Тихая моя родина - Сергей Юрьевич Катканов

свершившемся. Тут пробудилось в душе инока чувство протеста, этому званию не вполне приличествующее. Он не мог ещё внутренне согласиться с решением архиерея и начал искать благовидный предлог для отказа. Однако, боясь совершить своевольный поступок и повинуясь неожиданно пришедшему желанию, решил сразу после разговора с владыкой ехать в село Никульское Ярославской епархии к архимандриту Павлу, убеленному сединами старцу, к которому иногда приезжал за духовным советом.

Старец встретил его в полутемном коридоре и, велев встать на колени, благословил иконой. А, давая её целовать, спросил:

— Знаешь ли, что это за икона?

— Не вижу, отче, тут довольно темно.

— Это икона преподобного Димитрия Прилуцкого.

Позже молодой священник, присутствовавший при этом, рассказал ему, что батюшка ещё накануне, задолго до этой встречи, что-то искал, достал наконец хранившуюся у него вдали от людских глаз икону преподобного и повесил её почему-то не на виду, а в коридоре на гвоздь. Отец Павел не мог знать, что за гость будет у него, поскольку последний сам тогда ещё не знал, что решит посетить старца-архимандрита.

— Поезжай в монастырь. Господь поможет, не волнуйся, — закончил старец.

Инок всё понял. Господней воле противиться нельзя. Так иеромонах Ефрем (вмиру — Евгений Виноградов) стал наместником Спасо-Прилуцкого монастыря. Если первым считать преподобного Димитрия, основателя обители, то отец Ефрем — 57-й из тех, чьему попечению она была вверена более, чем за 6 веков.

Ранее Спасо-прилуцкий монастырь управлялся настоятелем, до XVII века — в сане игумена, затем — в сане архимандрита. В XIX веке прилуцкие настоятели были и викарными епископами, и ректорами Вологодской духовной семинарии. Теперь настоятелем стал правящий архиерей, а непосредственно управлял монастырем наместник в сане игумена. Подобным же образом управляется наместником Троице-Сергиева лавра, настоятель которой — патриарх Московский и всея Руси.

***

Три последних настоятеля, управлявших обителью до революции, происходили из семей священнослужителей и с раннего детства не мыслили себе иной стези, кроме духовной. Судьба игумена Ефрема — совершенно иная. Он родился и вырос в Москве в семье православных мирян. Закончил МГУ и, получив специальность геолога, работал научным сотрудником в Академии наук. Интересовался живописью, закончив вечернее художественно-графическое отделение Московского пединститута, получил диплом художника. Участвовал в выставках дома художника на Кузнецком мосту. Имел интересы самые разносторонние. Писал и издавал в столичных журналах художественную прозу, снял на «Мосфильме» картину, увлекался альпинизмом и конным спортом. В его жизни было, кажется, всё, но ни научная работа, ни художественное творчество полного удовлетворения не приносили. Евгения не покидало ощущение, что он зря живет на земле. Он с юности задумывался о смысле человеческого существования, изучал различные философские системы и религиозные доктрины, но ни в одной не мог найти нужных объяснений до тех пор, пока не обратился всей душой к православию.

В 25 лет у него появилось желание посвятить жизнь совершенствованию души. Посещал храмы, ездил на исповедь в Троице-Сергиеву лавру. Там впоследствии принял монашеский постриг, там познакомился с владыкой Михаилом, который пригласил в Вологодскую епархию. Служил сначала в Грязовце, затем в Никольске. Заочно закончил семинарию, за два года прошёл все степени от чтеца до иеромонаха.

Так русская интеллигенция, в своё время немало послужившая делу разрушения нашего государства и развращению народа, начала отдавать долги, стараясь все свои способности поставить на службу делу духовного возрождения России.

III Из руин

Пока приводили в порядок кельи и храм, ходили на литургию в Лазаревскую церковь, по железнодорожному мосту через реку Вологду — всего 40 минут хода. Тем временем настлали деревянный пол в алтаре нижнего храма Спасского собора, сделали временный иконостас, установили в нем иконы, написанные в Оптиной пустыни другом отца Ефрема специально для Спасо-Прилуцкого монастыря, сделали престол и жертвенник. Владыка Михаил подарил монастырю всё необходимое для литургии. Первая Божественная Литургия состоялась в монастыре в праздник Рождества Иоанна Предтечи — 7 июля 1991 года.

Начали внутренний ремонт надвратной церкви. Болышую помощь в этом оказывали местные энтузиасты, уже несколько лет, ещё до возобновления в этих стенах монастыря, по субботам приходившие сюда. поработать на несколько часов. Помогали и паломники, приезжавшие из Москвы.

В 1992 году фреску «Спас нерукотворный» на фронтоне крыльца собора написал московский иконописец Дмитрий Ермолаев. А незадолго до дня памяти преподобного Димитрия, 24 февраля 1992 года меценат из Москвы А.А. Дедов, президент строительной фирмы, подарил монастырю набор из 9-и колоколов, которые он заказал отлить специально для монастыря.

В июле 1991 года начали приводить в порядок хозяйственный двор. Здесь не просто накопились горы мусора, сам уровень земли за 67 лет поднялся на 1,2 метра, поскольку всё это время сюда сваливались самые различные отходы жизнедеятельности большевиков. Со двора (страшно представить) вывезли 300 «камазов» мусора, потом сделали подсыпку гравийной смесью. На остальной территории мусора накопилось столько, что собор оказался в низине, и под него текли все поверхностные воды. С помощью мелиораторов был выполнен огромный объем работ, имеющих целью спасти собор от затопления.

Проложили по всему монастырю высоковольтный кабель. Осенью подготовили в братском корпусе 8 новых келий, сложили печи с котлами, изготовили в собственной мастерской десятки оконных рам и дверей. В октябре сделали шлемовидную главу на надвратной церкви. 5 ноября отец наместник освятил деревянный обитый медью крест, и в тот же день он был установлен на главе. 14 ноября закончили основные штукатурные работы внутри надвратной церкви. Ko дню памяти преподобного Димитрия, 24 февраля 1992 года был полностью отштукатурен и побелен нижний храм Спасского собора, в котором состоялось торжественное богослужение при огромном стечении верующих со всей области.

В начале лета 1992 года была побелена надвратная церковь, реконструированы закомары, заново обшитые медью. 19 июля с треском и грохотом упали леса. В этот момент наместника не было в монастыре. Вернувшись, он долго не мог оторвать глаз от церкви, а потом сказал: «Господи, какая красавица. Даже не верится».

IV. Друзья и враги

К лету 1992 года в монастыре было выполнено работ на 2 млн. руб. Деньги поступали от жертвователей со всей России, от частных лиц и организаций. Наместник сначала искал тех, кто мог бы выполнить работы, затем тех, кто мог бы их оплатить. Епархиальное управление ни чем не могло помочь, оно само было в долгах, как в шелках. В патриархии та же картина. В это время из-за недостатка средств приходилось даже семинарии закрывать.

Одним из жертвователей выступил облисполком, выделив 2 раза по 50 тыс. руб. (деньгами 1991 года) Большую помощь оказывал В.Г. Тенигин. Благодаря его поддержке много раз разрушались козни желающих помешать