Король Артур - Вадим Эрлихман

В английской артуриане духовником Артура и епископом его двора называется Бодуэн (Бадевин); в валлийской традиции тот же персонаж носит имя Бедвини. У Мэлори он участвует в войне юного короля с Северным союзом, чем заслуживает его доверие: отправляясь воевать в Галлию, Артур оставляет его управлять Логрией. Бодуэн в романах предстает довольно грубым человеком, больше похожим на воина, чем на служителя церкви, однако именно ему удалось выдержать три испытания и доказать, что он никогда не был жесток к женщине, не боялся смерти и не отказывал в гостеприимстве тому, кто в нем нуждался. Возможно, образ епископа восходит к какой-либо исторической личности, но в кельтских святцах, куда попали все мало-мальски заметные церковные деятели V–VI веков, Бедвини не упоминается, что заставляет считать его вымышленной фигурой.

Церковь бриттов в эпоху Артура переживала трудные времена. Римские города, где она имела богатые храмы и многочисленную паству, были заброшены, епархиальная структура разрушена. На диком Западе и Севере, в полу языческой среде, церкви пришлось заново завоевывать себе влияние. Ее основой, как и в соседней Ирландии, стали монастыри с многочисленными монашескими «семьями», возглавляемыми отцом-аббатом. Развиваясь изолированно, без контактов с внешним миром, бриттская церковь закоснела в сознании своей правоты, считая ирландцев еретиками, а англосаксов — богомерзкими язычниками. Правила предписывали не разговаривать с саксами, не есть с ними из одной посуды и уж конечно не проповедовать им Евангелие, о чем с осуждением пишет Беда: «К неописуемым преступлениям бриттов… добавилось еще и то, что они не научили вере народы англов и саксов, жившие в Британии рядом с ними»(12){78}. Между тем сами бритты, по мнению Рима, впали в еретические заблуждения — к примеру, вычисляли день Пасхи по собственной системе. Их священники и даже епископы, похоже, не соблюдали обет безбрачия — в источниках не раз упоминаются их жены и дети. Многолетняя и порой кровавая борьба с этими «вольностями» закончилась только в VIII веке принятием в Уэльсе римской Пасхи, завершившим автономное существование так называемой «кельтской церкви».

Но это было позже, а пока священники и монахи истово боролись за выживание христианства в Британии, своими руками воздвигая миниатюрные церквушки и изготавливая для них убранство — тот же Гильдас Мудрый, по легенде, умел не только вырезать из дерева кресты, но даже отливать колокола. Самые дальновидные из них наверняка сознавали, что только твердая власть может спасти бриттов и их церковь от уничтожения. Они не могли не поддержать Артура, и, согласно Гальфриду, такая поддержка была — короля венчал на трон святой Дубриций (Дивриг), архиепископ Каэрллеона. Венчание это, как мы увидим, вымышлено, однако большой авторитет Дубриция зафиксирован в источниках, которые даже называли его «пастырем всех бриттов». В «Книге Лландафа», составленной в XII веке, с житием святого соседствуют жалованные грамоты, выданные ему королями Юго-Восточного Уэльса. Ему и его ученикам приписывают основание множества церквей в Гвенте и Эргинге, и, возможно, он действительно был епископом (но не архиепископом) Каэрллеона.

Спустя какое-то время после гибели Артура Дубрицию пришлось оставить епископскую кафедру и удалиться на остров Бардси у берегов Гвинедда, где он и умер около 547 года — вероятно, от «желтой чумы». Его преемником в роли «пастыря бриттов» источники называют святого Давида (Деви), которого Гиральд Камбрийский считает дядей Артура. Такое родство маловероятно, поскольку Давид, внебрачный сын Сандде, принца Кередигиона, и соблазненной им монахини Нонны, родился не ранее 500 года. Он основал монастырь в Миниу (ныне Сент-Дэвидс в Диведе), ставший позже центром валлийской церкви. По другим данным, после Дубриция епископом Гвента стал не Давид, а святой Тейло, перенесший центр епархии из Каэрллеона в свою обитель Лландейло-Ваур (слово llan, «церковь», часто входит в названия валлийских городов, возникших на основе монастырей).

