Блюз для винчестера - Евгений Костюченко

— Сейчас я крикну ребятам, и они пришьют твоего профессора. И дочку тоже, — прохрипел Трапс, поворачиваясь.

— Ну и что? — Степан накинул ему на горло лямку холщовой сумки. — Нам с тобой от этого ни холодно, ни жарко. Ты только, когда будешь кричать, не дергайся, ладно? У тебя за спиной динамит. Не слишком тяжело? На горло не давит? Поправь, вот так. А теперь пошли.

Степан поднял с земли обрез, переломил, выбросив патроны, и снова повесил ружье на плечо Трапса.

— Кстати, имей в виду. В этих шкурах тоже припрятан динамит. Если взорвется, меха могут и попортиться. Ну а уж про то, как попортишься ты, лучше не думать. Вперед. Смелее, смелее!

Он вложил веревку в дрожащие руки Трапса, и тот, осторожно ступая полусогнутыми ногами, потащил за собой по снегу связку мехов. Другая связка, поменьше, свисала с плеча Степана, прикрывая кольт.

— Ты чокнутый, Питерс, чокнутый, — твердил Трапс, шаркая по льду. — Чего тебе надо? Хочешь получить деньги за весь товар?

— А тебе чего надо?

— Мы просто делаем то, за что нам заплатили.

— Мне тоже заплатили.

— Кто? Дружки профессора? Так мы тебя перекупим. Ты отчаянный парень, Питерс. Иди к нам, не пожалеешь.

— Вряд ли вы сумеете меня перекупить.

— Не сомневайся, сумеем. Получишь приличную долю. Ну, сколько тебе заплатили, сколько?

— Ты не поверишь, Сэм. Ровно один доллар. Один серебряный доллар.

Трапс остановился и злобно оглянулся на Степана:

— Я же говорю, ты чокнутый!

— Не останавливайся, а то лед проломится, — посоветовал Гончар.

Когда они дошли до затонувшего парохода, Степан приказал:

— Стой. Позови старшего.

Трапс сложил ладони рупором и закричал:

— Остин! Эй, Остин!

Один из всадников, на приметной белой лошади, приблизился к самой кромке льда.

— Какого черта, Сэм? — донесся его голос. — Чего ты там встал?

Степан легонько толкнул Трапса стволом в спину и приказал:

— Лечь! Ноги шире. Руки в стороны.

Подождав, когда тот, кряхтя и чертыхаясь, разляжется на льду, Гончар присел над ворохом шкур и поднял над головой связку динамитных патронов.

— Эй, Остин! — крикнул он. — Тебе видно, что у меня в руке? Это динамит. У меня тут семь фунтов динамита! Тебе все еще нужны бобры? Тогда иди сюда, поговорим.

"Сейчас они просто развернутся и уедут, — от этой мимолетной мысли Степана бросило в жар. — И что тогда делать? Бежать за ними, кричать, что это всего лишь шутка? Стрелять? Застрелиться?" Но он недооценил размеры бандитской гордости.

— Остин Юдл никогда не прочь поговорить, — выкрикнул всадник, спрыгивая на лед.

Он повернулся к своим спутникам и поднял руку, останавливая их. Они обменялись несколькими фразами, и Степан расслышал, как Остин рявкнул: "Я сказал, ждите!" Гончар сидел на корточках за холмиком из черных блестящих шкур, глядя, как Остин приближается к нему, звонко царапая лед подкованными каблуками и небрежно заложив пальцы за оружейный пояс. Он остановился, не дойдя десятка шагов, и опустил руки. Теперь его ладонь касалась рукоятки револьвера в набедренной кобуре.

Гончар был уверен, что если он направит свой кольт на Юдла, то получит пулю в лоб раньше, чем коснется курка. Но он и не собирался соревноваться в быстроте стрельбы. Его курок уже был взведен, и ствол упирался в динамитные патроны. Остин Юдл, несомненно, знает, как ведет себя динамит, когда по нему стреляют.

Юдл вернул свои руки на пояс и сплюнул под ноги.

— Эй, Сэм, яйца себе не отморозишь? Что ты там делаешь на льду?

— Он молится, — сказал Степан. — Послушай, Остин. Мне сказали, что профессор хочет получить свои меха. Я не против. Вот они здесь, все до последнего волоска. Но есть одна проблема. Профессор еще не заплатил мне.

— Из-за такого пустяка ты тут устроил целое представление? — удивился Остин Юдл. — Сколько он тебе должен?

— Это коммерческая тайна. Я буду говорить об этом только с ним.

— Пойдем, там и поговорите, в дилижансе, — предложил Юдл.

— Неохота так далеко тащиться. Пусть лучше док сам сюда подойдет. Вместе с дочкой. И пусть с ними будут их проводники, Гарри и Дуглас.

— Больше ты ничего не хочешь?

— Хочу. Но об этом поговорим в следующий раз.

Остин Юдл улыбался, оглядывая кучу мехов. Его вытянутое смуглое лицо с пышными усами было спокойно и неподвижно, как маска. Степан мог только догадываться, о чем сейчас думает бандит. Ему очень нужны эти меха. Если сейчас взорвутся семь фунтов динамита, меха сильно пострадают, к тому же уйдут под лед, а сам Юдл этого даже не успеет увидеть, разве что с высоты птичьего полета. Значит, надо как-то избежать взрыва. Значит, надо уступить.

Возможно, что Юдл и в самом деле думал примерно так. Но вслух он сказал нечто из другой оперы:

— Так ты и есть тот самый Питерс, моряк с восточного берега? Говорят, ты ловкий стрелок.

— Пустое. Самые ловкие мои стрелки сейчас разглядывают тебя через прицел.

Карие глаза Юдла прищурились, когда он оглядывал берег.

— Ты, Питерс, наверно, любишь в покер играть? Твои стрелки — блеф. С чего бы им держать меня на мушке? Мы вроде не собирались стрелять друг в друга. Мы собирались просто обменять товар. Питерс, я не скупщик пушнины. Я такой же посредник, как и ты. Зачем нам ссориться из-за каких-то бобров?

— Да разве мы ссоримся? Отпусти людей, Остин. Как только они подойдут ко мне, Сэм встанет и потащит меха к тебе. Мы дойдем до берега, и он дойдет до берега. Мы поедем в свою сторону, а вы — в свою. Все очень просто, и никто не будет обижен.

— О'кей. — Остин Юдл сплюнул под ноги. — Уважаю таких ребят. Ты все рассчитал, Питерс. Хорошая у тебя голова. Даже жалко будет засадить в нее пулю. Впрочем, я приготовлю для тебя хорошую пулю. Серебряную. Нет, золотую. Мой усопший брат достоин золота, а не серебра. Это ведь ты застрелил Фрэнка?

— Было дело. Но не я начал ту драку, Остин.

— Какая разница? Да ладно, сочтемся. Значит, ты хочешь получить дока с его командой. Считай, что мы договорились.

Остин Юдл развернулся на месте так, что лед под его каблуками взвизгнул. Он зашагал к своему берегу, а Трапс, не поднимая головы, пробубнил:

— Тебе конец, Питерс. Вот теперь тебе конец. Всем нам конец.

— Ты лучше беспокойся за свой конец, — сказал Степан Гончар, глядя из-под руки на далекий берег.

Из фургона неловко выбирались люди. Три большие фигуры и одна маленькая. Эти люди двигались так нескладно, потому что их руки были связаны спереди. Когда они пошли по льду, стало видно, что они еще и связаны между собой длинной веревкой.