Любовь Тёмного короля - Светлана Казакова

со всем разберусь, и тогда… мы поговорим. Хорошо?

Ещё один кивок.

Из комнаты моей король просто исчез, быстро похватав брошенную одежду и наградив меня ещё одним коротким поцелуем. На сей раз я даже не попыталась упасть или удержать его. Только выждала несколько мучительно долгих и напряжённых секунд и ринулась к гардеробной за свежим нарядом и Угольком.

— Вставай, лежебока.

Пёс поднял на меня сонные глаза и вопросительно склонил голову.

— Я просто взгляну, не валяются ли в его кабинете проклятые вещицы, — пропыхтела я, затягивая переднюю шнуровку на простом домашнем платье. — Не в дворцовом, конечно, туда мне даже с тобой не проникнуть, а вот в башне… Как думаешь, злодей и там отметился? Уверена, что да. Срывы ведь начались давно, после смерти старого короля, и всё наладилось с моим появлением. Думаю, повлияло заклятье, спутало потоки или вроде того… Готов?

Я одёрнула юбку, постучала по бедру, и Уголёк вскочил, тряхнул крыльями и с такой силой ткнулся мохнатой головой мне в колени, что чуть не уронил.

— Тише, тише… Итак, ты знаешь, что делать.

Я опасалась, что Рэйвен тоже перенёсся именно сюда, но его лаборатория встретила меня тишиной и полумраком, в котором силуэты железных инструментов неизвестного назначения смотрелись ещё более устрашающе. Стол по-прежнему оставался непривычно чист, не то что в мою бытность ассистента, но я всё равно решила начать поиски именно с него — с ящиков, щелей, возможных тайников…

И даже успела сделать несколько шагов, когда за спиной сначала угрожающе зарычали, а потом заскулили. А вот обернуться уже не успела. Тело словно сковало льдом, и он проникал всё глубже и глубже, лишая дыхания и разума. Я только и услышала:

— Вот не могла ты не лезть…

И, кажется, умерла.

Глава 21

Рэйвен

Надо было ответить.

Ответить сразу, громко и отчётливо, и точно не уходить, отделавшись никчёмным «отдыхай, я со всем разберусь».

Это всё, о чём Рэйвен мог думать последующие часы. О признании Энви и о своём позорном молчании, потому что лёгкие тогда схлопнулись и из пересохшего горла не могло вырваться ни одного слова.

«Я тоже тебя люблю» — это ведь так просто.

«Люблю. Без всяких заклятий, последствий и отголосков».

Когда он это понял?

Наверное, когда узнал о рухнувшей в пропасть карете. Или ещё раньше, когда наблюдал, как хрупкая фигура его таинственной ассистентки исчезает за границей со Светлым королевством. А может, в тот самый миг, когда заклятье сняли, а сердце его всё так же замирало рядом с ней, всё так же болезненно сжималось при мысли о расставании.

Не бывает таких побочных эффектов — Рэйвен знал об этом получше прочих, благодаря ежедневным нудным нравоучениям Лиэрта. Но признаваться самому себе так сложно, а признаться Энви…

Надо было. Надо было открыть свой демонов рот и сказать всё как есть. Сказать, что идиот, что любит и не отпустит. Сказать, что они найдут выход, обязательно найдут, только пусть она немного подождёт и больше не подвергает себя опасности. Не допрашивает его братьев, не ищет никаких проклятых предметов…

Нет, он что-то такое говорил, но, похоже, слишком невнятно, размыто, и не взял с неё чёткого обещания никуда не лезть.

Проклятье!

— Ну что? — голос прозвучал сипло, и Рэйвен прокашлялся.

Лиэрт бросил на стол пузырёк с подсохшей кровью пса-защитника и покачал головой:

— Я его не чувствую. Уверен, что они ещё не слились?

— Уверен. Связь крепка, но до полного растворения ещё недели.

На несколько тягостных мгновений повисла тишина.

— Значит…

Брат не закончил, и Рэйвен едва не зарычал:

— Значит, их спрятали! Найди другой способ!

Он вернулся к Энви почти сразу же. Как только развеялся туман охватившей их страсти, а случившийся позже разговор как следует усвоился и каждый факт лёг на свою полочку.

Глупая детская сказка… но разве секрет пробуждения светлой силы не хранился в такой же глупой книжке? Так почему бы и врагу не найти оружие против Тёмного короля на пожелтевших от времени страницах…

Или не найти, а вспомнить.

Они ведь все знали эти истории. Все принцы. Слышали их из уст нянек или читали сами — не потому, что сказки были такими уж прекрасными, скорее наоборот, но когда всё остальное время тебя пичкают военными трактатами и теорией магии, любая капля наивного детского волшебства принимается с радостью.

Мог ли один из братьев вспомнить, как злодеи проклинали предметы вокруг некромага и скрывали свои деяния под чарами Дельи?

Запросто.

И стоило сразу вцепиться в идею Энви, похвалить её за сообразительность и настойчивость, но Рэйвен опять погряз в мрачных сомнениях. Потому и вернулся быстро, едва всё обдумал и осознал. Вот только комната была пуста — ни принцессы, ни защитника… И ни один маячок, по которым он отслеживал её в последние дни, не отзывался.

— Она могла и сама… — начал было Лиэрт, но умолк, едва Рэйвен вскинул голову.

Нет, не могла. Не в этот раз. Не после того, как сказала, что любит. Не после их близости. Не в миг опасности, когда враг всё ещё в тени… Она бы не сбежала, не выяснив правду.

Упрямая. Прекрасная.

— Я, конечно, не женщина, но потеря невинности огромный стресс… — вновь подал голос старший брат.

— Откуда ты знаешь? — прищурился Рэйвен.

— Так пишут в книгах.

— Не ёрничай. Ты понял, о чём я.

— Ты был с ней, твоя кровь бурлит. — Ли пожал плечами. — И вряд ли такая девушка могла себя… не сберечь. Сядь уже, от твоего мельтешения в глазах рябит.

Он открыл новый пузырёк и, выплеснув кровь из него в чашу на столе, занёс сверху руку.

— Я в курсе, что она меня подозревала, — продолжил, смежив веки и слегка пошевелив пальцами, от которых тут же рассыпались в стороны крохотные алые молнии. — Но не думал, что и ты тоже…

— Я не знаю, кого подозревать, — тихо отозвался Рэйвен. — Точнее знаю… но не хочу. Несмотря ни на что — не хочу.

Сесть, как советовал брат, он не мог и продолжал закладывать круги вокруг стола, на котором первый принц творил свою магию. Они торчали в башенной лаборатории уже почти полчаса, но ни на шаг не продвинулись, и эта беспомощность угнетала.

— Я тоже не хочу, но… — Лиэрт пробормотал какую-то формулу, кровь в чаше посветлела, и он, скривившись, потянулся за следующим пузырьком. — Кажется, Эрберт упился почти насмерть. Надо бы отправить к нему кого-нибудь.

На столе появилась чистая чаша, и Рэйвен даже не стал спрашивать, кого теперь