Мой опасный писатель. Солнце Моей Жизни - Кира Лафф

Эти слова лорда Генри, как мне кажется, лучше всего характеризуют отношение Кирилла ко мне. Я — всего лишь его каприз, когда я ему надоем, он полетит опылять другой цветок. Отправляю.

Я знаю, что он редко ложится раньше трёх часов ночи. «Не могу писать, когда постоянно отвлекает это вездесущее солнце» — признавался он мне в Москве.

Закрываю глаза и представляю его в кабинете, за столом. Он сидит в клубах дыма, и только робкий свет от настольной лампы выхватывает из темноты его силуэт.

Сон подкрался ко мне мягкой поступью кошки. Я вижу Кирилла во фраке, лежащим рядом с окровавленным портретом. Его лицо спокойное и безмятежное. Он спит? Я подхожу ближе и вижу нож, воткнутый в картину. На нём застыли капли крови. Я беру нож и вытираю об одежду. Потом прячу его в свою сумочку. Почему-то мне кажется очень важным забрать его с собой, спрятать. Но почему? Я ведь ничего плохого не сделала? Я опускаю взгляд на свои руки. Откуда на них столько крови?

Встревоженная я просыпаюсь от вибрации телефона. Сообщение от Кирилла.

Кирилл: «Женщины вдохновляют нас на великие дела, но вечно мешают нам их творить.»

Конечно, он тоже цитирует Уайльда. Скоро приходит ещё одно сообщение:

Кирилл: «Делаешь домашку, девочка?»

Я улыбаюсь.

Я: «Просто читаю сказку на ночь.»

Кирилл: «Думаешь обо мне, да?»

Я закатываю глаза.

Я: «Вовсе нет. Я уже сплю»

Кирилл: «Не обманывай. Я не против. Можешь даже немного пошалить, пока представляешь меня. Уайльд прав: «Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я: «Ты несносен.»

Кирилл: «Тебе это нравится»

Я: «Ну да, убеждай себя в этом»

Кирилл: «Женщины всегда хотят то, что не могут получить»

Я: «Я тебя не хочу»

Кирилл: «Ну да, убеждай себя в этом»

Я вздыхаю и отключаю телефон. Нам обоим нужно немного свободного пространства. Кирилл даже самую невинную тему всегда сводит к сексу. Не собираюсь я поддаваться никаким искушениям!

На следующее утро я чувствую себя гораздо лучше. Из приоткрытого окна до меня доносится гул города. Я помню, что, когда только переехала в Нью Йорк, этот постоянный шум ужасно раздражал. Я не могла уснуть. Но достаточно скоро я к нему привыкла, и теперь тишина кажется мне даже странной. Будто кто-то выключил звук города.

Я беру телефон и вижу сообщение от Кирилла.

Кирилл: «Спокойной ночи»

На часах восемь утра. Думая, что Кирилл точно спит в такую рань, я решаю съездить домой к Лие за некоторыми вещами. Она, наверное, уже ушла на работу, и мой приезд останется никем не замечен.

Интересно, долго мне ещё придётся вот так скрываться от него? Я решаю, что после того, как книга будет напечатана, а я получу свой гонорар, я уеду куда-то. Конечно, скрываться от Кирилла всю жизнь — не самая удачная идея, но что ещё мне остаётся? На деньги, вырученные от продажи книги, я вполне смогу жить год или около того где-нибудь в глубинке. Может быть, даже куплю подержанный автомобиль и совершу путешествие по трассе 66, доеду до границы с Мексикой, а дальше… У меня голова идёт кругом от всех этих мыслей. Не хочу загадывать, как сложится моя жизнь. Пока я должна нацелиться на успешную презентацию романа, «лицом» которого я теперь являюсь.

Я складываю все самые необходимые вещи в небольшую дорожную сумку и выхожу из квартиры Лии. По дороге обратно в хостел телефон вибрирует. Конечно же, это снова он.

Кирилл: «О сладостное раненое имя! Лежи отныне на моей груди, пока твои не исцелятся раны».

Хм… Шекспир? Это что-то новенькое. Интересно, что он имеет ввиду? Это цитата из ранней пьесы «Два веронца». Может быть, он намекает на безответную любовь Протея к Сильвии?

Я: «Если ты хочешь дальше процитировать «Прямых речей от женщины не жди: в её “уйди", звучит “не уходи”», то не старайся, это не наш случай.»

Кирилл: «Нет, не угадала. Подумай ещё.»

Кирилл: «А почему не наш случай? У нас с тобой вполне шекспировские страсти. Я не единственный писатель, кому доставляет удовольствие испытывать главных героинь на прочность. Хотя бы посмотри, что Уилл сделал с Сильвией? Думаешь, после похищения разбойниками, она осталась всё той же невинной маленькой принцессой? Не думаю.»

Я: «Ты явно не знаток кратких жанров в литературе. В смс не принято писать несколько абзацев»

Я: «Сильвия не принцесса. Она — дочь герцога. Двоечник.:-)»

Кирилл: «Да, краткость не моё. Ты же помнишь, какой я занудный болтун?»

Я: «Ты вовсе не занудный.»

Кирилл: «Я скучал по нашим литературным дебатам.»

Я: «Ты всё равно никогда не прислушивался к моему мнению.»

Кирилл: «Ты — единственная, к чьему мнению прислушиваюсь.»

Я: «Так зачем ты заговорил о Шекспире?»

Кирилл: «Это будет твоим домашним заданием.»

Я: «Вот по ним я точно не скучала!»

Хотя, я, конечно, вру. Я скучала по ним. И по нашим разговорам о книгах, о различных интерпретациях произведений искусства. Наверное, я изначально и влюбилась в Кирилла именно из-за того, с каким жаром он рассуждал о важности творчества в жизни человека. Я не знаю никого более неравнодушного к литературе, чем он.

Я еду в метро и глупо улыбаюсь. Почему мы с Кириллом не можем всегда вот так общаться на равных, без споров и ссор? Я захожу в интернет и провожу небольшое исследование по поводу пьесы Шекспира. В одной статье говориться, что цитата из неё использовалась в качестве эпиграфа к роману Томаса Харди «Тесс из рода Д'Эрбервиллей».

Я вспоминаю непростую историю Тесс. Конечно, она — пример сильной героини, однако участь, её постигшая, всегда злила меня. Будто считая недостаточным количество несчастий, выпавших на её долю, автор, будучи, видимо единственным другом Тесс, решает её в конце убить. Сексизм того времени просто не знал пределов!

Я: «Ты серьёзно? Тесс?»

Кирилл: «Прости мне мой сентиментализм.»

Я: «Намекаешь, что нас постигнет участь Алека и Тесс?»