Проклятие Аримана. Магистр - Евгений Малинин

А шеренги нападавших все выползали и выползали из-за моей спины на вытоптанный луг перед монастырской стеной.

Наконец мое заклинание начало действовать. Над головой у меня, возникая прямо из воздуха, замелькали длинными лучами две огромные, бешено вращающиеся звезды – два гигантских сюрикена, готовых сорваться в свой убийственный полет.

Я взмахнул обеими руками, бросая блистающих убийц вперед.

Две трехметровые сверкающие звезды сорвались с места, сразу нырнув ближе к траве, и, перекрывая своим ревом грохот барабанов, пошли в сторону монастырской стены. За ними оставались две чудовищные кроваво-бурые полосы размозженных голов и разорванных тел.

Прежде чем нападающие смогли разобраться, что, собственно говоря, происходит, оба моих убийцы, развернувшись у самой стены наподобие бумерангов, направились в противоположную сторону, пропахивая в рядах атакующих еще две такие же кровавые полосы.

В этот момент справа и немного сзади меня раздался пронзительный визг. Я невольно оглянулся. За моей спиной висело огромное черное облако, из которого выползали новые колонны звероподобных малышей. И теперь уже объектом их атаки становился я сам. Об этом свидетельствовало их построение – они обходили меня, захватывая в ощетинившееся саблями кольцо.

Снова раздался пронзительный визг, и я понял, что он исходит от закутанного в алый плащ существа, сходного своим видом с любым из нападавших, но значительно превосходящего их в росте. «А вот и командование…» – догадался я.

И в этот момент я скорее почувствовал, чем ясно осознал некое несоответствие развернувшейся передо мной картины. Лишь спустя мгновение я понял, что меня смутило. Оглянувшись назад, я оказался спиной к полыхающему пожару, и как только перестал видеть этот яростный огонь, с земли исчезли багровые колеблющиеся тени.

Я быстро обернулся, и снова увиденный огонь вернул на свое место эти тени!

«Морок!» – наконец-то сообразил я. Стоило мне подумать о наваждении, как тут же выполз на свет божий и довольно грубый рубец, по которому морок был подшит к реальности. А военачальник в алом был, без сомнения, генератором, создающим это наваждение.

И тут я разозлился: «Ну, монахи и монашки, сейчас я отучу вас шутить над безобидными пешеходами!»

Не обращая больше внимания на изготовившуюся к атаке армию, я взмахом руки уничтожил запущенных мною убийц, а затем зашептал одно из сочиненных мною на досуге заклинаний. Этакая шутка гения! Едва я закончил свой короткий, довольно заунывный монолог, как лужок перед монастырскими стенами опустел, пламя пожара погасло, а с пригорка раздалось сдавленное пыхтение. Я заметил сгорбленную фигуру, быстро удаляющуюся в направлении недалеких кустиков. А вот помощникам наводившего морок мага деваться со стены было некуда и, что самое главное, некогда. Поэтому звуки и запахи, характерные для быстро опорожняющегося кишечника, пронеслись над лужком вполне явственно.

Придуманное мной слабительное, как всегда, оказалось на высоте, и шутившим со мной шутки стало совсем не до смеха… Так что, видимо, придется немного подождать, когда у этих шутников успокоятся животы, а пока можно посмотреть, как там дела у монастыря в скале…

* * *

На этот раз я не торопился. Сначала я увидел свою базовую пещеру и по царившей вокруг темноте понял, что наступила самая тяжкая часть ночи – час Быка. А это значило, что до рассвета оставалось часа четыре. Потом я быстренько проверил свои тени в Замшелом Камне и Стелящемся Потоке. Они добросовестно притворялись спящими. Только после этого я отправился к монастырю в скале.

Осторожно вернувшись в свою тень, я огляделся. Вокруг ничего не изменилось, только звездный узор на черном небе переместился, показывая, что приближается рассвет.

Обе сероватые тени были на месте. Ледышка после своего неудачного нападения, похоже, полностью восстановился и теперь висел прямо над пропастью, метрах в пяти от двери, к которой я прислонился. Вторая тень пребывала на том же месте, частично высунувшись из каменной дорожки. Они тихонько беседовали и разговор был очень интересен. Я замер, прислушиваясь.

– …если бы мы втроем кинулись, может, что и получилось… – бурчал Ледышка.

– Ничего бы у нас не вышло, – спокойно отвечал ему второй ловик. – Мы бы все трое вмазались в его щит и лежали бы сейчас серым пеплом.

– Полежали бы и оклемались, зато сейчас точно знали бы насколько этот маг силен.

– А того, что он сделал с Гиви, тебе недостаточно. Это тебе ничего о его силе не говорит?!

– Говорит… – неохотно согласился Ледышка.

– И мне говорит. Так что не строй из себя самого непобедимого, а слушай эту тень. Мне кажется, ее очень стоит послушать.

– Ты что, думаешь… – удивленно пробормотал Ледышка, но спрятавшийся в граните перебил его:

– Вспомни проклятие Хэлфа. Там все сказано…

– Но… неужели ты думаешь, что это тот, кого ждут монахи?!

– Он самый… Хотя, конечно, нужно подождать. Если он скажет то, что мы хотим услышать, значит, это он.

Ловики замолчали, словно каждый задумался о своем. Два грязно-серых облачка висели совершенно неподвижно. Я легко кашлянул.

– Ну наконец-то появился… – сразу прошелестело в моей голове. Говорил, конечно, ловик, прятавшийся в граните.

– Да, наконец-то, – поддержал его Ледышка. – Скоро рассветет, а нам при свете быть не полагается…

– Ну что ж, тогда быстренько рассказывайте, кто это сыграл с вами такую мерзкую шутку?… И за что?…

Ледышка отшатнулся еще дальше от тропинки и прошептал:

– Не буду я ничего рассказывать…

– А я, пожалуй, расскажу… – шепнул ему в ответ его товарищ, хотя и его шепот был каким-то неуверенным и прерывистым.

– Ты что, забыл о проклятии?… – еще дальше в пропасть отшатнулся Ледышка.

– Как раз я-то помню, поэтому и решил рискнуть, – заметался в моей голове ответ второго ловика. – И вообще мне надоело прятаться днем в скале и охотиться на чужие сознания! Будь что будет!

К концу этого малопонятного выступления его шепоток окреп и наполнился решимостью.

– Ну смотри… – смущенно прошелестел Ледышка. В воздухе повисло напряженное молчание и наконец тихий и очень горький шепот:

– Мы с Ледышкой последние хозяева этих гор…

И снова воцарилось молчание, правда, на этот раз недолгое.

– Наши горы всегда были мало приспособлены для жизни. Сам понимаешь, земли, чтобы пахать и сеять, здесь нет, города строить не имеет смысла, потому что ни торговых путей, ни особо искусных ремесленников в горах нет…

Эти дикие, почти полностью лишенные растительности, с немногочисленными речками и ручьями горы были мало приспособлены для жизни людей. Но люди здесь жили. Это были пастухи, водившие по отрогам своих баранов и коз, питавшиеся молоком, сыром, кореньями и диким чесноком, одевавшиеся в шерсть и шкуры. Это были бродяги и авантюристы, искавшие в горах золото и драгоценные камни и не брезговавшие поживиться за счет купцов, изредка забредавших к горным жителям. Были в горах и маги, желавшие уединения, постигавшие свое высокое Искусство в тишине и чистоте гор. Именно маги возводили в самых неприступных местах каменные башни или пробивали в граните скал запутанные лабиринты.