Секретарь старшего принца 8 - Любовь Свадьбина

Тоже делаю глоток. Жду.

Жду.

Продолжаю ждать.

Нет, больше не могу:

— Элор, ты не мог бы пить быстрее?

Будто приклеясь к чашке, он мотает головой вместе с ней.

Я закатываю глаза:

— Почему бы просто не сказать? Нет, надо изображать, что у тебя не чашка, а целое ведро.

— Да о всяком мы поговорили. О менталистах в частности. Я вас изучал как-то больше с точки зрения вреда, которое можете причинить, и защиты от вашего вмешательства. А сегодня побеседовал о менталистах в целом.

— Мог бы спросить у меня.

— Слишком личное, — Элор строит виноватое лицо. — И необъективно. Как ни крути, Санаду наши отношения безразличны, поэтому он выражался без двусмысленностей и нежности.

— Да неужели? Полагаешь, я не могу тебе без нежностей что-то выразить? — почти сквозь зубы уточняю я. — Так я…

Элор снова мотает головой:

— Нет-нет, что ты, уж я хорошо знаю, как ты можешь без нежностей, — он, едва заметно кривясь, потирает пах. — Очень жёстко и доходчиво. Мне просто нужно было поговорить с кем-то нейтральным. Выговориться, послушать.

— Кого ты слушать собрался? Старого одинокого вампира, не способного построить свои отношения и ничего не понимающего в связи избранных? Или ты позабыл, что вампиры — естественные враги драконов, наши прямые конкуренты, сородичи которых вздумали сделать Эёран своей фермой для разведения вкусных нас? Или тебе напомнить о книге Санаду с его милыми рассказами о том, как он питался людьми? Ты, может быть, не заметил, что угрызениями совести по поводу новой диеты Санаду не сильно-то мучился. Да и те угрызения, что были, мог приписать только потому, что в Эёране кровопийство не одобряется!

Под пристальным взглядом Элора осекаюсь. Быстро осознаю, что слишком разошлась по столь сомнительному, если говорить откровенно, поводу. Ну пожелал Элор поговорить о менталистах не со мной, а с другим существом. С преподавателем Академии по менталистике. Даже не просто преподавателем — а ведущим специалистом. С существом, находящимся в дружественных отношениях с Аранскими. Санаду их спасал во время нападения на дворец, помогал. В конце концов, именно благодаря ему Элора, когда он из-за внушения пытался убить Линарэна, смогли угомонить и загнать в Башню порядка.

У Элора есть причины быть благодарным Санаду, хоть немного ему доверять.

Санаду не врал Элору столько, сколько врала я.

Санаду о менталистах может рассказать не только по собственному опыту, но и по опыту общения с сотнями студентов.

Не исключено и скорее вероятно, что Санаду разбирается в менталистах лучше меня.

А ещё у Элора нет предубеждений к вампирам. С архивампирессой он даже спал.

И всё же сложившаяся ситуация раздражает.

— Прости, — искренне извиняется Элор. — Не думал, что это тебя так заденет.

— Это меня не задело, — с рыком возражаю я. — Мне не нравится, что ты общаешься с вампиром. Я ему не верю. Он годами жил, питаясь кровью, у него бывшая невеста среди Неспящих, он…

— Зачем же ты тогда согласилась передать через него дезинформацию, если так не доверяешь?

— Ладно, — вздохнув, я понимаю, что сама загнала себя в угол: у Элора теперь столько поводов вызвать меня на откровенность! Лучше сказать самой. — Меня раздражает то, что о менталистах ты выяснял не у меня, а у Санаду. В конце концов, будь у него хоть какой опыт общения с менталистами, это опыт общения с другими менталистами. Не со мной.

— Прости, — ещё мягче повторяет Элор. — Но разговор с тобой непременно перейдёт на личное. И на прошлое. А ты сама запретила мне поднимать эту тему.

А… нечего на это ответить.

Действительно просила о прошлом молчать.

Элор вновь прожигает меня внимательным взглядом:

— Но если ты хочешь изменить своё решение по этому вопросу, то я с ра…

— Нет. Твой поступок вполне логичен: Санаду не только менталист, но и преподаватель, с кем ещё обсуждать эту щекотливую тему, как не с ним?

— Мне кажется, или в твоём сухом голосе звенят нотки обиды?

— Кажется. Мне просто неприятно, что меня обсуждали за моей спиной.

— Мы тебя не обсуждали. — Элор качает головой. — Нет, правда, не обсуждали. Мы говорили о менталистах в целом, вашем мировоззрении и мироощущении. О моих страхах. — Его голос дёргается, словно горло Элора сжимает спазм. — Ты мне, насколько понимаю, в голову лезть не пыталась. А Санаду — пытался. Когда сбивал с меня установку Никсэ. Мне важно было обсудить этот момент. И ощущение от пробивания щита правителей. В последнем опыта у тебя нет ни с какой стороны, а у Санаду есть. Нам правда было о чём поговорить, не затрагивая тебя и связь избранных. О последнем Санаду вообще имеет недостаточное представление, чтобы высказывать своё мнение.

Прищурившись, смотрю недоверчиво, хотя лжи в словах Элора не ощущаю, да и слова его трудно трактовать иначе, не похожи они на словесную уловку по сокрытию неудобной правды.

Да и зачем Санаду меня обсуждать именно как менталистку, от которой избранный прячется под абсолютным щитом? Вампиры далеки от таких связей. И как менталист он знает, что некоторые защищаются от нас абсолютами даже в собственных семьях.

Подумав, снова признаю, что поводов злиться нет. Но лёгкое раздражение остаётся.

Ладно, пора это заканчивать, надо выяснить самое главное:

— К каким выводам ты пришёл после этого разговора? Что он тебе дал?

— Он дал мне договорённость на помощь Санаду при столкновении с Неспящими. И… — Элор опускает взгляд на чашку на своём колене, крутит её. — Для вас, менталистов, естественно ощущать мысли и эмоции других существ. Вы не воспринимаете это… Точнее, вы воспринимаете это… В общем, в вашем восприятии это примерно как если бы поле или лес вдруг стали возражать против того, что их кто-то видит. Или река вдруг обиделась бы на то, что кто-то слышит её журчание. Вы привыкли чувствовать и знать больше, чем остальные. И часто прощупываете окружающих не со зла, не потому, что хотите узнать нечто конкретное, а потому что для вас нормально ощущать окружающих намного глубже и объёмнее, чем для нас, остальных существ, опирающихся только на стандартные органы осязания.

Отставив чашку, я награждаю Элора парой хлопков в ладоши.

После чего добавляю ровно:

— Хорошо, что ты понял, что мы ощущаем других людей не исключительно ради злого умысла. Это довольно очевидно, удивительно, что для тебя это стало открытием.

— Как я говорил, — извиняющимся тоном признаёт Элор, — я всегда рассматривал менталистов только с двух точек зрения: как вы атакуете, и как можно от вас защититься. И ещё я знаю, что вы, особенно потомственные, считаете себя выше остальных существ.