Последняя королева - К. У. Гортнер

– Выпей, любовь моя. Ты белая как простыня.

Теплое красное вино обожгло мой желудок, словно расплавленный свинец. Навалилась жуткая слабость. Наверное, от жары, подумала я. От жары и страшной новости.

Трясущейся рукой я поставила кубок на стол.

– Что будем делать? – спросила я, словно речь шла о некой катастрофе, землетрясении или ужасном пожаре, перевернувшем весь мой мир.

Я стала наследницей испанского престола. Когда умрут мои родители, я стану королевой Испании. И виной тому была обрушившаяся на мою семью трагедия. Случилось то, чего я никогда даже не могла представить. Меня теперь ждала родина.

– Естественно, нужно подготовиться, – словно издалека услышала я голос Филиппа. – Но сперва мы пошлем Безансона, чтобы он лично встретился с твоими родителями.

– Нет. – Я с трудом взяла себя в руки. – Только не он.

– Почему? – Филипп сжал губы. – Он мой канцлер.

– Потому что я… я ему не доверяю.

– Хуана, сейчас не время для обид. Он сведущ в подобных делах и лучше всех знает, как решать такие вопросы. – Филипп поднял руку. – И не рассказывай мне про ту историю с твоими дамами. Нам нужен опытный советник, и я готов доверить ему свою жизнь. Мы – наследники Кастилии и Арагона и должны выглядеть соответственно.

Я отметила случившуюся с ним едва заметную перемену. Грудь его выпятилась, подбородок был высоко поднят, словно он уже носил корону принца-консорта. Титул, которого добивался для него Безансон от моих родителей, теперь принадлежал ему, и его, похоже, это устраивало в такой же степени, в какой не устраивало меня. Для него это было вполне естественно: он привык быть единственным наследником и центром внимания, но я с трудом могла поверить в случившееся. Неужели моя жизнь и впрямь могла столь быстро измениться?

Воздух в комнате казался мне все более спертым.

– И все же лучше послать кого-нибудь другого. Или, может быть, нам стоит отправиться самим. Мать просила приехать нас, а не Безансона.

Филипп топнул ногой.

– Хуана, – раздраженно бросил он, – ты не понимаешь! Подобное путешествие не спланируешь за одну ночь. Возможно, нам пришлось бы уехать на многие месяцы; а ведь нужно еще подумать о наших детях и об обращении к Генеральным штатам. Нет, пусть сперва едет Безансон. Он сможет передать наши соболезнования и подписать все официальные документы, а потом обсудить все с твоей матерью и ее советом. В конце концов, по положению он равен Сиснеросу Толедскому.

Конечно, он был прав. Мы не могли просто взять и уехать. У нас был новорожденный сын, дочь, наши слуги, весь наш двор. Я уже готова была неохотно согласиться, когда вдруг поняла, что у меня стучат зубы. Холод пробрал меня до костей. Я пошатнулась в кресле, и Филипп быстро шагнул вперед, чтобы меня подхватить.

– Мои женщины… – прошептала я. – Позови моих женщин.

А потом меня окутала тьма.

* * *

Несколько часов спустя я проснулась в своей постели. Все тело болело, будто я свалилась с лошади. Сидевшая рядом донья Ана сменила пропитанную отваром ромашки тряпку у меня на лбу. Беатрис и Сорайя тревожно смотрели на меня.

– Я заболела?

От одной лишь попытки заговорить меня едва не стошнило. Похоже, подхватила какую-то заразу. Проклятие, отнявшее у меня брата и сестру, готово было забрать и меня.

– Ничего из ряда вон выходящего, – ответила донья Ана. – Ты опять беременна.

– Не может быть! – Я уставилась на нее. – Я… я никогда еще не чувствовала себя так плохо.

– И тем не менее, – фыркнула она. – Все признаки налицо. Впрочем, чему удивляться, если женщина не отказывает себе в удовольствиях?

Я опустилась на подушки. Более неподходящего времени нельзя было и придумать.

– Лучше пока отдохни. – Донья Ана встала. – Когда дитя столь рано дает о себе знать, беременность бывает тяжкой.

– Порадовала, нечего сказать, – буркнула я, отворачиваясь и натягивая одеяло на голову.

Несколько мгновений спустя я уже снова спала.

Как и предсказывала донья Ана, моя третья беременность проходила хуже всего. Я никогда еще не чувствовала себя столь измученной и усталой. Я не присутствовала при помпезном отъезде в Испанию Безансона, с набитыми документами седельными сумками и свитой, превосходившей числом население небольшой деревни. Не встречала я и послов, которые прибывали со всей Европы, ища покровительства у новых испанских наследников. Я оставалась в своих покоях, зная, что, как только родится ребенок, меня ждет все вышеперечисленное, и не только.

Пятнадцатого июня 1501 года, после семи часов мучений, я родила еще одну дочь. И даже не подняла голову с пропитанных потом подушек, пока повитухи обмывали и пеленали девочку, боясь, что могу возненавидеть ее после всех страданий, которые она мне причинила. Но когда новорожденную положили мне на руки и я взглянула в ее прозрачные голубые глаза, вся моя злость тут же улетучилась. Глядя на золотистый пушок на ее мягкой головке – явный знак, что у нее будут волосы цвета кастильской пшеницы, как и у моей матери в молодости, – я поняла, что, несмотря ни на что, она все равно мое долгожданное дитя.

– Изабелла, – объявила я. – Я назову ее Изабеллой, в честь моих матери и сестры.

Когда пришла донья Ана, чтобы забрать у меня девочку и отдать крепкой крестьянке, выбранной на роль кормилицы, я покачала головой и, не обращая внимания на судорожный вздох дуэньи, расстегнула сорочку. Стоило губам Изабеллы обхватить мой ноющий сосок, как по всему телу разлилось блаженство. Я закрыла глаза, пропустив мимо ушей замечание доньи Аны:

– Виданное ли дело, чтобы женщина королевской крови давала сиську, словно корова в поле?

Когда я немного пришла в себя, ко мне явился Филипп и со смехом сообщил: как только до придворных дошли слухи, что я сама кормлю ребенка, случился настоящий скандал. Взяв Изабеллу на руки, он восхитился ее красотой, а затем рассказал, что получил письмо от Безансона: в Испании все идет по плану.

На этот раз я нашла в себе силы сесть.

– Что значит – по плану?

– Можешь ни о чем не беспокоиться. – Он поцеловал меня. – Отдохни. Тебе понадобятся силы. Мы ведь собираемся в Испанию, помнишь?

Через три недели после родов я так и не отдала Изабеллу мадам де Гальвен и батальону нетерпеливо дожидавшихся фрейлин. Распорядившись, чтобы рядом с моей кроватью поставили колыбель, я не отпускала девочку от себя ни днем ни ночью.

Филипп отправился на встречу со своими Генеральными штатами, оставив меня во дворце среди множества женщин и стариков. Раньше я бы по нему скучала, но не теперь. Как только силы вернулись ко мне, я села за стол и написала длинное письмо матери, где сообщала о рождении Изабеллы и спрашивала о новостях. Добавив щедрое пожертвование на молитвы за упокой сестры, я заверила мать, что намерена приехать так скоро, как только смогу.