Город мертвецов - Альбина Нури

«Откуда это в моей голове? Эти детали – с чего я их взяла?»

– Они уникальные, особые, талантливые! Нельзя так с ними…

Инна вскочила со стула и завертела головой.

– Кто сказал это? – выкрикнула она. – Вы слышали?

– Голоса звучат тут постоянно, – невозмутимо ответил Павел Иванович. – Просто чаще всего их не слышно. Но порой некоторые прорываются сквозь пелену времени. Не только голоса, но и образы. И тогда их можно увидеть, услышать.

В руках у него были две тонкие картонные папки. Он положил их на стол перед Инной.

– Эта Инна Валерьевна, какая она была? – не глядя на документы, нервно спросила Инна. – Высокая и худая? Русоволосая? Носила кулон с янтарем и…

– Тише, тише, дорогая, – мягко проговорил старый учитель. – Прочтите-ка вот это.

– Что тут? – спросила она, беря в руки ту папку, что лежала сверху. – Личные дела? И зачем…

Слова застряли в горле. Инна смотрела на маленький снимок в правом верхнем углу, и ей казалось, что пол уходит из-под ног. Голова закружилась.

С фотографии на нее серьезно, чуть робко смотрел Сева. Ниже, в графе «Фамилия, имя и отчество ученика», она прочла: Панкратов Всеволод Викентиевич».

– Но это же… Это ведь мой… – Не в силах закончить фразу, Инна беспомощно посмотрела на Павла Ивановича: – Как?!

Он ничего не ответил, указав глазами на вторую папку. Уже зная, что там увидит, Инна взяла ее со стола.

Панкратова Ева Викентиевна.

Ева и Сева.

Мертвые дети – дети, которых она убила, не дав им появиться на свет, и которые, оказывается, ходили в Старополянскую среднюю школу.

– Кто вы такой? – прошептала Инна. – Что вам нужно от меня? Вы хотите, чтобы я лишилась рассудка? Этого вы добиваетесь?

– Да что вы такое говорите, милая моя!

Павел Иванович присел на соседний стул и участливо посмотрел на Инну:

– Вы правильно сказали: Инна Валерьевна именно так и выглядела.

– Но откуда я ее знаю, если никогда не видела?

– Видели, конечно, видели! Вы и меня видели – не только в тот раз, когда просили помочь уехать.

– А если бы я тогда уехала? Если бы добралась до этого… как его там… неважно. Или вы не позволили бы мне уйти?

– Я не знал тогда, кто вы. Искренне хотел помочь найти дорогу милой девушке, заплутавшей в нашем захолустье. Признаться, забыл и об этом эпизоде, и о нашей встрече, пока… пока не умер и мне не напомнили. – Он улыбнулся. – Понятия не имею, что было бы. Но знаю, вы тогда оказались тут неспроста.

Инна запустила пятерню в волосы и простонала:

– Загадки, загадки! Как же надоело! Это похоже на ночной кошмар, который никак не кончается! Я стараюсь проснуться, но только проваливаюсь глубже, как в трясину!

Павел Иванович погладил ее по плечу:

– Взгляните на дату. Видите, когда Панкратовы поступили в школу? А год их рождения?

И тут она поняла. Ей не нужно было смотреть на даты – все и без того стало ясно. По ее округлившимся глазам Павел Иванович тоже понял, что она догадалась, и ободряюще качнул головой.

– Значит, это не мои дети? Я ошиблась, когда решила, что они… – Инна бросила папки на стол и прижала ладони ко рту. – Вы сказали, я знала Инну Валерьевну. Знала, потому что…

– Я могу предположить, почему вы назвались Инной. Но по-настоящему вас зовут Евой. Вы – Ева Панкратова, родились и десять лет прожили в Старых Полянах.

– Но я видела их! Севу и Еву! – Инна потрясенно смотрела на Павла Ивановича. – Получается, я говорила сама с собой? Я видела саму себя, как вас сейчас! Разве такое возможно?

– Все возможно, – философски заметил он. – Возраст, внешний вид – все это имеет отношение лишь к физическому воплощению. А у души нет возраста, ибо она бессмертна. В каждой временной точке, в каждый момент бытия все мы – совсем другие люди, но при этом остаемся собой. Другие, но неизменные… Это кажется запутанным, но на самом деле не так уж и сложно, если признать, что Вселенная нелинейна! Да, ты встретилась сама с собой. Но подумай, часто нам есть что сказать другому «я», более молодому или, наоборот, постаревшему! Люди ведь хотят этого, не так ли? А у тебя появился шанс прислушаться, чтобы понять и вспомнить.

Инна – она не могла называть себя иначе, не осознавала себя Евой! – пыталась уяснить все, привыкнуть к новому положению вещей, хоть как-то разобраться в круговороте мыслей, который захватил, закружил ее.

На ум пришел разговор с детьми.

– Я тогда сказала им, что виновата в их смерти, а Ева ответила, что жива. Теперь это понятно. А вот Сева… – Инна смотрела на Павла Ивановича, надеясь прочитать что-то в его глазах. – И мои родители – кто они? Где?

Она снова схватила со стола картонные папки, раскрыла и принялась листать. Сведений было мало, но все же тут имелись имена и адрес.

Внезапно бумага стала желтеть, съеживаться, чернеть. Одна из папок, личное дело Севы, расползлась, как желе: в руках у Инны остался лишь жалкий обрывок одной из страниц с оценками за второй класс – и больше ничего.

– Нет-нет! – вскричала Инна. – Павел Иванович!

Она обернулась к нему, но стул, на котором только что сидел старый учитель, был пуст. Да и кабинет директора в одночасье изменился. Девушка озиралась по сторонам, глядя на стены в пятнах плесени, вспучившуюся от влаги полировку стола и шкафов, бесформенные тряпки вместо занавесок. Теперь все здесь было так, как и должно быть после долгих лет заброшенности.

Часть кабинета – мебель, пол, стены – почернела от гари. Дверца сейфа была распахнута настежь. Инна подумала, что пожар начался именно тут, но его, видимо, удалось затушить, потому что от огня пострадала лишь часть помещения.

Шкаф был пуст – внутри валялись клочки и обрывки: разобрать, что это за документы, было невозможно. Инна снова взглянула на бумаги в своих руках. От папки Евы тоже мало что осталось. И все же адрес разобрать было можно. А имена родителей Инна успела запомнить, когда держала документы целыми.

Павел Иванович выполнил свою миссию, ради которой его вернули из небытия: помог Инне узнать свое имя. Вот только оно по-прежнему оставалось лишь сочетанием букв. Она теперь знала, что у нее был брат, имена родителей тоже были известны, как и адрес, по которому она жила прежде. Но это были просто знания – воспоминаниями они пока так и не стали. Павел Иванович вернулся обратно в могилу, в дальнейшем ей предстоит разобраться самой.

– Панкратовы Викентий Иванович и Зоя Анисимовна, – вслух произнесла Инна. – Мои родители.

Сердце не заныло. В памяти ничего не отозвалось. Решение, что делать дальше, напрашивалось само собой.

– Придется навестить вас. – Инна прочла адрес – Жукова, двадцать два, квартира двенадцать.