Невеста Франкенштейна - Хилари Бэйли

— Он захлопнул дверь прямо у нас перед носом, не сказав ни слова! — воскликнула Люси. — Мы бы уехали сразу, да только было уже слишком поздно, холодно и темно. Нам пришлось там ночевать! Но рано утром мы поднялись, упаковали вещи и уехали. Ни Виктора, ни эту женщину мы больше не видели.

— Когда мы уходили, дверь кабинета была открыта, — сообщил Хьюго. — Там никого не было. Я подумал, что мы не можем вот так уехать из Лондона, не зайдя к тебе и не рассказав о положении дел. Вчера твой спор с Виктором меня очень встревожил и удивил. Но после всего, что я увидел, я непрестанно задаю себе вопрос: что же мне теперь думать о Викторе Франкенштейне? Да и что все мы теперь должны думать о нем? Я очень сожалею, миссис Доуни, что принес столь неприятные известия в ваш дом.

— Хорошо, что вы ушли из этого ужасного места, — сказала Корделия. — Джонатан как раз собирался сообщить властям все, что ему известно о том уродливом человеке, которого он видел вчера. Вы еще не знаете, что, уйдя от вас, он увидел, как тот перелезал через забор у дома мистера Франкенштейна. Джонатан храбро последовал за ним прямо в его логово и стал его там расспрашивать.

— Да, я бы на такое не отважился, — сказал Хьюго. — И что же он рассказал?

— Бедняга слаб на голову, и его трудно понять, — сказал я. — Однако он знает имя Франкенштейна, и у меня сложилось впечатление, что тот чем-то сильно его обидел. Как и ты, я не знаю, что обо всем этом думать.

Пока я говорил, раздался еще один звонок в дверь, и миссис Фрейзер, которая на протяжении всего разговора сидела и с изумлением нас слушала, вскочила на ноги и бросилась сама открывать дверь, несомненно, предвидя новые неожиданности, которые действительно не заставили себя долго ждать, ибо ее почти что затолкнула обратно в комнату решительная миссис Джакоби, как торнадо влетевшая в дверь. За ней следовал Габриэль Мортимер, на этот раз расфуфыренный менее обыкновенного и довольно мрачный.

— Мария… вы ее видели? — потребовала у меня отчета миссис Джакоби.

— Что? — поднимаясь, вскричала Корделия. — Кто вы такая? Почему вы сюда пожаловали?

— Это миссис Джакоби, компаньонка мисс Клементи, и мистер Мортимер, ее импресарио, — объяснил я. — Мистер Мортимер, миссис Джакоби, эта леди по праву спрашивает вас, почему вы явились сюда без приглашения, да еще в такой час. Уж не думаете ли вы, что я прячу мисс Клементи у себя под кроватью?

Должен сознаться, что в этот момент я больше думал о том, как бы рассеять все подозрения Корделии насчет того, что я и впрямь скрываю певицу у себя.

Миссис Джакоби ответила на мой вопрос очень взволнованно:

— Конечно же, я не думала, что она может быть здесь. Но я полагала, что она может быть у Франкенштейна. Он же ваш друг!

— И что ж из того, миссис Джакоби? — спросила Корделия.

— Разыскиваемая вами дама, скорее всего, у Франкенштейна. По крайней мере, была там вчера вечером, — вмешался Хьюго.

— Ну вот, — раздосадованно сказала миссис Джакоби. — Именно так я и думала. Я же тебе говорила, Габриэль. — Она обернулась ко мне: — Вы не могли бы сходить к нему? — спросила она. — Попросите его отпустить Марию.

Однако Хьюго на это заметил:

— Она пришла туда по доброй воле. Мы с женой не вольно оказались свидетелями этой сцены. Она появилась вчера ночью, в том же платье, в каком выступала только что на сцене. Была очень возбуждена и, как нам показалось, просила пристанища. Которое, — грустно добавил он, — и было ей предоставлено.

— Ну и злодей! — воскликнул Мортимер. — Что ему от нее нужно?

