Проклятие Аримана. Магистр - Евгений Малинин

Вначале, вдохновленные примером своих четырнадцати погибших соплеменников, горцы пытались атаковать и уничтожить построенные монастыри. Но больше ни разу им не удалось подобраться незамеченными к стенам монастырей. Более того, их отряды, появлявшиеся вблизи этих построек, обязательно попадали под камнепад или оползень, а иногда проваливались в занесенные снегом бездонные трещины. Не помогало ни прекрасное знание горных тропинок, ни веками выработанное чутье, ни самые надежные приметы. Казалось, сами горы ополчились на своих детей.

Потом, поняв, что уничтожить монастыри они не смогут, горцы попробовали уничтожать караваны паломников, направлявшихся к монастырям. Однако паломники неожиданно меняли свой маршрут и, словно заранее предупрежденные, уходили от приготовленных засад, либо караваны были прикрыты столь мощными магическими щитами, что горцы ничего не могли им противопоставить.

Наконец, после трехлетних столкновений, народ гор решил раздавить хотя бы один из ненавистных монастырей, разрушивших их привычную жизнь.

Для выполнения этого плана горцы собрали все имевшиеся у них силы. А сил этих было всего четыреста восемьдесят человек, включая полтора десятка мальчиков и девочек, не достигших пятнадцатилетнего возраста. Возглавили этот отряд последней надежды четыре оставшихся в горах мага. Именно они решили, что объектом их атаки станет монастырь, обосновавшийся в старом подземном лабиринте. Один из магов был учеником чародея, создавшего этот лабиринт, и довольно хорошо знал его запутанные ходы.

Эта маленькая армия, прикрытая объединенным Искусством четырех магов, незаметно подобралась к пещере, откуда начинался монастырский лабиринт. Оказалось, что никто этот вход не охраняет. Горцы бесшумными тенями проникли в пещеру и направились за своим проводником. Только три мага остались у входа в лабиринт, чтобы в случае необходимости преградить дорогу внутрь монахам или прикрыть отступление своих товарищей.

Трое магов ждали десять дней, но никто из проникших в лабиринт так и не вернулся. А на исходе десятого дня, когда солнце повисло над вершинами гор, на дорожке, ведущей к входу в пещеру, появился одинокий путник. На нем был надет такой же темный балахон, как на большинстве монахов, но круглое, уже немолодое лицо было добродушно и улыбчиво. Усевшись на камень прямо возле входа в пещеру, он расстелил рядом большой чистый платок, разложил на нем нехитрую снедь и легкое вино. Притаившаяся у входа в пещеру тройка прикрылась заклинанием невидимости, но этот старик все равно сразу же их разглядел и с усмешкой предложил последним магам гор присоединиться к своей трапезе. И те, удивляясь сами себе, вышли из-под своего магического прикрытия и уселись вокруг салфетки незнакомца.

Он с аппетитом жевал вяленое мясо с густо посыпанным солью хлебом, прихлебывал из глиняной кружки вино и веселыми глазами разглядывал своих «гостей». А горцы удивленно таращили глаза на старика. И им было чему удивляться. Они видели старика, слышали, как он дышит, прихлебывает, говорит, от него даже исходил слабый запах – запах здорового человеческого тела, но когда они пытались коснуться его магическим импульсом, встречали… пустоту. Старика не было! А между тем мясо, хлеб и вино, которые этот странный монах поглощал, были самыми настоящими.

Наконец старик закончил свою трапезу, убрал оставшиеся припасы и свернутую салфетку в сумку. Затем он повернулся к молчащей троице, и лицо его было сурово, а в глазах плескалась неизбывная печаль.

– Я не хотел зла народу гор… – Голос старика подрагивал от скрытой муки. – И если бы вы не объявили войну монастырям, вас никто бы не тронул!

– Мы хозяева этих гор и нам решать – кому здесь жить, а кому нет! – глухо ответил старший из магов.

– Да, вы хозяева гор, – неожиданно просто согласился старик, но горечь из его голоса не исчезла. – Однако вы не хозяева жизни. Вы не можете решать, кому и как жить. Вы не можете безнаказанно отнять жизнь у других существ, тем более у существ, которым предназначено спасти и вас самих. Поэтому как только народ гор присвоил себе чужое право, он был обречен.

Старик замолчал и надолго задумался. А трое магов так же молча ждали, что же он скажет еще, хотя уже поняли судьбу своего народа.

Наконец старик поднял голову и снова посмотрел на последних горцев.

– Я сделал все, что мог, чтобы спасти хотя бы кого-то из вас. Те, кто спустился в глубь этой скалы, прошли сквозь древнее заклятие, которым один из самых сильных чародеев, живших в этих горах, пытался укрыть свои тайны. Теперь ваши люди вместе со своим проводником неподвластны Времени. Они будут блуждать внутри скал, пока кто-то из вас троих не рассеет наложенное заклятие.

Но вам этого сделать не удастся до тех пор, пока не будет сыграна Фуга для двух Клинков, двух Миров и одного Магистра. А чтобы у вас не возникло глупого желания проникнуть в лабиринт до срока и вновь попытаться разрушить хотя бы один из монастырей, вы потеряете свое теперешнее воплощение и будете дожидаться своего часа в виде ловиков.

В этот момент солнце спряталось за вершинами и, как это бывает в горах, на скалы опустились мгновенные сумерки. Старик встал над сидящими и враз обессилевшими магами, и глаза его, потеряв свою печаль, стали льдисто-безразличными. Он быстрым движением натянул на голову глубокий капюшон, а затем простер над склоненными магами свои длинные руки и пропел-простонал короткое заклинание на неизвестном в горах языке.

Едва стихло слабое эхо, как тела троих несчастных начали плавиться. Словно три кусочка льда, брошенные на раскаленную сковородку, три тела скользили по каменной площадке перед входом в пещеру, истекая фырчащими струйками пара. При этом и их одежда, и их обувь, и их оружие плавились точно так же, как плавилась их плоть и кровь.

Через несколько мгновений от последних хозяев гор не осталось ничего, кроме трех грязновато-серых облачков, застывших над маленькой каменной площадкой. А в глаза грозного старика вернулись печаль и тоска.

– Теперь вы сможете появляться на воздухе только по ночам. Днем вам придется прятаться в граните скал, потому что солнечный свет сразу рассеет ваши развоплощенные тела.

Старик долго смотрел на то, что осталось от магов, а потом тихо произнес:

– Ждите… – И исчез.

Ловик замолчал. Я смотрел на два облачка, уже едва заметные в свете разгорающегося утра, и не знал, что им сказать. Наконец в моей голове пронесся тихий шепоток Ледышки:

– Скоро солнце взойдет, нам пора прятаться…

– Значит, с тех пор вы ждете мага, который… – начал я неуверенно.

– С тех пор мы ждем Магистра, для которого написана Фуга… – поправил меня ловик-рассказчик.

– А тот, как вас развоплотил, больше не появлялся?

Оба облачка как-то странно колыхнулись, и на мой вопрос ответил Ледышка:

– Он появился еще раз лет через пятьсот… Только был какой-то странный… Очень веселый…