду, в течение которой мистер Посох не сумел зарегистрировать одно-единственное знамение, что показалось среди облаков. По мере того как голод, жажда и болезни начали косить ряды даже жрецов и жриц, наш герой лежал – позабыт-позаброшен – на крыше храма, на том самом месте, где его бросили после того, как в последний раз – увы, безрезультатно! – взмахнули им в сторону неба.

* * *

Таксист из Сан-Антонио с дипломом ихтиолога крутил и крутил «Колесо Фортуны», загребая колоссальные бабки в каждой категории, но Бадди Винклер почти не смотрел на экран. Бадди – ну кто бы мог подумать! – читал книгу, которую он, краснея и смущаясь, взял в городской библиотеке Колониал-Пайнз.

Как обычно перед ним – будь то на грязноватом пластиковом столе в какой-нибудь забегаловке или дома, на подлокотнике его любимого кресла (просиженного до такой степени, что порой начинка комками так и лезла наружу, словно семена из коробочки молочая), – лежала раскрытая Библия. Но Бадди читал отнюдь не Библию, по крайней мере не сейчас. Он только время от времени заглядывал в нее – точно так же, как актер заглядывает в карточки с репликами. Ему было достаточно пробежать глазами слова «…и открыл он бездну, и поднялся оттуда дым…», чтобы затем целую неделю хорошо поставленным тенором с воодушевлением распространяться на свою любимую тему – о Последних Днях, о кошмарном, кровавом конце человеческой истории, о цунами кипящих потрохов, которое, как утверждали некоторые, смоете лица земли грех и грешников, после чего вселенная вновь предстанет в первозданной своей чистоте – теперь уже навсегда.

В этот мартовский вечер, однако, преподобный Бадди Винклер читал книгу. Более того, на столике рядом с ним можно было увидеть стопку книг такой высоты, что любая кошка без труда забралась бы с нее в гнездо пересмешника в любом соседском саду. Но только одна из этих книг словно цепями приковала к себе внимание Бадди Винклера.

Бадди Винклер иногда подозревал, что его персона не совсем в фаворе у Господа, что Всемогущий не совсем доволен тем, как он, Бадди, ему служит, и для острастки насылает на неугодного проповедника то гнойные прыщи, то нестерпимую зубную боль. Но вот сейчас Господь заговорил с ним, возложил на него миссию. И Бадди почувствовал, что он прощен (даже несмотря на то, что в данный момент прямо в середине подбородка у него красовался фурункул размером и температурой с только что вынутый из печи пудинг). Он чувствовал себя одновременно скромным послушником и героем и был более чем готов подставить под колеса плечо мученика. Но вся беда в том, что ему никак не удавалось склонить к сотрудничеству евреев. Он обзвонил всех до последнего раввинов в Ричмонде и Норфолке (единственный в Колониал-Пайнз еврей был армейским офицером и служил по соседству в Форте-Ли), увы – с нулевым результатом. Стоило ему объяснить им суть его миссии, как они, не стесняясь в выражениях, заявляли ему, что он – того, свихнулся. Бадди никак не ожидал подобной реакции. К тому же упрямство раввинов действовало ему на нервы. Он искренне полагал, что евреи спят и видят, чтобы им построить Третий Храм. Он пребывал в уверенности, что они ждут не дождутся прихода Мессии. Оскорбленный в лучших чувствах, но несгибаемый, он пошел в городскую библиотеку, где взял несколько книг по иудаизму. Именно тогда на глаза ему случайно попалась книженция, от которой он не мог оторваться весь вечер.

Называлась она «Христианские жены: женщины в жизни евангелистов», а своим выходом в свет была обязана перу Джеймса Шаффера и Колин Тодд. Бадди сам не мог толком сказать, что заставило его взять этот сомнительный опус, не говоря уже о том, чтобы с головой погрузиться в чтение. Когда Бадди прочитал, что Тэмми Фэй Баккер, супруга суперпроповедника Джима Баккера, стимулировала интерес муженька тем, что по нескольку раз на дню меняла парики, у него в буквальном смысле отпала челюсть, отчего алая роза фурункула на подбородке тотчас напомнила о себе колючими шипами боли. Когда же Бадди дочитался до того, что миссис Баккер в целях укрепления супружеского союза ни разу не предстала перед своим благоверным без толстого слоя косметики, что она даже в постели не снимала накладные ресницы и серьги – ему стало совсем не до колеса фортуны, пусть уж как-нибудь крутится без него.

– Распутные дщери Иезавели, – твердил он себе, – вот кто они такие, распутные дщери Иезавели.

Неудивительно, подумал Бадди, что Джим Баккер и ему подобные запятнали себя позором. Когда самые чтимые, самые авторитетные проповедники в стране берут в законные супруги раскрашенных распутниц, что ж, из этого следует одно – Век Порока достиг своего апогея. Где же то святилище, куда заказан вход Сатане в его самом злокозненном облике – облике Вавилонской блудницы? Где же ему, Бадди Винклеру, наиболее выдающемуся проповеднику на всем баптистском Юге, где же ему взять себе жену… Господи, о чем это я? – поймал себя Бадди на мысли.