Любовь Тёмного короля - Светлана Казакова

окнами библиотеки уже сгущались сумерки. Я вцепилась в книгу, как утопающий в брошенную верёвку, и перечитала весь абзац с самого начала. Затем закрыла, прочла название на обложке и снова вернулась к тексту.

Да. Это оно. Не научный трактат о тёмной магии и способах воздействия на неё, но нечто куда более значимое.

Народное творчество, которое не берётся из пустоты.

И наместник, о котором шла речь в сказке, не просто так утратил связь с даром некромага — ему помогли злопыхатели, вспомнившие об одной древней игрушке…

Я прижала сборник к груди, с тоской посмотрела на ведущий к дверям проход между стеллажами и подозвала утомлённого скукой Уголька. Не хотелось показывать смотрителю, что именно я выношу из дворцовой библиотеки. И вновь передвигаться в окружении пчелиного роя стражи и фрейлин тоже. Потому я мысленно представила внутренний двор с фонтаном и звериными кустами, положила руку на мохнатый лоб защитника и закрыла глаза, а когда открыла их — уже стояла на улице под моросящим дождём.

— Внезапно.

Я вздрогнула и обернулась на голос: в нескольких шагах от меня на скамье под укрытием густых ветвей вишнёвого дерева в обнимку с… бутылкой сидел Эрберт. Тёмное стекло не позволяло определить, как много он успел выпить — да и первая ли это бутылка? — но выглядел принц не то чтобы слишком пьяным. Скорее, грустным.

— Светлая разрушительница собственной персоной. — Он отсалютовал мне и приложился к горлышку. — Как всегда не вовремя…

Если честно, подходить к нему не было никакого желания, но Уголёк уже крутился возле скамьи и на меня поглядывал с недоумением. Мол, ты чего, хозяйка, тут не капает, да и человеку плохо, утешить надо. Похоже, третий принц не вызывал у защитника опасений.

Я со вздохом приблизилась и присела рядом:

— Разрушительница?

Эрберт покосился на книгу в моих руках и поморщился, словно от зубной боли, но комментировать не стал. Зато на вопрос ответил:

— Конечно, разрушительница. Ломаешь всё на своём пути. Сначала сломала план по выводу Рэйвена из Игр наследников. Ой, и не зыркай так, Сайла ведь наверняка рассказала…

Я и не зыркала, только брови приподняла, удивлённая такой откровенностью, а Эрберт снова хлебнул из бутылки, от которой несло далеко не вином, а чем покрепче.

— А потом и Сайлу сломала. Ее же всё устраивало! Пока вы с седьмым не начали эти свои… демонстрации высоких чувств.

Я понятия не имела, о каких демонстрациях речь, и спросила о другом:

— Ты же понимаешь, что она бы не стала терпеть вечно?

— А может, мне и не надо было вечно, — пробормотал принц. — Может, я бы сам скоро разлюбил. А теперь мне больно. И всё из-за тебя.

Мне было искренне его жалко, но вместе с тем хотелось встряхнуть и сообщить, что это не боль и не любовь. Это обида и задетая гордость. Это поведение ребёнка, лишившегося дорогой игрушки.

Я поднялась и сказала только:

— Прости.

Иное принц вряд ли бы услышал.

Затем подозвала Уголька и, решив, что переносов на сегодня хватит, двинулась к распахнутым дверям в конце тропы.

— А теперь ты ломаешь Рэйвена! — бросил мне в спину Эрберт.

Я замерла.

— Что?

— Думаешь, ему легко смотреть, как ты тут хвостом крутишь? Легко видеть тебя и понимать, что не получит? Он изменился.

«Да, из-за выбросов тьмы», — попыталась я убедить себя, но сердце всё равно сжалось.

— Лучше бы ты не возвращалась. Лучше бы осталась сбежавшей ассистенткой. Лучше бы…

Я стиснула кулаки и ускорила шаг, не слушая продолжавшие лететь следом крики…

О своём решении добираться до комнаты пешком я пожалела, едва свернула во второй коридор. Но, увы, хвататься за Уголька и вновь переноситься было поздно и как минимум невежливо — притаившийся в тенях принц Алрэй меня уже заметил. А может, именно меня и поджидал.

— Опять сбежали от охраны, — укоризненно покачал он головой, выступая вперёд. — Совсем их не жалеете…

— Не так уж часто я сбегаю, — пробурчала я.

— Может хватить всего одного раза, во время которого вы пострадаете. И тогда не поздоровится всем причастным. И особенно тем, кто должен был вас беречь, а вместе этого упустил.

Я не то чтобы устыдилась — честно говоря, слабо верилось, что за меня будут кого-то наказывать, тем более верных стражей. Что-то после покушения на пикнике никаких карательных мер я не заметила. Да и разве б приманила я столько принцев, путешествуя в окружении целой армии? А так на ловца и зверь…

Только не вовремя. Я слишком устала и торопилась к себе, чтобы ещё раз внимательно перечитать добытую книгу и подготовиться к встрече с королём.

— Постараюсь отныне не доставлять никому неудобств, — ровно отозвалась я и попыталась проскочить мимо, но Алрэй ловко и почти болезненно ухватил меня под локоть.

— Нет уж. Я обязан проводить вас до ваших покоев, иначе тоже окажусь в числе виноватых, если…

Он не закончил, и я хмыкнула.

— Если в одном из тёмных коридоров меня ударят по голове? Ваше высочество, злодея не остановило присутствие рядом со мной толпы слуг и десятка сильнейших магов двух королевств. Если он захочет — найдёт способ исполнить задуманное, невзирая на моё сопровождение.

Впрочем, руку вырывать я не стала, только сильнее стиснула другой сборник сказок и нашла глазами Уголька. Теперь можно и идти.

— Какого вы о нём… лестного мнения, — задумчиво протянул Алрэй.

Я пожала плечами:

— Это просто факты. Конечно, не стоит исключать и банальное везение, и тогда наш преступник просто идиот, который больше никогда не решится ни на что подобное.

Я провоцировала и рисковала, о чём прекрасно знала, но второй принц никак не отреагировал. Я бы сказала, он остался слишком уж равнодушен. Не улыбнулся моей браваде, не посмеялся над наивностью, не закатил глаза, не напрягся…

Лишь промолвил:

— Всё может быть. — А потом скосил глаза на книгу в моей второй руке и скривился — но не так, как Эрберт, явно презиравшийся сам процесс чтение, а с откровенной неприязнью. — Неужто во всей библиотеке не нашлось ничего более достойного? Поверьте, тёмный фольклор куда богаче, чем показано в этой… этой книжонке.

Учитывая, что я крепко прижимала томик к бедру, практически полностью скрывая обложку ладонью и юбкой, оставалось только поразиться наблюдательности принца.

— Вы способны опознать любую книгу всего лишь по потрепанному уголку? — Я изогнула бровь.

— Я запоминаю уникальные издания. Это уникально в своей тошнотворной безграмотности и оторванности от реальности.

— Но это же сказки! Вы ждёте от них полной реалистичности?

Мы преодолели лестницу, ведущую в моё крыло, спугнули