Предчувствие опасности - Самат Сейтимбетов

Бран знал, что такие дружины — реальность, ведь боги вживую предлагали ему вступить в одну из них. Но вот чтобы кто-то из них спускался с небес и карал — такого Бран не видел никогда. Со своими проблемами живым приходилось разбираться самим и они разбирались.

— Бабушка молилась Алианне, — всхлипнула Марена.

— Значит, она будет служить Алианне, — ничуть не смутившись, поправился жрец Гароса, всколыхнув могучими телесами.

И это правильно, подумал Бран, кому еще служить Укротительнице, как не богине зверей и птиц?

— Она подарила мне его, — неожиданно разоткровенничалась Марена, вытаскивая что-то магического кармана.

Собравшиеся взирали на разговор скучающе, кто-то зевал, кто-то перешептывался. Были и те, кто искренне молился за Плату, но в целом, вся эта церемония вызывала у Брана какое-то нехорошее ощущение.

А своим ощущения он привык доверять.

Марена тем временем держала в руках нечто вроде прозрачного куба, в котором находилась спящая черепашка. Судя по лицу жреца Гароса, он даже не понял, что за создание перед ним.

— Это Моростон, — пояснила Марена, — он из породы скалогрызов, выведенной гномами.

В сущности, горнопроходческий комбайн, способный медленно, но верно выгрызать туннели, высираясь всем ценным, что было в породе и камне. Эльфийский древон на гномский лад, как помнится шутил Троин.

— Я… я пожаловалась бабушке, что у меня маленький рост и она подарила мне Моростона, — продолжала рассказывать, всхлипывая, Марена. — Сказала, что если я приручу его, установлю связь, то он сможет увеличиваться в размерах. Тогда я смогу залезать на него, становясь выше.

Жрец Гароса смотрел озадаченно, явно слабо понимая, о чем идет речь. Бран же подумал, что глупо было бы ждать иного подарка от Платы. Установление связи и приручение, единство с питомцем, способность активировать его умения, все это относилось к профессии Укротителя. Скалогрызы, помимо толстого, почти несокрушимого панциря, могли еще, и увеличиваться в размерах многократно. Этот Моростон, похоже, был еще совсем юной черепашкой, потому что взрослые особи обычно достигали трех-четырех футов в ширину и высоту — дабы выгрызать туннели как раз под размер среднего гнома.

Но помимо этого, при активации Умения, они могли резко вырастать в размерах, подпирая падающие своды или давая приют под панцирями для своих хозяев-гномов, или и то, и другое. Гномы бились над тем, чтобы вывести скалогрызов с врожденными магическими карманами, куда те могли бы сразу складывать все ценное или где мог бы прятаться отряд гномов, в полном вооружении, но не слишком преуспели.

— Сумела ли ты установить связь с этой черепахой? — спросил жрец Гароса.

— Я пыталась! — всхлипнула Марена. — Изо всех сил! Но у меня так ничего и не вышло!

При этом Плата не соврала, отметил Бран. Установил связь, активировал умение и залез на черепаху — стал выше. Наверное, роста не хватало в буфет за вареньем залезать, решил Бран, вот и нажаловалась, а Плата восприняла все всерьез.

— Уверен, твоя бабушка, глядя с небес, все равно радуется за тебя, — произнес жрец.

— Но я не справилась! Сдалась! Отступила! А отец учил меня, что нельзя сдаваться!

Еще и отец, вздохнул Бран. Марена изо всех сил пыталась притворяться сильной и невозмутимой, но тут ее, похоже, прорвало. Возможно, вид тела бабушки так повлиял, усилил эффект.

— А его тела даже не нашли!

— Укрепись духом, — посоветовал жрец Гароса, — пока ты не видела его мертвым, он может быть и жив. Разве не было в истории подобного? Разве не являли нам боги чудеса?

Бран сильно сомневался в подобном — спасись Старин, уж точно явился бы домой в первую очередь.

— К сожалению, веры моей недостаточно, чтобы воззвать напрямую к Гаросу, — сообщил жрец, — дабы вопросить его, мертв ли твой отец или нет.

Гарос, будучи богом мертвых, отвечал только на мольбы мертвых. А много вы видали мертвецов, способных разговаривать? Нежить же была или слишком тупа, или слишком занята ненавистью к живым. Жрец и без того не слишком нравился Брану, а уж это откровенное вранье насчет воззваний к Гаросу. Посоветовал бы прямо, найти нормального мастера да покорить черепашку, подумаешь, будет еще профессия Укротителя, зато Марене стало бы спокойнее на душе. Посоветовал бы верить, в Гароса там или Ордалию, возносить им молитвы за отца, опять же Марене стало бы спокойнее.

— Но если ты хочешь почтить их память, то храм Гароса всегда открыт для тебя.

Марена всхлипнула, кивнула, а жрец, похоже, спеша отделаться от неприятного ему рассказа, все же начал церемонию. Выступили несколько человек, рассказали о том, какой замечательной героиней была Плата. Марена, немного успокоившись, приняла правильное решение и ничего говорить не стала, чтобы не сорваться, не превратить речь в поток рыданий.

Основные подвиги Платы упомянули, но тоже как-то без огонька.

— Начнем же! — провозгласил жрец.

Большая часть собравшихся сложила ритуальный жест Гароса, Бран стоял, скрестив руки на груди. Кто-то назвал бы это подростковым бунтом, отрицанием богов, которые не помогли ему, когда он голодал и мерз, сам Бран называл это «унизительно принимать помощь, когда ты можешь справиться сам». Ролло всегда добродушно посмеивался над ним за это, Имрана несколько раз всерьез пыталась склонить в веру Ордалии.

Но Бран, несмотря на встречи с богами вживую, не верил им и не молился, не складывал жестов.

На него поглядывали неодобрительно, но Брану было плевать. Ролло, самый преданный и верный паладин своей богини, несущий ее имя повсюду, всегда говорил, что нельзя принуждать. Можно рассказать, можно защищать своего бога, если его хулят, но принуждать к вере в него нельзя.

— Благодарю тебя, о владыка Гарос! — вскинул руки к небу жрец, когда печать засветилась. — Мастер Каррос, можете приступать.

Мастер запечатывания шагнул вперед, активируя умения — заклинания магии земли и камня. Тело Платы в нише затянуло камнем, на котором тут же проступило ее изображение. Годы жизни, короткое напоминание о подвигах Платы. С этим мастером запечатывания Бран не был знаком, но, похоже, в мастерстве предыдущему он не уступал.

— Да пребудет на этой могиле благословение Гароса, да останутся мертвые мертвыми навек! — провозгласил жрец, прикладывая руку к скале.

Снова вспыхнула печать Гароса, похоже, какой-то Верой жрец да располагал. Впрочем, атрибут Веры не означал автоматически, что верующий может нормально разговаривать с другими людьми. По идее, за эту часть отвечала профессия Жреца, но возможно, этот жрец просто был ленив и вместо раскачки профессии, повышения уровней — жрал и предавался порокам.

— А теперь, — повернулась к Брану Марена.

Рядом появился Альф Кассель, со встревоженным лицом, но сказать ничего не успел. Королевские Гвардейцы моментально прошли сквозь расходящуюся толпу, и их командир сказал, обращаясь к Марене: