6-я мишень - Максин Паэтро

— И вы вызвали пожарных?

— Точно. Прикатили через пять минут.

— А где же сама заявительница — мисс Фокс?

— Должно быть, где-то здесь. Мы сразу очистили весь пятый этаж. Тогда я ее и увидел… миссис Волковски. Страшно видеть мертвым человека, которого знал в реальной жизни.

— Кто, по-вашему, мог желать ей зла? У миссис Волковски были враги? — спросил Конклин.

— Нет. Старушка, правда, была немного не в себе. Жаловалась, что находит чужие письма в своем почтовом ящике, что кто-то царапает ей плитку возле квартиры. Ну и все такое. Но в целом вполне милая была дамочка. Безобидная.

— Вы находились здесь весь день, мистер Бойд?

— С восьми утра.

— У вас установлены камеры наблюдения? — поинтересовалась я.

— У жильцов есть видеотелефоны — посмотреть, когда кто-то звонит в дверь, вот и все.

— А что у вас внизу?

— Прачечная, мусороприемник, ванная и еще выход во двор.

— Дверь во двор запирается на замок? На сигнализации? — спросил Конклин.

— Когда-то была на сигнализации, — ответил Бойд. — Но потом, когда проводили ремонт, подвал открыли для всех, так что у жильцов есть ключи.

— Понятно. Значит, попасть в дом не так уж трудно, — заключила я. — Вы сегодня видели кого-нибудь подозрительного? Или что-нибудь подозрительное?

Бойд громко рассмеялся. Прозвучало довольно истерично.

— Видел ли я кого-то подозрительного? В этом здании? Сегодня — никого! Причем впервые за весь месяц.

В полицейском, стоявшем у двери в квартиру «5K», я узнала новичка, Мэтта Хартнета. Это был высоченный парень, чем-то напоминающий артиста Джимми Смитса. Лицо под темными глазами казалось бледным, над верхней губой проступили бисеринки пота.

— Жертва уже опознана, — сказал Хартнет, протягивая мне журнал. — Миссис Ирэн Волковски. В последний раз ее видели живой около одиннадцати, в прачечной. Муж еще не вернулся с работы, а дозвониться до него пока не получается. Напарник опрашивает жильцов на улице. Там и другие наши ребята есть.

Я кивнула, вписала в журнал наши с Конклином фамилии и, нырнув под оградительную ленту, прошла в комнату, где уже трудились эксперты-криминалисты. Патологоанатом щелкал фотоаппаратом, снимая жертву с разных точек.

В комнате пахло газом. Кто-то распахнул окна, чтобы проветрить помещение, и оттого в квартире было холоднее, чем на улице.

Миссис Волковски лежала на спине посредине комнаты, раскинув руки и ноги, в позе, делавшей ее трогательно беззащитной как перед нападавшим, так и перед сновавшими по ее жилищу совершенно посторонними людьми. На вид ей было лет шестьдесят с небольшим.

Рана находилась в районе затылка, откуда все еще текла кровь, успевшая пропитать светло-серый ковер и собраться лужицей возле ножки пианино.

Само пианино было разбито едва ли не вдребезги!

На оставшихся клавишах застыли брызги крови, другие валялись на полу. Впечатление было такое, как будто кто-то крушил инструмент молотком.

Доктор Германюк уже установил в нескольких местах мощные переносные лампы, так что света в комнате хватало. С первого взгляда становилось ясно, что хозяйка проводила здесь немало времени и недавно сменила мебель. У ножки диванчика я заметила обрывок упаковочного материала.

Увидев меня, доктор Джи приветливо кивнул, сдвинул на лоб очки и опустил фотоаппарат.

— Что у нас тут? — спросила я.

— Весьма любопытная деталь, — сказал он. — Если не считать пианино и газовую плиту, все остальное в целости и сохранности. По крайней мере я никаких следов не обнаружил.

И действительно, комната выглядела чистой и аккуратной, как будто убийца ограничился лишь тем, что выместил злобу на пианино и хозяйке, после чего включил газ и ушел. Обычно такая картина на месте преступления свидетельствует о его подготовке и сообразительности исполнителя.

— Жертву дважды ударили по голове, спереди и сзади, — продолжил доктор Германюк. — Насколько я могу судить, орудий убийства тоже было два. Одно из них — пианино. После вскрытия информации будет больше, но уже сейчас могу сказать следующее: посмертное окоченение не наступило — тело теплое на ощупь. Синюшность выражена слабо. Скорее всего ее убили не больше двух часов назад. Так что убийца ушел отсюда незадолго до нас.

Услышав за спиной знакомый голос, я отвлеклась от дела ровно настолько, чтобы выйти в коридор и обнять подругу.

— Я в порядке… в порядке, — пробормотала Синди. — Только что получила твое сообщение.

— Ты знала эту женщину?

— Не думаю. По крайней мере имя мне ничего не говорит. Ты не против, если я посмотрю?

Вообще-то посторонние на место преступления не допускаются, и Синди знала это не хуже меня, но мы уже и раньше сталкивались с ней по этому поводу, и каждый раз победа оставалась за ней. Вот и сейчас в ее глазах появилось знакомое выражение — смесь упрямства, непреклонной решимости и хитрости.

— Постой в сторонке. Ни к чему не прикасайся.

— Знаю. За меня не беспокойся.

— Если кто-то будет против, тебе придется уйти. И дай слово, что не упомянешь о причине смерти.

— Обещаю. — Она показала мне язык.

Я указала ей пустой угол комнаты, и Синди послушно заняла назначенное место. Увидев распростертую на полу женщину, она слегка побледнела, но вопросов задавать не стала.

— Твоя подруга? — поинтересовался Конклин, кивая в ее сторону.

Я представила их друг другу. Между тем тело Ирэн Волковски завернули в простыню и уложили в мешок. Мы вполголоса обменялись мнениями насчет причин убийства. По комнате гулял холодный ветер.

— Предположим, убийца кто-то из жильцов. Хозяйка его знала. Он звонит в дверь: «Привет, Ирэн, не хотелось бы вас отвлекать, вы так чудесно играете». Ну как?

— Неплохо, — согласился Конклин. — Но убийцей мог быть и муж. Пришел пораньше с работы, убил ее и смылся. Или, например, друг. А может, тут некий романтический интерес. Впрочем, мог быть и чужой.

— Чужой? Не представляю, — покачала головой Синди. — Я бы незнакомца в квартиру не впустила, а вы?

— Пожалуй, вы правы. Но давайте представим ситуацию. Она сидит за пианино, играет. Из-за музыки не слышит, как открывается дверь. Толстый ковер заглушает шаги.

Я согласно кивнула:

— Возможно.

— Ее сумочка? — спросила Синди.

Черная лакированная сумочка лежала на кресле. Я открыла ее, достала кошелек и показала Конклину — несколько кредитных карточек в одном из отделений и приличная сумма наличными.