Последняя королева - К. У. Гортнер

Аноним

1500 году мне исполнился двадцать один год – возраст, в котором женщины моего положения уже примерно знали, какая жизнь ждет их впереди. Я родила здоровых дочь и сына, прошла через ряд испытаний, какими неизбежно сопровождается любой брак, и теперь не могла дождаться, когда смогу посвятить все время воспитанию детей и исполнению своей роли в новообретенном королевстве.

Уделом высокопоставленных женщин была благотворительность и покровительство аббатствам и монастырям, бедным и падшим – примером чему могла служить судьба моих бесчисленных предшественниц. К этому меня готовили с детства. Меня и моих сестер учили, что наш пол ограничивает нашу власть, что мы должны не править, но заботиться о наших мужьях и их подданных, не особо вмешиваясь в их дела. Мы должны были сажать сады, а не возводить монументы, оставляя после себя лишь эхо, а не легенды.

Никто не ожидал от нас чего-либо иного.

* * *

Чудесный город Гент стал одним из моих любимых во Фландрии. Его дома с высокими крышами и разноцветными карнизами, арочные каменные мосты над каналом, шумные рынки и величественные готические шпили воплощали пылкий фламандский дух. Погода редко бывала суровой – умеренный климат Фландрии не мог даже сравниться с кастильской жарой, – а наш дворец казался филигранным украшением посреди обширного сада, где весенние цветы усеивали живые изгороди, а вокруг фонтанов росли тюльпаны.

Сидя в кресле под навесом, я наблюдала за моей золовкой Маргаритой: с маленьким Карлом на руках она прогуливалась по гравийным дорожкам. За ней семенила Элеонора с мадам де Гальвен. Моя двухлетняя дочь росла крепкой девочкой; оливковый оттенок кожи и янтарно-зеленые глаза, так похожие на мои, подчеркивали ее арагонскую кровь. Карл же, напротив, был настоящим Габсбургом, с необычно серьезным взглядом и столь белой кожей, что его нельзя было выносить на улицу без огромной шляпы.

– Chérie! – позвала Маргарита. – Мальчик – настоящий ангел! Такой терпеливый и спокойный!

Я улыбнулась, коснувшись изящной золотой броши, которую подарил мне Филипп в честь рождения Карла, с выложенным рубинами изображением замков и щитов Кастилии. Я была рада, что Маргарита вернулась домой, пусть и ненадолго. Она приехала из Савойи, заявив, что иначе умрет от скуки при дворе нового мужа, где ей целый день нечего делать, кроме как собирать новый гардероб. Сегодня она была одета в розовое платье с таким количеством побрякушек, что они звенели на ней, словно на епископе. Отдав Карла кормилице, она присела рядом со мной. Ее продолговатое лицо сияло здоровьем.

– Вам и впрямь обязательно возвращаться? – спросила я. – Может, останетесь с нами? Вы так хорошо обращаетесь с детьми, к тому же нам не хватает помощников.

– У вас же тут целый дворец слуг, моя дорогая! – рассмеялась она, погладив меня по руке. – Увы, остаться никак не могу. Мой муж – отвратительный старый козел, но он меня любит и довольно богат – что мне еще остается? Но я все-таки сказала отцу, что это в любом случае последний брак, на который я согласна ради его империи. – Она вздохнула. – Но я буду скучать по малышам. Дети – такая радость в жизни.

– Когда-нибудь и вы станете прекрасной матерью. Возможно, у вас с герцогом…

Она громко фыркнула, заставив вздрогнуть сидевших неподалеку фрейлин:

– Ma chérie, весьма мило с вашей стороны! Увы, мой бедный герцог едва в состоянии залезть на стульчак в уборной, не говоря уже обо мне.

Мы рассмеялись, после чего Маргарита продолжила:

– Не думала, что когда-либо увижу вас столь счастливой. – Она помолчала. – Значит, у вас все хорошо?

– Да, – тихо ответила я.

– Прекрасно, – кивнула она. – Так и должно быть. – Маргарита взглянула на Элеонору, тянувшую мадам де Гальвен к фонтану, и вскочила. – Ах ты, непослушное дитя! Хватит тащить мадам, словно мул!

Она направилась на помощь гувернантке и подхватила Элеонору на руки. Мадам заковыляла туда, где сидели остальные женщины.

– У этой девочки сил на троих, – тяжело дыша, проговорила она.

– Сядьте, мадам, – сухо заметила донья Ана, – пока вас удар не хватил.

Я едва удержалась от смеха. После рождения моих детей дуэнья и гувернантка сумели прийти к некоторому согласию, поскольку даже донья Ана вынуждена была признать, что многолетний опыт позволяет мадам стать идеальной воспитательницей для Элеоноры.

Я прикрыла глаза рукой от солнца. Похоже, день обещал быть не по сезону теплым, и я собиралась подремать в прохладе перед вечерним банкетом. Внезапно я увидела бегущего ко мне пажа в нашей черно-желтой ливрее.

Задыхаясь, он остановился передо мной и низко поклонился. С его кудрявых волос из-под шляпы стекал пот.

– Его высочество просит ваше высочество к нему присоединиться. Прибыло срочное письмо из Испании.

От его слов небо будто подернулось тучами. Я встала, не обращая внимания на взгляд доньи Аны, и крикнула Маргарите:

– Меня зовет Филипп! Присмотрите за детьми?

* * *

Я сразу ощутила напряженность атмосферы в покоях Филиппа. Внутри все сжалось при виде Безансона, который сидел за герцогским столом, уставившись на меня немигающим жабьим взглядом. Филипп отвернулся от окна; лицо его скрывала тень. Он направился ко мне, но его опередил архиепископ:

– Мы получили важное известие. Инфант Мигель умер. Ваше высочество, вы теперь новая наследница престола Кастилии.

Я судорожно вздохнула, пытаясь найти на лице Филиппа подтверждение тому, что мне не хотелось слышать.

– Мне очень жаль, любовь моя. Твоя мать прислала письмо, в котором просит нас как можно быстрее приехать в Испанию.

– Как? – прошептала я. – Как умер сын моей сестры?

– У него оказались слабые легкие. Бедная душа. – Небрежно преклонив колена, Безансон взял со стола пачку документов. – Нужно подписать эти бумаги и…

Меня охватила внезапная ярость.

– Моя семья понесла ужасную потерю. Никаких бумаг я сегодня подписывать не буду.

Он немного помолчал, приподняв тонкие светлые брови.

– Ваше высочество, боюсь, дело не терпит отлагательства.

– Ничего, подождет! – Я развернулась к нему, вложив в свой взгляд весь яд, что накопила против него. – Вы поражаете меня, мессир! Как это соотносится с вашим священным долгом, которому вы служите? Речь идет о смерти инфанта Испании!

Я почувствовала, как рука Филиппа легла на мое плечо, хотя не заметила, как он ко мне подошел.

– Мессир, – прошептал он, – оставьте.

– Но, ваше высочество, документ… Его нужно…

– Я сказал – оставьте. Я поговорю с ней. А теперь идите.

Безансон вышел, тряся жирными щеками и шурша одеждами по полу. Филипп вложил мне в руку кубок: