Таня Гроттер и колодец Посейдона - Дмитрий Емец

– Как хочешь… Меня старуха перенесла тудапервым. Аббатикову недели через две, и Ленку Свеколт через месяц. Там были ещеи другие, человек пять, мальчишки и девчонки, но они не выжили. Я их почти незапомнил. Тот год для меня прошел как в тумане. Только первый миг в памятьврезался… Темная сырая комната. На столе коптит лампа. Тускло, слабо. Но кое-чтовсе же видно. Кости, воск, иглы, какой-то веник с человеческим глазом…Внутренности. И еще что-то неопределимое, страшное шевелится по углам и подземлей. Старуха вышла и захлопнула дверь… И все эти шорохи, утробные звуки,хохот сразу стали сильнее. То в одном углу, то в другом, то прямо подо мной. Ястоял у лампы, почти прижался к ней. Казалось, шагну в темноту – и все, конец,растерзают… И тут слышу тихий такой звук – точно когти царапают подереву, – и ко мне из темноты, прямо на свет, выходит мертвый, почтиоблезший кот и начинает тереться о ногу… Я закричал и потерял сознание. А потомстаруха вернулась и вылепила меня из воска. Очень быстро и точно. Сделав это,она вымазала фигурку кровью из моего пальца и в тесной клетке подвесила ее кпотолку. И сказала, что теперь воск – это я и если я попытаюсь бежать, то сразуумру.

– И ты ей поверил?

– Ей нельзя было не поверить. Я не могдаже приблизиться к клетке. Клетка начинала нагреваться, а фигурка плавиться.Однажды, когда старуха куда-то улетела, я решился бежать. Обвязался мокрымитряпками и кинулся к клетке. Мне почти удалось дотянуться до нее, но я от болипотерял сознание. Все руки были в ожогах, тряпки на теле дымились. Больше я непытался. В тот день я поклялся себе, что буду учиться некромагии и вуду, узнаювсе, что знает старуха, и убью ее. Милое такое детское желание. Оно так и неосуществилось. Когда старуха умерла, мы даже плакали, особенно девчонки.

– А девчонкам было тяжело?

– Еще бы. Особенно Жанне поначалу. Онадома у себя с плюшевым медведем спала. А тут упырь приходит ночью искатьотрубленную руку, а рука заползла под одеяло и пытается согреться у тебя нагруди. И ногти у нее отшелушиваются, как половинки речных ракушек…

Бейбарсов быстро взглянул на позеленевшее лицоТани и усмехнулся.

– Тему пора менять. Это сугубо дневнойразговор, и вести его надо в полдень при ярком солнечном свете. А теперь у меняидея. Давай удерем на эту ночку с Буяна и смотаемся на Лысую Гору.

– Зачем?

Глеб откинул со лба волосы.

– Перекусим где-нибудь. А еще мне хотелосьбы порисовать. Говорят, там есть живописные улочки.

– Ага… Крайне живописные. Если оборотнине разорвут холст, а мертвяки не подгрызут ножки мольберта, – сказалаТаня.

– Не подгрызут, – небрежно уронилБейбарсов, и Таня вновь ощутила исходившую от него силу.

Такого и томный бледный вампир обойдетстороной, и рыхлый мертвяк, булькая, заберется в гроб прежде, чем наступитрассвет.

– Летим? – нетерпеливо повторилБейбарсов.

Таня еще прикидывала, соображая, успеют ли онивернуться к рассвету, как вдруг что-то изменилось. Оба – и она, и Глеб –испытали мгновенную интуитивную тревогу, знакомую всем магам и даже частилопухоидов. Они замолчали и тревожно стали озираться.

– Это там, с той стороны Грааль Гардарики! – негромко сказал Бейбарсов.

Защитный купол стал наливаться снаружи плотнымрозовым светом. Казалось, некая сила давит извне, стремясь проникнуть внутрь.Некоторое время розовое свечение становилось насыщенней, приобретаязловеще-пурпурный оттенок. Вскоре на него невозможно стало смотреть – только сквозьприщуренные веки. Таня ощущала холод магического огня. И еще одна странность –новое пламя, охватившее извне защиту Тибидохса, ОСЛЕПЛЯЛО, но НЕ ОСВЕЩАЛО.Силуэт Бейбарсова, смычок в Таниной руке и ее собственные колени, обхватывавшиеконтрабас, оставались такими же темными и нечеткими.

– Полет на Лысую Гору отменяется.Пожалуй, нам лучше вернуться. Сейчас, – твердо сказал Бейбарсов.

– Не волнуйся! Гардарика не пропуститничего лишнего! Это невозможно! – уверенно произнесла Таня, вспоминаяутверждения Поклепа и Сарданапала, но в этот миг… нет, это был не треск и невсполох. Это было нечто, для чего ни древний язык магов, ни куда менеесовершенный язык лопухоидов не отыскал пока названия.

Розовое сияние упруго толкнуло их ослепляющейладонью. Семь защитных радуг Тибидохса попытались отсечь вторжение, но все, чтоони смогли, это подхватить Таню и Бейбарсова, и, не церемонясь, отбросить ихвнутрь купола, туда, где странное сияние слабело.

Таню швырнуло на гриф контрабаса. Пытаясьобхватить его, чтобы удержаться, она сделала неловкое движение смычком, и еенесколько раз провернуло вместе с контрабасом в воздушном потоке. Это был неполет и не маневр, а унизительное падение. Таня не пыталась уже понять, гденебо, а где земля – в этом мельтешении это было уже бесполезно. Глаз не успевалотмечать происходящее. Она вцепилась в гриф контрабаса левой рукой, правойвытянув вперед смычок. Это был единственный способ перевести падение вминимально достойный полет, но не раньше, чем завершится этот безумныйкавардак.

Где-то – внизу, вверху? – все смешалось вэтом несущемся на громыхающей колеснице мире – скорбным огрызком карандашамелькнула Большая Башня. Затем на еще более краткий миг Таня увидела бледноелицо Бейбарсова и метелку в его руке, жестко прижатую к ступе. В отличие отТани его падение было контролируемым – ступу не кувыркало, хотя и несло к землесо стремительностью выпущенного из катапульты камня.

Таня внезапно осознала, что если сила, несущаяих вниз, не вернет их инструментам способность к полету, то не спасут уже ни Ойойойсшмякис брякис, ни Чебурыхнус парашютис форте. Против стихийной неведомой магиибесполезны и смешны все нелепые заморочки магов и чародеев, балующихся надосуге драконболом и летающих на семейных диванах оторваться на Лысую Гору.

Таня закрыла глаза. Даже учитывая, что ихшвырнуло от самой Гардарики , из высшей точки купола, падение не могло занятьбольше двадцати – двадцати пяти секунд.

«Вот и все – смерть! О чем думают передсмертью?.. Как же я не приготовила последней фразы? Папа, сделай что-нибудь!..Дед! Да что же это?» – Мысли то путались, то становились предельно ясными. Онаоткрыла глаза. Все происходило так стремительно, что Таня не успевалаиспугаться.

Внезапно совсем рядом вырос потрескавшийсязубец стены Тибидохса, залитый холодным розовым сиянием.

«Почему так быстро?» – с обидой подумала Таня.Она отчетливо поняла, что сейчас ее еще раз провернет и ударит о стену спиной иголовой. Что ж… все произойдет мгновенно. Она снова закрыла глаза и покорностала ждать удара.