Шесть лет - Эль Севено

на него, пока он все еще сидит, а я стою.

Брис выглядит таким маленьким и полностью в пределах моей досягаемости.

– Это моя работа. И я хорошо ее делаю.

Не давая ему времени на ответ, я выхожу.

Я быстро принимаю душ. Собираю сумку еще быстрее. Выйдя из своей комнаты, я прохожу мимо Вик в коридоре. Она одна, и этот факт заставляет меня сходить с ума. Я не принимаю никаких мер предосторожности, когда открываю дверь в ванную и притягиваю ее к себе.

Я получаю порцию адреналина, когда прижимаюсь к ней, давя своим весом на ее податливое тело, зарываясь носом в ее волосы.

– Раф, ты…

Я набрасываюсь на ее губы. Я слышу, как она стонет под моим натиском. Мои пальцы вцепились в пояс ее брюк, с желанием стянуть их и взять ее здесь, когда Брис рядом.

– Ты должен был уйти, – удается ей сказать, слегка отодвигаясь.

– Я уйду, мне просто нужно…

Я кусаю ее за плечо, как вчера. Она должна чувствовать, что я здесь.

– …принять свою дозу перед уходом.

Она улыбается, кладет руку на мою щеку.

– Не можешь сдержаться? – провоцирует Вик.

– Не могу.

На этот раз она сама прижимается ко мне.

– Когда мы встретимся? – спрашиваю я, не желая больше ждать.

– Сегодня вечером. Приходи за мной, и поедем к тебе.

– Приду.

Когда я выхожу из ванной, в коридоре никого нет и в гостиной тоже. Я слышу голоса, доносящиеся из кухни. Это был тот самый момент. Если Вик не там, я могу пойти к Брису и раскрыть всю правду в присутствии мамы. Я делаю шаг к этой цели.

– Я не хочу, чтобы ты понапрасну надеялся. Она могла жить дальше. За шесть лет люди меняются, – говорит мама.

– Когда она уехала, то обещала, что вернется ко мне. Я всегда верил в это, мам. И когда я снова увидел ее, она смотрела на меня так же, как в старших классах. Я уверен, мы можем попробовать еще раз. Она сама сказала об этом перед моим отъездом.

Думаю, именно это предложение заставило меня остановиться. Брис предложил Вик дождаться его, и она не отказалась. Хотела ли она меня в тот момент? Она просто была вежлива с моим братом?

Я выхожу из квартиры, ничего ему не сказав.

Я думаю о Вик, Брисе, моей маме и об этом утре весь день. Я с рычанием бросаюсь на воду. Прыгаю, напрягаю мышцы, делаю круги по озеру, как будто так получу ответы. Я волнуюсь, потому что мне нужно уехать отсюда на соревнования Bull Air, и у Бриса будет достаточно времени, чтобы заставить Вик забыть обо мне…

Я тащусь к ее дому, чтобы взять ее за руку, отвести к себе и провести вечер за просмотром фильма. Как обычно, она оставила дверь в лавку открытой, а музыку включила на полную мощность. Электро – то, что я люблю слушать, когда катаюсь на сноуборде. Мне нравится, что у нас с ней есть что-то общее. Я забываю обо всем, что могло бы нас разлучить. Я забываю… Брис и она. Она и Брис. В ее лавке. Разговаривают. В метре друг от друга.

Пора, Раф! Пора, иначе я ее потеряю. Но то, что я вижу дальше, сразу же пресекает мое желание пойти и прервать их уединение. Брис придвигается ближе к Вик, и она обнимает его так естественно, как если бы на его месте стоял я.

Все, что я не хотел видеть, все, что заставляло меня сойти с ума прошлой ночью, все, чего я боялся, теперь происходит у меня на глазах. И это разбивает меня изнутри. Моя кровь кипит, гнев бурлит, то же чувство предательства, которое пронеслось во мне вчера в том проклятом ночном клубе. Поэтому, вместо того чтобы столкнуться с этим видением, которое выворачивает мои внутренности наизнанку, я разворачиваюсь. Таким образом, я не вижу, как она целует его, не вижу, как она приглашает его к себе в квартиру.

Я уйду и буду напиваться с приятелями до тех пор, пока у меня не исчезнет образ девушки, от которой я без ума, как она получает удовольствие в чужих объятиях.

Глава 24

Вик

– Мне жаль, – бормочет Брис, опустив голову мне на плечо.

Я обнимаю его в последний раз, прежде чем он отходит.

– Я не думал, что так сорвусь. Просто…

– Она твоя мама.

Он вытирает уголки глаз. На самом деле он не плачет, но на его лице настоящее горе. Вот что меня ломает.

– Я продержался почти месяц, и первое, что я заметил, когда вернулся, – это то, как сильно она устала. Я никогда не видел ее с такими темными кругами. Она даже выглядит так, будто похудела. Я чувствую себя абсолютно беспомощным.

Брис проводит рукой по волосам и садится на стол, покрытый брезентом. Я присоединяюсь к нему.

– Я даже не знаю, помогает ли ей лечение. Она не хочет больше говорить об этом.

– Твои братья знают?

– Льюис – да. У нее не хватило сил сказать Рафу, что все гораздо серьезнее, чем мы опасались. Она думает, что он…

– …слишком юн, – договариваю за него во второй раз, прежде чем вздохнуть.

Сколько раз эту фразу говорили Рафу?

– Он уже давно вырос, – продолжаю я. – Он заслуживает того, чтобы знать правду.

– Конечно, заслуживает.

Я киваю в знак согласия, хотя и не уверена в этом.

– Не думай, что я пытаюсь тебя разжалобить, – произносит Брис после молчания. – Я понял тебя.

– Прости, Брис.

– Не надо извиняться. А то я начинаю чувствовать себя еще несчастнее.

Я ничего не говорю, иначе бы до сих пор извинялась. И судя по выражению его лица, даже если он воспримет мои слова как должное, не думаю, будто он оценит, что я буду давить на больное.

– Интересно, что за парень, в которого ты так сильно влюбилась за такое короткое время?

Я решаю не отвечать.

– Надеюсь, ты не скажешь мне, что это Льюис, иначе мне будет очень тяжело.

Я бы с удовольствием посмеялась вместе с ним над этим замечанием, но меня только что словно огрели кувалдой. Мне удается улыбнуться, чтобы создать впечатление, что мне смешно, но я чувствую себя ужасно.

– Наверное, я пойду. У тебя наверняка планы на вечер.

– Да, но можешь еще остаться.

– Не хочу мешать тебе и твоему парню.

Когда Брис вернулся, он был веселым и непринужденным. На нем все еще висит груз болезненных слов, моих слов, когда