— А что вам от нее нужно? — раздался чистый голосок Корделии Доуни. — Что вы все, собственно говоря, от нее хотите?

За этим последовала тишина, которую нарушила только миссис Джакоби.

— Сдается мне, вы женщина достойная и здравомыслящая. Мне очень стыдно за наше вторжение, но внезапное исчезновение Марии нас так расстроило. Извините, что мы с мистером Мортимером ворвались сюда в столь ранний час.

— Благодарю за лестные слова в мой адрес и принимаю ваши извинения, — сказала миссис Доуни. — Но они ни сколько не объясняют вашего здесь присутствия.

— Никто, скажу я вам, не знает Марию Клементи так, как я! — страстно воскликнула миссис Джакоби. — Это самое злобное, самое аморальное существо, которое когда-либо ступало на эту землю. Пойдем, Габриэль. Мы напрасно сюда пришли. Мария ушла к Франкенштейну. Разве я не говорила тебе, что ее никто не похищал? Мистер Гуделл не может нам ничем помочь. Мы должны ехать на Чейни-Уолк и сами все уладить.

Поспешно извинившись за непрошенное вторжение, пара эта удалилась так же поспешно, как и вошла, оставив Хьюго и Люси, Корделию и миссис Фрейзер, обратившими взгляды друг на друга, в полнейшем недоумении.

— Здесь мы ничего не можем поделать, — решительно заявил Хьюго. — Женщина эта приехала к Франкенштейну, тот ее принял. Так что же теперь об этом говорить? Люси, нам пора ехать. Миссис Доуни, боюсь, сегодняшний день у вас начался не очень-то весело. Я чрезвычайно благодарен вам за гостеприимство.

— Нет уж, моя дорогая! — сказала Корделия, обращаясь к Люси Фелтхэм. — Может, мистер Фелтхэм и собрался увезти вас голодной из дома, в котором у вас есть возможность спокойно позавтракать и привести себя в порядок, только я этого не допущу. Вы должны съесть яйцо и выпить чего-нибудь погорячее. И поверьте, немного горячей воды в ванной и одеколон подействуют на вас успокаивающе. И пока вы будете всем этим заниматься, моя служанка приготовит вам еду в дорогу, а наши джентльмены смогут сходить к члену городского магистрата и изложить ему обстоятельства дела относительно того слабоумного человека. — И конечно же, она не могла не добавить, исключительно для меня: — А что касается этой мисс Клементи, так вы только что все о ней услышали от ее собственной компаньонки — оплачиваемой компаньонки, заметьте.

В итоге нас, мужчин, выпроводили из дома, чтобы мы не мешали дамам собираться в дорогу. Миссис Фрейзер — что вполне естественно — изнывала от любопытства и тщетно пыталась понять, что же могли означать события сегодняшнего утра. По дороге к дому мистера Уортли Хьюго заявил:

— Эта ваша миссис Доуни — женщина с характером. — С ней не пропадешь…

Однако я на это ничего не ответил.

У мистера Уортли я сделал заявление о том, что имею основания подозревать, будто человек, проживающий на причале в Челси, располагает информацией, касающейся обстоятельств смерти миссис Франкенштейн и ее ребенка, и может оказаться соучастником преступления. Хьюго подтвердил мое заявление, и Уортли направил людей для задержания подозреваемого. Позже я узнал, что тот еще ночью ушел из своего логова в неизвестном направлении. Когда его сослуживцы пришли утром на работу, они не обнаружили на месте ни самого великана, ни его скудных пожитков.

Но как же счастлив я был всю следующую неделю! Как хорошо мне было безо всех этих мрачных мыслей, тайн, ужасов и сомнений! И хотя в это мало кто может поверить, но я честно признаюсь вам: те нежные чувства, которые питал я к Корделии, позволили мне отбросить все мрачные мысли, тем более что и у самой Корделии нежные чувства ко мне разрастались с каждым днем. Такое время выпадает на нашу долю нечасто, а потому оно нам особенно дорого.