Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов

– А ты меня не сучь, козел драный! Чушок ментовский… Я тя, падла, у прокурора задолбаю, из петушатника не вылезешь!

– Одна-а-ко… – Четыре пары мужских глаз с изумлением уставились на даму: охранник присел, как от просвистевшего над самой макушкой снаряда, у Иваныча поползли вверх брови, а Виноградов дернул себя за галстук. Бородатый дисциплинированно окаменел и впал в прострацию.

– А ты чего вылупился? Ну-ка, пусти на хрен!

Она решительно встала и быстрыми шагами попыталась пересечь пространство, отделяющее морозильную камеру от двери.

– Стоять, Зорька! На место…

Детина-заслоновец отреагировал раньше всех и по-матросски загородил собой проем, отделяющий задержанную от мраморных пространств отеля. С ходу налетев на живую баррикаду из полутора центнеров костей и мускулов, дама охнула и попыталась потерять сознание.

– Слышь, а? Брось дурака валять. – Опыт общения с валютными проститутками, приобретенный Владимиром Александровичем в недавнюю бытность начальником некоего специализированного подразделения, не мог не сыграть свою роль. – Есть шанс договориться.

– Ну? – Приблатненная «пророчица» поправила свой туалет, нарушенный во время неудачной попытки прорваться, и, решив не возвращаться на прежнее место, строго посмотрела на Орлова. Тот встал и уселся рядом с бородатеньким, его же стул заняла дама. – Ну?

– Звать-то как?

– А тебя?

– Капитан Виноградов. Владимир Александрович.

– Сестра Марианна.

– Документов, конечно, никаких… Сектанты?

– Да! Великое Святое братство! – Чувствовалось, что «сестра Марианна» приятно удивлена. – Мы, верующие в воплощение Господа…

– Покайтесь! Ибо не спасутся неправедные… – включился вдруг сосед Орлова. – И живые в язвах и тлене позавидуют мертвецам!

– Ой, только не надо! – замахал руками Виноградов.

«Сестра» что-то коротко приказала, и ее спутник опять погрузился в состояние легкой комы.

– Ну?

– Это плохо, что они из братства… – Капитан обращался вроде бы только к охраннику, но все присутствующие не сводили с него глаз за исключением, разумеется, бородатенького.

– Почему? – попытался понять заслоновец.

– Видишь ли…

Так получилось, что с месяц назад Виноградову поручили подготовить материал для лекции в батальонах как раз об этом самом Святом братстве. И папку дали в Центре общественных связей – вырезки из газет, копии писем, докладные… Страшная, в сущности, картина: похищенные из семей подростки, «зомби» – психокодированные по методикам покойного КГБ, строжайшая конспирация, явки, пароли. Целая сеть подпольных типографий, выходы за границу… Меньше всего внимания рекомендовалось уделять религиозным аспектам этой основанной бывшей функционеркой и отставным кандидатом засекреченных наук организации, сотрудников милиции интересовал только криминал. А его было более чем достаточно: акты вандализма в отношении православных храмов, вовлечение в противозаконную деятельность несовершеннолетних, подстрекательство к организации массовых беспорядков. Имелись данные и об использовании психотропных средств, и о торговле живым товаром… Чекисты, как всегда, когда дело доходило до чего-то более конкретного, чем масонский заговор в кинопрокате, или более сложного, чем перехват шести килограммов меди на эстонской границе, умыли руки и предоставили без этого замотанным органам внутренних дел расхлебывать кашу: информации толковой – ноль, где «отец» и «мать» – неизвестно, что-то где-то, якобы в Киеве, якобы готовится, и якобы особый зуб у «братьев» на омоновцев… Одно было определено, да и то благодаря расклеенным по всему городу листовкам – дата конца света.

– Видишь ли… Ну, к примеру, был бы на их месте какой-нибудь простой жулик. Обыкновенный. Я б ему предложил: то-то и то-то я тебе, а ты мне за это – то-то и то-то. К примеру, он мне рассказал бы, где сейчас владелец кредитной карточки, помог бы найти его… А я бы, к примеру, может быть, закрыл бы глаза на сегодняшний печальный инцидент в шопе… А то ведь чистой воды кража! И мошенничество! И сумма приличная, на срок потянет, года на два…

– Ну так! – одобрительно кивнул охранник: эта комбинация в его голове укладывалась.

«Сестра Марианна» слушала, молча щурясь.

– А с этими «братьями» – просто беда! Сегодня какое у нас? Четырнадцатое октября? Вот именно! А у них – конец света, на двадцать четвертое назначено. Правда, не октября – ноября, но все же… Понял?

– Ну! – почти искренне констатировал его собеседник. Остальных присутствующих Виноградов намеренно игнорировал.

– То-то и оно! Что я им могу предложить? Это когда меньше полутора месяцев до всеобщего тарараха? Все равно же ведь даже до суда дело не дойдет, а чуть-чуть пострадать за веру в тюрьме… Хотя там и публика омерзительнейшая, и кормят не то чтобы уж очень…

– Короче! – Дама взяла со столика пачку сигарет, щелкнула зажигалкой – по всему судя, мирских радостей она не чуралась.

– И это правильно! Что там дальше будет, кто сгорит, кто нет – посмотрим. Так зачем же себе последние денечки здесь портить? Пока еще покушать можно, покурить, попить… – вовремя вписался в разговор Орлов. – Кстати! Может быть, рюмочку?

– Святой отец простит, сестра Марианна! – поддержал Владимир Александрович.

– И только праведные спасутся! Отриньте все мирское, тлен и грязь, наденьте белые одежды… – забормотал внезапно бородатенький.

– Заткнись! Надоедливый такой… А, наливай! Что можешь?..

– Все. Вплоть до того, что мы вообще не виделись, в зависимости от степени твоей помощи, разумеется.

– Если откажусь?..

– Может, приятель твой попокладистее будет?

– Попробуйте. – «Сестра» повернулась на стуле, схватила своего спутника за рукав, притянула безвольную руку… Бедняга тупо смотрел перед собой, не реагируя даже на вырвавшийся из зажигалки язычок пламени. Женщина поднесла огонь к самым кончикам его пальцев, запахло жженой костью и кожей.

– Хватит! – Всему должен быть предел, нервы у Виноградова тоже не железные, но задержанная уже, брезгливо поморщившись, отпихнула чужую обожженную плоть.

– Ясно?

– «Зомби»? – смог наконец произнести Орлов.

– Пошел ты… Просто преданный «брат», проникшийся духом Господа истинного! – В голосе женщины чувствовалась профессиональная гордость.

– Слуги сатаны, несущие печать порока, Вавилон, Содом и Гоморра… – вновь подал голос бородатый: очевидно, он «срабатывал» на какое-то ключевое слово, может быть, на комбинацию слов или интонацию. Виноградов был не силен в психокодировании, что для милицейского офицера вполне извинительно. Поэтому он предпочел вернуться на знакомую почву:

– А сама так сможешь?

– Я что – дура?

– Уже легче… Может, попробуем? – Владимир Александрович сделал вид, что тянется к зажигалке.