Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов

Голос Зайченко куда-то уплывал, растворялся, проходя мимо сознания, и Владимир Александрович с трудом зафиксировал себя в окружающем пространстве.

– …Насчет премии. И вообще. Тебе тут кое-что причитается, мы с Орловым посовещались…

– Понял. Понял все… Машину когда отдать?

– Ну-у-у… Через час – устроит? Меня отвезут к тебе, я ключи заберу… Кстати, и домой подброшу, а?

– Годис-ся! Пока. Жду! – Он положил трубку.

– Господи! Надоело-то все как… Все как надоело-то!

Его рюмку опять кто-то наполнил:

– За нее!

– За удачу!

– Как ты можешь с ними работать, Виноградов? Это же болото… отстойник! Переходи к нам в отделение, в пресс-группу! А то же ведь засосет навсегда – до пенсии, до выслуги лет… Ведь страшно-то что? Что тебе скоро начнет нравиться! – Барков обнял капитана за шею и громко говорил, почти кричал: – Будешь уставать даже, сплетничать, интриговать из-за премий… И превратишься в обыкновенную милицейскую крысу!

– Дурак ты, Витя. Пойди проспись!

– И пойду! И буду спать!

– Нет, решительно я ему заеду сейчас в ухо…

– Валя! Валентина! Ты где? Пойдем, кавалера уложим!

– Все, мужики, заканчиваем…

Виноградов вышел в коридор. Постучался в приоткрытую дверь соседнего кабинета… Майора Сычева не было, очевидно, проверял наряд в дежурке.

Владимир Александрович сел за стол начальника отделения, достал лист бумаги, ручку. Стараясь не слишком нажимать на стержень, начал писать рапорт на увольнение…

Ныне живы, а завтра мертвы, –

Говорил Мономах, –

И другие придут и возьмут

То, что собрано нами…

Мы явились в последнюю ночь.

Мы роздали впотьмах

Кому плеть, кому медь,

Кому стынь, кому синь с облаками.

Евгений Лукин

Это очень больно, когда в тебя попадают… Даже если осколок только обожжет плечо, коснувшись его и оставив после себя рваную, набухающую кровью борозду.

– Ох, бли-ин!.. – Денис ухватился здоровой рукой за рану, но пальцы сразу же стали горячими, липкими и чужими.

Опять громыхнуло.

На этот раз глуше и с расстояния, относительно безопасного: то, что некогда было припаркованным у самой трамвайной остановки «опелем», теперь представляло собой темный, бесформенный силуэт в клубах дыма и грязного пламени. Запоздало посыпались стекла в соседних квартирах и офисах…

Закричали – сначала женщина, потом ребенок. Кто-то пытался командовать, кто-то плакал, сбившиеся в кучу машины перегородили проезд, рыча захлебнувшимися от страха двигателями.

Меньше всего это походило на привычный шум городских улиц. Вскоре, однако, все второстепенные звуки перекрыл истеричный вой милицейской сирены.

– Младший лейтенант Нечаев! Уголовный розыск.

– Спасибо. Тоже, гляжу, зацепило? – Пареньку в форме и со значком ГАИ поручили переписать свидетелей, и теперь он возвращал Денису служебное удостоверение.

– Да, слегка. – Нечаев поморщился и показал глазами на внутренний карман своего пиджака:

– Пожалуйста, засунь – вот сюда! А то мне, видишь, никак…

Действительно, рану уже обработали и перевязали, но ладонь по-прежнему чернела высыхающей кровавой коркой: руки отмыть никто не предложил, а сам как-то постеснялся…

– Нет проблем! – улыбнулся коллега.

– Спасибо.

Удостоверение было новенькое, выданное только на прошлой неделе, и пачкать его не хотелось.

– Далеко живешь? Можем подбросить, когда закончим.

– Да нет! Мне здесь, чувствую, придется еще…

– А что такое? – удивился собеседник.

– Я же местный… Как раз эту территорию и обслуживаю – вон, от памятника и до границы района. Так что – моя «земля»!

– Повезло-о… – понимающе покачал головой коллега. – Но, в общем, смотри. Имеешь право послать их всех.

– Имею, – согласился Денис. Но было ясно, что предложением он не воспользуется. – Спасибо.

– Будь здоров! Желаю удачи.

К сотрудникам уголовного розыска в других милицейских службах относятся с определенной долей снисходительной зависти, поэтому гаишник кивнул Нечаеву и отправился возвращать документы уже переписанным свидетелям.

Пахнуло догорающей автомобильной резиной… Пламя сбили довольно легко, но из-под слоя химической пены продолжали цедиться в небо дымные язычки.

Вообще, ребята из Госавтоинспекции сработали на удивление толково – поток машин, притормаживая, направился по встречной полосе, а на повороте уже один за другим дребезжали скопившиеся за четверть часа трамваи.

Главной проблемой оказались зеваки – специальных ограждений, как обычно, не хватило, и задерганные, злые милиционеры с трудом оберегали место происшествия. Толпа, впрочем, вела себя не слишком агрессивно, да и глазеть с точки зрения избалованных острыми ощущениями соотечественников стало вскоре практически не на что: раненых вывезли, и только у края проезжей части одиноко белело прикрытое простыней тело.

Судя по всему, женское.

Снова пошел дождь… Аккуратно, стараясь не наступать на многочисленные пятна, стеклянную крошку и вспоротые взрывом куски асфальта, Денис вернулся на тротуар.

– Кто такой? – Навстречу шагнул здоровяк с физиономией отставного десантника. Вид у него был грозный: автомат на плече, галстук ручной работы и распахнутые полы двубортного пиджака.

– Нечаев, уголовный розыск. А вы, прошу прощения?

Парень был явно не свой, не милицейский – подобным образом обычно одевают службы безопасности крупных коммерческих фирм или привилегированные силовые структуры.

Так и оказалось:

– Мы прикомандированные… Из Главного управления охраны! – Автоматчик сделал неопределенный жест за спину, в сторону того, что совсем недавно было парадным входом шикарного офиса. Рвануло, видимо, как раз между дверью и «опелем» – и слава Богу, что из-за оцепления этот участок тротуара не просматривался.

Глубокой воронки не было. Кровь, перемешанная с грязными ручейками пены, казалась неестественно густой, но чуть дальше она уже почти не угадывалась на мокрой от дождя поверхности асфальта. Пять – нет, шесть неподвижных тел, укрытых потяжелевшей от влаги материей: взрослые, дети… Денис знал, что еще один убитый чернеет обугленным силуэтом в салоне потушенного автомобиля.

– Граната?

Здоровяк пожал плечами и смачно выругался.

– Нечаев! Иди сюда… Ты как? – По отделу сегодня дежурил капитан Красовский, он и командовал пока на месте происшествия – без ошибок, хотя и несколько нервно.