Сэндвич с пеплом и фазаном - Алан Брэдли

По обе стороны дороги тянулись электрические и телефонные провода… вверх и вниз… вверх и вниз… длинными дугами, напоминавшими траекторию полета целеустремленного дятла.

Как далеко мы отъехали? Я попыталась оценить. Скоростные ограничения для езды составляют пятьдесят миль в час по шоссе и тридцать в населенных пунктах, скажем, в среднем сорок миль в час.

Сколько мы уже едем?

Я мысленно вернулась в те времена, когда состояла в рядах девочек-скаутов и мисс Делани учила нас определять время в трудных ситуациях.

«Никогда не знаешь, вдруг тебя похитят коммунисты, – говаривала она и добавляла: – или еще кто похуже. «Будь готов» – это не просто девиз».

Так что нас всех научили определять время, запирая в полном мраке гробницы святого Танкреда, заставляя балансировать на стуле с завязанными глазами, когда толпа девочек в полную мощь своих легких вопила: «Ла-ла-ла-ла-ла-ла!» и швыряла в голову свернутые в клубок теплые зимние носки.

Я прикинула, что мы отъехали от академии мисс Бодикот примерно пятьдесят минут назад и с учетом скорости в районе сорока миль в час должны были проехать тридцать три мили. Простая арифметика.

В автобусе стало на удивление тепло, и я уже раздумывала над тем, чтобы свернуться клубком на сиденье и немного подремать, когда водитель неожиданно начал переключать визжащие передачи и свернул на узкую грунтовую дорожку.

Автобус остановился, водитель вышел и с усилием открыл тяжелую ржавую калитку, за которой находился ветхий барак с обшарпанной вывеской: «Стоп. Доложить охране».

Мы тихо прошли через калитку, водитель закрыл ее за нами, и с адским шумом автобус снова тронулся с места.

Впереди в отдалении виднелись воды озера Онтарио. Я уже видела его из окна поезда, но тогда под дождем оно казалось серым и унылым. Сегодня же в ярких лучах утреннего солнца его гладь сверкала и мерцала, как драгоценный камень, а в небе медленно и важно плавали белые пушистые облачка, словно позируя художнику.

Большое количество высоких радиовышек, раскрашенных в красные и белые полосы, поднимались в воздух где-то впереди, вырастая из скопления низких белых потрепанных домиков, сгрудившихся словно цыплята вокруг заброшенной фермы, сколоченной из крашеных досок. По мере того как мы приближались к этому месту, дорога сужалась, а потом и вовсе кончилась.

Резко. Нам пришлось остановиться.

– Все наружу! – громко скомандовала мисс Моут.

Я обернулась и увидела, что она отстегивает свои ремни. С поразительной скоростью она высвободилась из своей паутины и покатилась к выходу из автобуса, чуть не сбив меня с ног.

Я считала учениц, по мере того как они высаживались: десятая, одиннадцатая, двенадцатая…

Я оказалась тринадцатой.

– Пандус, Доусон! – рявкнула мисс Моут.

Водитель извлек из багажного отсека под полом автобуса пару деревянных досок и приладил их к выходу из автобуса.

Мисс Моут въехала на импровизированный пандус и, не глядя по сторонам, так резво покатила вниз по доскам, что тут же оказалась в высокой траве.

Но она быстро схватилась за колеса, покрутила их, мгновенно оказалась у дверей автобуса и вызывающе уставилась на высадившихся учениц, словно говоря: «Вот так! Это единственный способ жить с проклятым полиомиелитом!»

Я испытала по отношению к ней странное чувство гордости.

– В строй! – прокричала она, и в ее голосе прозвучало нечто большее, чем просто интонации муштрующего солдат сержанта. – В колонну по одному.

Мы зашаркали ногами.

– Напра-во!

Наши туфли топали в пыли.

– Шагом… марш!

И мы замаршировали, одетые в панамы, плиссированные сарафаны, жакеты, школьные галстуки и колготки, размахивая руками и печатая шаг по направлению к далеким плакучим ивам на берегу. Без сомнения, мы выглядели стайкой гадких утят на прогулке.

Я подумала, хорошо бы еще насвистывать какую-нибудь веселую военную мелодию.

Нас разделили на две группы. Мою, куда вошли Траут, Дрюс, Гремли, Бартон и подозрительно краснолицая девочка, которая была мне незнакома, по понятным причинам назвали Шестерка, а остальные получили название Семерка.

– Шестерка в тень! – выкрикнула мисс Моут. – Семерка на солнце!

– Разделяй и властвуй, – проворчала Траут. – Они всегда так делают, чтобы мы не взяли над ними верх.

Хотя Бартон и Гремли были в составе моей группы, они отошли в сторону и встали под высоким вязом, в то время как Дрюс и ее приспешница Траут обосновались с другой стороны дерева, оставив меня и незнакомую девочку наедине между двумя лагерями.

– Де Люс, – произнесла я уголком рта. – Флавия. Я новенькая.

– Я знаю, – прошептала она. – Я умирала от желания поговорить с тобой.

Она сняла шляпу и начала медленно обмахивать лицо, чтобы замаскировать нашу беседу.

Из-за кого она беспокоилась: из-за Дрюс, умеющей читать по губам, или из-за кого-то другого?

– Это насчет Брейзеноуз, – начала она.

– Которой? – тихо спросила я, прикрывая рот рукой и делая вид, что чешу нос. – Мэри-Джейн или…

– Клариссы. Старшей Брейзеноуз. Той, которая исчезла.

Ее лицо стало еще краснее, чем прежде.

– Ты в порядке? – прошептала я.

– Само собой. Я задерживаю дыхание, чтобы мое лицо покраснело. Именно поэтому мисс Моут отправила нас в тень.

Утро едва началось, а я уже обзавелась новым полезным оружием в своем арсенале.

– Как тебя зовут? – спросила я, пусть даже это может быть запрещено.

Она одарила меня странной улыбкой, словно упрекая в чем-то, и ответила:

– Скарлетт. Амелия Скарлетт.

«Ты похожа на меня, Амелия Скарлетт, – подумала я. – Ты еще не подозреваешь, но мир – лишь воск в твоих руках».

– Вода! – громко крикнула мисс Моут, хлопая в ладоши, и мы все обратили на нее внимание. – Вода – это жизнь. Запомните это, девочки, и хорошенько запомните. Без солнца и еды вы можете прожить довольно долго, но без воды – нет. Вы всегда должны знать, как и где добыть воду. Вас научат, как ее находить, получать и очищать. Теперь…

Она уставилась на нас, окидывая пристальным взглядом каждую из нас по очереди, и ее глаза сияли, как маленькие черные фонари.

– Допустим, нам нужна вода здесь и сейчас. Предположим, кто-то ранен и нам срочно требуется кипяток для медицинских нужд. Где мы его возьмем?

Гремли подняла руку:

– В радиаторе автобуса! – крикнула она, ухмыляясь нам, страшно довольная тем, что сразу же нашла ответ.

Мисс Моут медленно кивнула, словно говоря: «Я так и знала, что какая-нибудь идиотка предложит этот вариант».