Зеркало грез - Надежда Черкасова

– Так ты еще не все слезы выплакала?! Решила совсем себя покалечить?

– Я немного подлечусь и снова попробую.

– До самой пенсии будешь пробовать?.. Хотя это твои проблемы. Не думаешь о своем здоровье, пеняй на себя. А про должность я тебе вот что скажу: не согласишься на повышение – лучше совсем уходи с работы. Мне не нужна жена-истеричка, в которую ты, работая в этом гадюшнике, скоро превратишься. А ты непременно в нее превратишься, потому что тетки тебя после твоего отказа со свету сживут. Это сейчас они тебя боятся, так как ты можешь рассчитаться с каждой из них. А когда откажешься от должности, Белова скажет им: «Фас!», и тебя растерзают. Ты это-то хоть понимаешь?!

Соня промолчала, считая разговор бесполезным: они с Федором никогда не сойдутся в едином мнении, так зачем заниматься словоблудием? Она все равно поступит по-своему. Даже если придется расстаться с Федором.

И снова Соня задумалась о разводе. Она чувствовала себя заблудившейся в этой чуждой жизни, которую ей постоянно навязывали. Ну почему она не может идти своим путем, предначертанным только ей? Ни дома, ни на работе она не чувствует удовлетворения от того, чем занимается. И как долго это может продолжаться – месяцы, годы, всю жизнь?

Федор оказался прав. Впрочем, как и всегда. После отказа от должности Соню объявили персоной нон грата не только в управлении, но и во всей администрации. Белова не могла простить Соне пренебрежения к ее более чем лестному предложению и нашла вескую причину понизить ее в должности.

Вот только мэр города, для которого Соня стала свежей струей крови, пущенной в старый, погрязший во взятках и грехах дряхлеющий организм коллектива администрации, не только не огорчился, но и решил настоять на своем и показать, кто в Белом Доме хозяин.

Выбрать кого-то из «своих», значило срубить сук, на котором сидишь, а падать Подольский пока не собирался. Что ж, если Соня не соглашается добровольно принять эту почетную должность, он пойдет на хитрость – поставит ее перед фактом, ознакомив коллектив с распоряжением, которое гласило: «В связи с выходом на пенсию по состоянию здоровья Беловой Дины Дмитриевны, назначить на должность начальника финансового управления Иванову Софью Михайловну». И той ничего не останется, как вступить в должность.

Донести эту важную новость до коллектива мэр города поручил своему заместителю, Юрику Юрию Ивановичу, но только через неделю, когда Белова с соответствующими почестями будет отправлена на заслуженный отдых. Доверенная миссия представлялась для Юрика чрезвычайно неприятной, так как он никак не мог забыть обиду, нанесенную ему Соней, которая – не иначе как сошла с ума! – отвергла его ухаживания.

Но многолетний опыт выживания во властных структурах не прошел даром, Юрик умел извлекать пользу из неприятностей, делая их своими помощниками. Не дожидаясь назначенного срока, он уверенно направился в малый зал администрации, где приказал собрать работников финансового управления, взошел на кафедру и бодрым голосом обратился к присутствующим:

– Приветствую вас, прекрасные представительницы большого и славного коллектива финансового управления!

И представительницы расцвели улыбками, словно цветы на лужайке.

– А где тут у нас самая красивая и самая очаровательная?! – бросил Юрик в толпу невинный вопрос, хитро поглядывая на женщин.

Те пришли в недоумение и с удивлением пожирали друг друга ядовитыми взглядами, пытаясь угадать ту «самую», чтобы тут же мысленно загрызть ее до смерти.

– Где наша несравненная и обворожительная Софья Михайловна?

Юрик с удовольствием наблюдал, как Соня от неловкости залилась румянцем, а окружающие впились в нее горящими злобой глазами, готовые в любую минуту наброситься и растерзать ту на мелкие кусочки.

– Довожу до вашего сведения, дорогие дамы и господа, что через неделю, после проводов нашей драгоценной Дины Дмитриевны на заслуженный отдых великолепнейшая Софья Михайловна назначается вашим начальником. Так что держитесь, казнокрады и взяточники нашего славного города Энска, для вас наступают тяжелые времена.

Такого поворота событий не мог ожидать никто. Все замерли словно громом пораженные. Лица замелькали калейдоскопом противоречивых эмоций: замешательство, страх, заискивающие улыбки, притворное смирение и неугасаемая лютая ненависть во взорах.

– Дорогие мои! От всей души поздравляю вас и желаю вам трудовых успехов на поприще служения жителям нашего прекрасного города! – распинался Юрик, хваля себя и поздравляя, так как фурор, который он произвел своим сообщением, обещал скорые и богатые плоды. – Отныне у вас появилась бесценная возможность работать честно и по совести!.. Шучу-шучу! Честнее и добросовестнее вас я еще не встречал. Так что не смею вас больше задерживать.

Уходя, он с удовольствием отметил вытянувшиеся лица чиновниц, хватающих воздух открытыми ртами, словно у рыб, выброшенных на берег. В их выпученных глазах таилось безумное всепоглощающее желание прикончить Соню прямо здесь и сейчас. Юрик улыбнулся. Теперь они землю будут рыть, но сделают все возможное и невозможное, чтобы Соня не стала над ними начальницей. Потому что это означало только одно: прощай бюджетная кормушка, здравствуй жизнь на скромную зарплату муниципального служащего, чего никак нельзя допустить. И они ни за что не допустят!

После работы основной костяк коллектива во главе с заместительницей Величковой остался решать судьбу Сони. Срочно привезли из дома Белову, обиженную внезапной отставкой и страдающую из-за уплывшего прямо из-под носа выкупа за ее теплое местечко. Наутро коллективная жалоба была готова. Соню так вываляли в грязи, что даже видавший виды мэр города не нашел ничего лучшего, как отменить свое сгоряча принятое решение. Ради самой Сони.

Фу-у! Словно гора с плеч. «Все-таки стоило поработать в этом мерзком гадюшнике, чтобы наконец, покинув его, почувствовать, как же хорошо на свете жить!» – сделала для себя вывод Соня и без колебаний рассталась с престижной работой.

Теперь Соне предстояло вплотную заняться урегулированием семейных отношений, которые с каждым днем накалялись. Федор все реже ходил на работу, а вскоре и вовсе объявил, что взял отпуск без содержания. Теперь от него вообще не было никому покоя.

Он постоянно находился в каком-то возбужденно-тревожном состоянии и метался по дому словно зверь, попавший в клетку. Мальчики старались не попадаться ему на глаза и прятались в своей комнате. Соне тоже очень хотелось куда-нибудь спрятаться, но роль жены этого не позволяла, а потому она изо всех сил старалась стойко принимать нападки мужа в любой раздражающей его ситуации.

И все-таки иногда она уединялась в своей комнате – не запирая двери, конечно, чтобы он в любой момент мог войти, иначе ее снова ждали мучительные выяснения отношений, – и писала, писала. У нее даже мурашки удовольствия бегали по всему телу, когда ей удавалось выплеснуть на бумагу то, что накипело на душе.

Вот и сейчас Соня настолько увлеклась, что не заметила, как к ней сзади подкрался Федор и выхватил из ее рук исписанный лист. Соня вздрогнула и поняла, что у него снова появился предлог, чтобы на пустом месте устроить ей грандиозный скандал.