Гальфрид делает приближенными Артура еще двух деятелей бриттской церкви: святого Иллтуда (Элдада) король якобы сделал епископом Глостера, а святого Самсона — архиепископом Эборака (Йорка). Эти назначения выдуманы, однако оба святых были современниками Артура, связанными с ним к тому же кровными узами. Как уже говорилось, Иллтуд считался кузеном Артура, а Самсон — сыном его приемной матери. Не исключено, что они, как и Дубриций, действительно поддерживали «военного предводителя»: недаром после смерти последнего Самсону также пришлось эмигрировать в Арморику, где он основал епископство в городе Доль и умер в 560 году. Иллтуд, учениками которого были Гильдас, Давид и тот же Самсон, скончался еще до битвы при Камлане в возведенном им монастыре Лланиллтуд (ныне городок Ллантвит-Мейджор в Гламоргане). Недалеко находился другой важный церковный центр — Лланкарван, основанный святым Кадоком, которого жития также связывают с Артуром. Гальфрид, в свою очередь, называет духовником короля чтимого в Корнуолле святого Пирана, но это не подтверждается ни одним другим источником.

Конечно, дворец Артура не был местом богословских дискуссий и монашеских бдений, как двор Мэлгона Гвинедда в Деганви. Как истинный правитель «темных веков», он на всякий случай держал при себе и священников, и друидов — кто-нибудь да поможет. И отношение его к церкви было вполне прагматичным, о чем с неудовольствием повествуют жития святых. Так, в «Житии святого Кадока» (Vita Sancti Cadoci), написанном Ливриком в XI веке, говорится, что некий Лигессок Ллаухир (Длиннорукий) убил троих людей Артура и укрылся от мести во владениях святого. За это Артур потребовал от Кадока триста коров, причем каждая из них должна была быть наполовину красной, наполовину белой. Помолившись Господу, святой получил от него таких коров, и Артур с его воинами Каем и Бедуиром переправили их через реку в свои владения. Однако после этого чудесные коровы немедленно превратились в вязанки хвороста.

В том же житии содержится рассказ о том, как Гвинллиу, король Гливисинга в Южном Уэльсе, влюбился в принцессу Гуладус и украл ее у отца, короля Брихейниога Брихана. Спасаясь от погони, Гвинллиу с невестой проскакали на коне мимо Артура, который играл на вершине холма в кости с теми же Каем и Бедуиром. И тут случилось непредвиденное: «Увидев приближающихся к нему короля и принцессу, Артур тотчас воспламенился похотью к деве и, исполненный недобрых мыслей, сказал своим спутникам: «Знайте же, что я страстно желаю ту девицу, которую всадник увозит прочь на своем коне». Однако они воспротивились, сказав: «Недостойно тебя столь великое злодеяние, ибо мы дали клятву помогать страждущим и гонимым. Давай лучше поскорее спустимся вниз и узнаем, в чем причина их бегства». Он же ответил: «Раз вы оба предпочитаете помочь ему, а не силой отобрать у него для меня ту девицу, спуститесь вниз и узнайте, кто из них владеет этой землей». Они повиновались и сделали по его слову, и Гвинллиу ответил: «Свидетель Бог и все бритты, кто меня знает, что я — владелец этой земли». Вернувшись к своему господину, посланцы поведали ему то, что услышали, и тогда Артур и его спутники, вооружившись, обрушились на врагов Гвинллиу и заставили тех в великом смятении бежать в их родную страну»(13){79}. Обращают на себя внимание не только зависимость Артура от мнения подчиненных, но и то, что он вместе с ними разгуливает по чужим владениям — по-видимому, автор жития считал такое поведение обычным для него. Несмотря на счастливый конец, житие изображает полководца человеком аморальным, движимым прежде всего своими желаниями.