Морской ангел - Валерий Ковалев

Искать, впрочем, долго не пришлось.

Спустя минут десять, когда группа шла по одной из центральных улиц, разглядывая уцелевшие витрины и читая вывески, из-за угла навстречу ей вынесся мотоцикл и резко затормозил. За его рулем сидел Сашка Кацнельсон, бывший теперь связным при штабе, который сообщил, куда следует двигаться.

Местом дислокации бригады был определен брошенный фашистами военный городок на северо-западной окраине, куда теперь стекались все ее батальоны и роты.

– Далековато, – почесал затылок Дим, когда Сашка умчался разыскивать остальных. – Нужен транспорт.

Чуть позже, реквизировав у какого-то гражданского «шпака»[71] военную, запряженную двумя битюгами фуру, разведчики с относительными удобствами тряслись по городской брусчатке.

– Но, родные! – чмокал на коней Петька, который вызвался быть кучером.

Доложив о прибытии командиру роты, который вместе с несколькими взводными составляли список потерь, Дим со своей группой получили «добро» на отдых. Свалив в крайней из пустующих казарм на железные койки оружие с амуницией, ребята наскоро умылись у водопроводной колонки, после чего, захватив котелки, направились к нескольким стоящим на плацу полевым кухням, у которых уже толпились прибывшие раньше краснофлотцы.

Получив у мордастого повара причитающийся им харч и тройную порцию «наркомовской», разведчики вскоре дружно звенели ложками в тени раскидистых лип у кирпичного забора.

– Кормят сегодня от пуза, – сказал Вася Никулин, сыто рыгнув и облизал ложку.

– Само собой, – прихлебывая из крышки сладкий чай, смахнул выступивший на лбу пот Вовка Ганджа. – «Чумички» получали все до боя на списочный состав. А теперь нас стало много меньше.

После этого все замолчали, потом, дернув еще по пятьдесят, выкурили по цигарке и отправились спать в казарму. Когда Дим открыл глаза, за разбитым окном казармы синел вечер, где-то далеко пиликала гармошка. На соседней койке, подложив под голову ватник, похрапывал Лешка Чхеидхе, чуть дальше Сашка Вишневский, Вася Никулин и другие.

Тряхнув головой, прогоняя остатки сна, Дим сел, натянул сапоги и направился к выходу. На широком крыльце, рядом с колонной, на ящике от мин сидел Петька.

– Не спится? – уселся рядом Дим.

– Ага.

– И мне тоже.

В дальнем конце плаца стояли несколько штабных автомобилей с мотоциклами, пушки артдивизиона и обоз (у них расхаживали часовые), а чуть правее горел костер, вокруг которого расположились ездовые.

– А ночи здесь светлые, как у нас в мае, – сказал Дим, глядя на далекий край неба.

– Светлые, – эхом отозвался Петька. – И война на исходе. Вот сижу, думаю, как будем жить на гражданке.

– Хорошо, будем, – уверенно сказал Дим. – Лично я закончу училище.

– А я, наверное, буду пахать землю, – улыбнулся Петр. – Как раньше.

Потом они еще раз обсудили полученное с неделю назад письмо Дорофеева из госпиталя. Жора сообщал, что идет на поправку, но его хотят комиссовать, в связи с чем приглашал друзей после войны в гости. Для чего указал подробный адрес.

Наутро весь личный состав бригады построили и объявили сутки отдыха.

– А потом снова вперед, – сказал полковник Смирнов, оглядев поредевшие ряды. – Добивать фашистских гадов!

Потом состоялись похороны павших, таких набралось больше роты, помывка, обед и приведение себя в порядок.

Ближе к вечеру Дим вместе с Петькой решили навестить знакомцев из танкового полка для укрепления боевого содружества. Тем более что дальше предстояло идти вместе, а полк находился рядом с казарменным городком, в лесу. С собой прихватили фляжку водки, сэкономленную накануне, и двинули.

На импровизированном, устроенном на опушке КПП выяснили, где стоит рота Маркова, и спустя десять минут обнаружили ее машины на одной из солнечных полян, рядом с небольшим озером. Часть танкистов в одних трусах и сапогах драили банниками[72] стволы пушек, некоторые стирали обмундирование, а старший лейтенант с философским видом возлежал на плащ-палатке возле своей машины.

– Здорово, командир! – бодро рявкнули моряки и поручкались с лейтенантом.

– И вам не хворать, – ответил тот, кивая на плащ-палатку. – Располагайтесь.

– Вот, решили навестить и проставиться, что хорошо довезли, – присев рядом сказал Дим, а Петька, устроившись напротив, отстегнул с пояса фляжку.

– Хорошее дело, – покосившись на нее, изрек Марков. – Так вас что, всего двое осталось?

– Четверо, – нахмурился Дим. – Одного убило, второго ранило.

– Ну, это ничего, – вздохнул старший лейтенант. – А вот у меня в роте две машины сожгли, вместе с экипажами. Так что есть повод помянуть. И заорал: – Васька!

От стоящей метрах в десяти второй машины шустро прорысил худощавый рыжий сержант с побитым оспинами лицом и, кивнув морякам, вопрошающе уставился на Маркова.

– У нас гости, – значительно изрек тот. – Давай, пошуруй по загашникам. Да поживее.

– Понял, – кивнул сержант, после чего вскарабкался на борт и исчез в башенном люке.

Вскоре перед гостями появился свиной окорок, ноздреватый круг сыра, хлеб в фольге и темная бутылка.

– Ре-ми мар-тин[73], – взяв ее в руку, по слогам прочел Петька. – Хорошо живете!

– Нарвались на немецкий штабной склад – подмигнул ему сержант. – Случайно.

Чуть позже, помянув друзей, все четверо с аппетитом закусывали. Затем выпили еще по одной, а после третьей закурили.

– Хотите интересный случай? – усевшись по-турецки, затянулся «козьей ножкой» сержант. – Ты как, Олег, не против?

– Валяй, – мечтательно сказал Марков, глядя на верхушки сосен. – Послушаем.

– Было это, – наморщил лоб Васька, – летом сорок третьего под Белгородом. Петрович, – кивнул на старшего лейтенанта, – тогда командовал взводом, а я, как и сейчас, управлялся механиком-водителем на его танке. Готовилось очередное наступление, и мы получили приказ провести взводом разведку боем вместе с нашей пехотой. Целью являлся участок немецкой обороны на берегу Ворсклы[74], где предстояло ее прощупать и выявить огневые точки. Утром, часов в пять, пехота влезла на броню, в небо унеслась ракета, после чего Петрович заорал «Пошел!», и мы рванули с места.

Половину дистанции, прячась в тумане, прошли на предельной скорости, а когда у реки он поредел, немцы ударили с берега так, что всем чертям стало тошно. Десант наш посыпался на землю кто куда, танк Сашки Гамалеи справа задымил и попятился назад, мы же со вторым шпарим вперед и садим по фрицам из орудий с пулеметами. Минут через десять лейтенант скомандовал отход, я врубил заднюю скорость и стал отползать назад в примеченную слева, заросшую кустами низину. Там же как на грех оказалось болотце, я дал газ и стал его форсировать. Но куда там. Траки погрузились в донный ил, замолотили вхолостую, и мы сели на клиренс.