Лунный медальон - Питер Банзл

Лис довольно заурчал и благодарно куснул спутанные кончики волос Кэдди. Лили удивилась: Малкин обычно не был так дружелюбен с незнакомцами. Интересно, что в этой девочке особенного?

Кэдди взяла заводной ключ Малкина, висевший на его шее. На ключе был выгравирован старый торговый знак компании «Хартман и Сильверфиш». При виде его девочка улыбнулась.

– Так это хартмановский механоид! Как здорово! – Кэдди отпустила ключик и резко выпрямилась. – А что вам надо от мисс Д’Ор?

– У нас личный вопрос, – сказал Роберт. – Очень важный.

Кэдди внезапно посуровела.

– Я передам, что вы ее искали. Если повезет, сможете увидеть ее после представления. Но индивидуальные сеансы стоят три фунта.

– У нас нет таких денег, – призналась Лили.

– Ну, зато билет на представление обойдется всего в шесть пенсов, – сказала Кэдди. – Оно по-настоящему захватывающее. Явятся духи и все такое – если, конечно, звезды сойдутся…

– Звучит здорово, – сказал Толли.

– Звучит глупо, – раздраженно бросил Малкин, недовольный тем, что его перестали гладить.

– Если мы купим билеты, ты попросишь мисс Д’Ор встретиться с нами? – спросил Роберт.

– Я постараюсь уговорить ее, но обещать ничего не могу. На прошлой неделе она всем отказывала.

Лили вынула из передника кошелек.

– Тогда, пожалуйста, четыре билета.

– С вас два шиллинга. – Кэдди оторвала от рулона с билетами четыре штуки, а Лили тем временем выложила на стойку остатки мелочи.

– Вот у нас и кончились деньги, Роберт. Надеюсь, Селин Д’Ор – именно та, кто нам нужен.

– Я, кстати, могла бы пропустить лиса без билета, – сказала Кэдди, отсчитывая монетки.

– О, четвертый билет не ему, а нашей подруге Анне. Она скоро подойдет, – объяснил Роберт.

– После начала представления в зал не пускают, – предупредила Кэдди.

– А когда начало? – Лили стало казаться, что все пошло наперекосяк. Анна же просила их не заходить внутрь без нее…

– Прямо сейчас. – Кэдди захлопнула ставни на окошке кассы. – Я вас провожу.

– Может, подождем Анну? – спросила Лили, но остальные уже шли за Кэдди, которая вела их через толпу.

Тут было человек сто, не меньше. Зрители здесь были одеты чуть скромнее, чем те, кого друзья видели вчера в театрах на улице Стрэнд. Все громко переговаривались в ожидании открытия зала.

Малкин обнюхивал ботинки зрителей, на которые время от времени опадала позолота и штукатурка с потолка.

– Пахнет плесенью и показной театральностью, – заключил лис. – Давайте посмотрим на эту Селин Д’Ор и уйдем отсюда, пока я не задохнулся.

Лили не услышала его, потому что увидела в толпе знакомое лицо – нет, это был не Джек и не Финло, а кто-то другой, кого она никак не могла вспомнить. Девочка хотела повнимательнее рассмотреть этого мужчину с гладким подбородком и аккуратными усами, но он уже повернулся к своему спутнику – высокому, статному человеку с белой бородой, и Кэдди повела ее дальше.

Ребята дошли до конца вестибюля и оказались у роскошных дверей с затемненными стеклами, над которыми висела позолоченная табличка с надписью «Партер».

Кэдди распахнула двери и объявила:

– Дамы и господа, прошу вас занять свои места в зрительном зале, представление скоро начнется!

Толпа начала протискиваться в зал. Лили отстала, сжимая в потной ладошке билет, с которого уже начала стираться дешевая краска. Девочка пыталась отыскать взглядом тех мужчин, но они будто растворились в воздухе.

– Надо подождать Анну! – крикнула Лили своим друзьям, но толпа уже унесла их в зал, а вслед за ними и ее саму.

* * *

В зале было всего двадцать – тридцать рядов, и места занимали быстро. Спереди, под газовыми софитами, которые освещали сцену, оставалось всего несколько свободных сидений. Раньше этот зал, должно быть, выглядел довольно величественно, но сейчас все обветшало и выцвело.

Друзья успели сесть на первый ряд. Роберт крепко сжимал висевший на шее медальон. Если эта Селин и правда Селена, если она на самом деле умеет общаться с духами, то она знает, что папа погиб и Роберт ее ищет. А если она действительно это знает и все равно не попыталась связаться с ним, как смотреть ей в глаза?… К горлу Роберта начала подступать тошнота.

Последние зрители рассаживались по краям задних рядов. Лили встала и оглянулась в надежде увидеть Анну, но было уже поздно. Кэдди вышла из зала и закрыла за собой двери. Лили попыталась взять себя в руки и устроилась поудобнее рядом с Робертом. Малкин сел у их ног и скучающе зевнул. Толли достал из кармана арахис и принялся его чистить, бросая скорлупу прямо на пол.

– Осторожней! – рассердился Малкин.

– А что такого, это же театр! – отвечал Толли.

Только Лили хотела шикнуть на них, как со скрипом поднялся противопожарный занавес[14]. Под ним оказался второй, потертый, но все еще нарядный – красный с золотой вышивкой.

Лампы зашипели, и свет в зале погас. На занавесе появилось белое пятно света от прожектора, и толпа начала взволнованно переговариваться. Круглое пятно походило на полную луну, и Лили хлопнула в ладоши, увидев в этом хороший знак. Вдруг прожектор погас вместе с нижними софитами, и зал погрузился в кромешную тьму.

Шло время. Роберт крепко сжимал медальон. Ужас пробирал его до костей. Все как-то неправильно, не так он представлял встречу с мамой. Мальчик заерзал на месте, всем сердцем желая уйти, как вдруг…

ЩЕЛК!

Вновь загорелся прожектор. В центре сцены стояла женщина в белой шелковой мантии и синем бархатном платье, расшитом драгоценными камнями. Из-под пышной шевелюры, собранной в сложную прическу, выглядывал высокий воротник платья.

Женщина подняла руки, потом сложила ладони вместе и слегка поклонилась. Когда она выпрямилась, мерцающий прожектор осветил ее лицо. У нее был прямой нос, острые скулы и внимательные карие глаза – такие же, как у Роберта, разве что подведенные черным карандашом. Она оглядела зрителей и вдруг нахмурила свои угольно-черные брови. Лили показалось, что артистку на мгновение охватила боязнь сцены. Девочка хотела было сказать об этом Роберту, но увидела, что тот сидит с открытым ртом, вцепившись в сиденье.

– Ты что, думаешь… – начала девочка.

– Это она, – не дал ей договорить Роберт. – Это моя мама.

Селин коротко улыбнулась и взмахнула руками. Красный занавес тоже поднялся, и под ним, в глубине сцены, показался темно-синий задник со сверкающими звездами из таких же камней, какие были на платье у артистки. Оформление задника напоминало о ночном небе.