Командор - Валерий Михайлович Гуминский

заступил на должность помощника герцога Хуггарта по административным делам, решая вопросы правосудия и сбора налогов. Верой и правдой служил три года, а платой стало обвинение в казнокрадстве. Ха-ха! Я-то знаю, откуда слухи поползли, но ничего не смог доказать. Правда, добился отмены обвинения ценой потери родовых земель. Граф Абра, аки дьявол-искуситель, подстроил все так, что моя мать, спасая меня от тюрьмы, и возможно, от плахи, согласилась выйти замуж за этого человека. В результате я без земли и дома, младшие сестры в полном подчинении отчима, мое имя запятнано, а подлец стал еще богаче.

— Сочувствую, милорд, — рассказ парня не вызвал у меня никаких эмоций. Таких историй пруд пруди. Я тоже вынужден выполнять чужую волю для возвращения своего доброго имени. — Кстати, зачем вам команда?

— Я хочу бросить ему вызов по древнему обычаю Натандема, когда городом правили речные князья. За хулу и навет граф должен ответить по закону железа.

— Так это он подстроил обвинение? — догадался я.

— Да. Наши земли находятся в долине реки Эрития. Это приток Роканы. Богатые пастбища, чистая вода, леса. Нелегко удержаться от соблазна забрать все, когда лендлорд — мой отец — умер, а наследник сидит под стражей. Вот граф Абра и нанес удар в нужный момент.

— Вы его вызовете на поединок?

— Да, по всем правилам древних традиций. Но мне нужна команда, чтобы все видели, что за мной стоит вооруженная сила.

— Нелегкое дело — найти таких людей, — произнес Ардио, — которые пойдут за вами не из-за денег, а из-за благородства. Иначе весь ваш план, милорд, полное дерьмо.

— Я знаю, — спокойно ответил виконт. — Поэтому есть еще один вариант: пасть на колени перед королем и попросить помощи. Но я не хочу. Бессмысленно взывать к тому, кто самолично подписал указ о расследовании казенных растрат.

— Не сам же герцог виноват в произошедшем? — усмехнулся Аттикус, очень внимательно слушавший исповедь молодого виконта. Но не дождавшись ответа, недоверчиво спросил: — Да ладно? Вы уверены, милорд?

— У вас есть корабль, господин Сирота, — я ожидал подобного поворота от Нима и только усмехнулся про себя. Кажется, без заказов не пропаду. — Я мог бы законтрактовать его на определенный период, когда соберу команду. Из Акаписа в Натандем можно попасть как со стороны Скайдры, используя систему рек, так и с юга. Входим в устье Роканы и поднимаемся вверх. Путь более короткий, но изобилует всевозможными препятствиями в виде мелей и нахальных речных баронов, считающих каждую плывущую деревяшку своей собственностью.

— Даже не знаю, милорд, как реагировать на вашу просьбу, — я задумчиво почесал бородку, которую отрастил за время пиратской вольницы и теперь старался за ней ухаживать. Здесь почти все шкиперы торговых судов щеголяли подобной растительностью. Зачем тогда отличаться? — Корабль старый, оснастка не чинена уже сколько времени, требуется солидное вложение средств. А я уже потратился на покупку усадьбы. И, виконт… Почему вы подошли именно ко мне, человеку в Акаписе новому?

— Вас посоветовала госпожа Теобальд, — мне показалось, парень слегка растерялся, что я мгновенно не стал соглашаться на его предложение. — А я доверю ее мнению. Ольма не стала бы так горячо рекомендовать незнакомого человека.

Хм, интересный поворот. С чего бы оценщице так хлопотать насчет меня? Даже настораживает подобная забота.

— Я могу дать вам необходимую сумму для ремонта корабля и даже на восстановление усадьбы, — нахальный виконт куда-то исчез, а вместо него сидел поникший молодой человек, испытавший крах своих надежд. — Но с условием, что вы и ваша команда должны быть готовы поднять паруса.

— А у вас есть возможность купить гравитоны? — поинтересовался я.

— Зачем они вам? — улыбнулся виконт. — В море еще куда ни шло их использовать, но летая над сушей, вы рискуете попасть под огонь Воздушной Стражи. Никто, кроме военных кораблей, не имеет права подниматься в небо над королевскими землями... Да, у меня есть доступ к людям, торгующим на биржах энергетическими кристаллами. Можно договориться, продадут с небольшой скидкой. Только сразу предупреждаю: гравитоны из частных рук — не гарантия их хорошей работы. Почти все кристаллы использованные, их срок подходит к концу. И нужен опытный левитатор для оценки состояния.

— Благодарю вас, милорд, — вежливо ответил я. — Будет неплохо, если вы найдете подходы к биржевикам. Позволено ли нам как следует обдумать ваше предложение? Я в Акаписе всего несколько дней, а случилось столько, что голова кругом идет.

— Учтите, Игнат, мне нужен ответ как можно быстрее. Если вы не согласитесь, я поеду в Скайдру. Здесь почти нет людей, предпочитающих риск унылому времяпровождению в старом скрипучем кресле. Стоит ли терять время?

— Через три дня в этой же таверне, — твердо ответил я, даже не переглядываясь с друзьями. Предложение виконта отдает авантюризмом, но если его совместить с идеей сопровождения грузов по внутренним рекам Дарсии, то вырисовывается интересная позиция. Можно сорвать хороший куш, и не только в виде звонкой монеты. Видать, пиратская вольница глубоко въелась в мою душу! А может, все дело в моем измененном «кураторами» психотипе? Повышенный риск раскрывает передо мной горизонты в этом мире! Почему бы не воспользоваться данным обстоятельством?

Наконец, мы насытились, и я попросил Аттикуса найти нам какую-нибудь завалящую карету, чтобы доехать до порта. Ягненок и вино были настолько превосходными, что никаких дел на сегодня было решено не планировать. Завтра я принесу несколько камушков для Ольмы, чтобы она нашла мне работников для восстановления Пустоши. Пусть начинают шевелиться.

А потом, пожалуй, сходим к устью той речушки, а Пегий с ребятами поднимется на шлюпке до усадьбы. Заодно и проверит, так ли страшен Кракен, как о нем судачат местные жители.

Глава 8. Наследница рода Толессо

Тира отстраненно смотрела на зеленеющие холмы и блестевшую в лучах заходящего солнца речку, в которой она когда-то вместе со своими кузенами и кузинами Фальтусами барахталась на песчаных отмелях под присмотром слуг, визжа от восторга. Как это было давно! Яркие картинки прошлого померкли перед долгими годами выживания в пиратском плену. Пять лет для девочки, перед глазами которой развернулась трагедия с родителями, дядюшками и тетушками, показались бесконечностью и сном. С большим трудом ей удалось взять себя в руки и перековать себя в несгибаемую и жесткую леди, с которой считались многие корсары.

Нет, воспоминания детства не