Мой опасный писатель. Солнце Моей Жизни - Кира Лафф

Кирилл: «Почему мы считаешь меня Алеком?»

Я: «Это же очевидно.»

Кирилл: «Для меня нет.»

Я: «Моё имя также поругано тобой, как и имя Тесс после её связи с Алеком.»

Кирилл: «А я думал, что твоя героиня в моём романе — «чистая женщина, правдиво изображённая».

Я: «А я думала, что для тебя нет разницы между правдой и вымыслом».

Кирилл: «Эта разница часто бывает преувеличена. Наша жизнь — это история, которую пишем мы сами.»

Я: «Да, только мою историю пишешь ты, а не я.»

Поезд останавливается, и я выхожу из вагона. Этот невинный разговор о литературе подвёл нас к корню всех наших проблем. Книги. Его странный, извращённый взгляд на творчество и является главной причиной моего недоверия. Я не хочу становиться очередной героиней его романа, не хочу, чтобы все наши сокровенные разговоры прочитали тысячи других людей. Я знаю, что внимание общественности приковано к нему. Если ему нравится выставлять напоказ свою порочную жизнь, то меня такое внимание пугает. Кирилл никогда не откажется от писательства ради меня. Это и есть смысл его жизни, а не я. Я никогда не смогу подняться выше номера два в списке его приоритетов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я выхожу из метро. Звонит телефон, и я вижу номер Кирилла. Сбрасываю. Через некоторое время от него приходит сообщение:

Кирилл: «Почему ты не хочешь со мной разговаривать?»

Я: «Почему ты хочешь про меня писать?»

Кирилл: «Ты меня вдохновляешь.»

Я: «Мне страшно представить, на что я тебя вдохновляю.»

Кирилл: «Мой новый роман совсем другой. Это совершенно необычный для меня опыт.»

Я: «В чём необычный?»

Кирилл: «У меня впервые в жизни нет чёткого плана. И нет названия.»

Я: «Ты пишешь про меня?»

С замиранием сердца жду ответ.

Кирилл: «Про нас».

Через пять минут приходит ещё одно сообщение:

Кирилл: «Но в этот раз автор не всезнающ. Он такой же персонаж, как и все остальные.»

Кирилл: «Тебя это беспокоит? Ты поэтому не хочешь со мной общаться?»

Набираю в грудь побольше воздуха. Я уже пришла обратно в свою малюсенькую комнатку и бросила вещи на кровать. Ложусь рядом с ними и набираю сообщение.

Я: «Да, это беспокоит меня больше всего.»

Кирилл: «Если я скажу, что не буду публиковать роман без твоего одобрения, это поможет нашим отношениям?»

Мои глаза округляются. Не может быть, что он на это пойдёт! Я резко сажусь и неверящими глазами смотрю на экран смартфона.

Я: «Я тебе не верю. Ты слишком часто заставлял меня думать о тебе лучше, чем ты есть на самом деле»

Кирилл: «Я не прошу поверить мне на слово. При следующей нашей встрече я дам тебе почитать свой роман. Если тебе что-то не понравится, то просто вычеркнем. Или изменим твоё имя, если тебе так будет спокойнее. Я могу называть тебя просто К. Так будет лучше?»

Я: «И никаких постельных сцен?»

Кирилл: «О, Боже! Какая ты настырная! Прочитай сперва, может, не захочешь их убирать.»

Я невольно улыбаюсь его писательскому самодовольству.

Я: «И ты пойдёшь на это ради меня?»

Кирилл: «Конечно».

Не может быть! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неужели я смогу довериться ему теперь? После всего?

Кирилл: «Я больше не Алек д’Эрбервилль, девочка. Теперь я — Энджел Клэр, готовый поехать за тобой хоть на край Земли, скитаться по лесам и покрывать от полиции. Вот кем ты меня сделала. Долбанным сентиментальным романтиком.»

Я: «Кирилл, мне очень сложно в это поверить.»

Кирилл: «Я знаю. Я лишь прошу у тебя ещё один шанс.»

Я не знаю, что ответить. Он так часто обманывал меня и делал больно, что моя израненная душа просто не выдержит ещё одного предательства. Но только рядом с ним я чувствую себя по-настоящему живой. Каждый раз появляясь в моей жизни, он освещает её. Своими жаркими лучами проникает под кожу, заставляя моё сердце трепетать, и тогда душа моя расцветает. Когда он прячется за тучи, всё вокруг утрачивает краски, теряет яркость. Мне нужно просто немного уверенности и стойкости, чтобы он не спалил меня. Чтобы нежные бутоны надежды, вновь распустившиеся в моей душе от его слов, не сгорели от его палящих лучей.

Я: «Хорошо. Только знай, что это действительно последний шанс.»

Пожалуйста, не убей меня снова. Мысленно молюсь я.

КИРА

Всю неделю до субботней презентации Кирилл посылал мне милые и трогательные сообщения, и во мне крепла уверенность в возможности нового старта для нас.

Кирилл был до странного сдержан, и даже когда я осмелилась написать ему о том, что в пятницу иду в кино с другом, он не стал выяснять, какого пола мой друг. Этот новый Кирилл даже немного пугал меня своим постоянством. Я никогда не знала его таким: добродушным и внимательным, сдержанным и надёжным. Когда я продолжала отказывать ему во встрече, мне казалось, что он уже держится из последних сил. Когда я думала, что он скоро не выдержит, и разразится буря, ничего плохого так и не происходило. В ответ на моё «нет» он лишь печально вздыхал в трубку.

В четверг вечером Кирилл, всё же, склонил меня к откровенной переписке. Мне доставляло удовольствие трогать себя в тех местах, где просил он. Представляя, как его руки гладят мои бёдра, нежно сжимают затвердевшие соски через ткань пижамы, я закусывала губы, чтобы мои стоны не были слишком громкими. Стены в этом хостеле были тонкими как картон.