Французов ручей - Дафна дю Морье

– Эй, вы, там! – закричал Рэшли. – Эй, на «Удачливом»!

– Поворачивайте! – завопил вслед за ним Годолфин. – Поворачивайте, пока не поздно!

Но «Удачливый» упрямо плыл вниз по течению, взрывая носом высокие волны и держа курс прямо на залив.

– Он сошел с ума! – закричали в толпе. – Смотрите, он хочет выйти в залив!

И действительно, теперь, когда корабль был уже совсем близко, все увидели, что его тянут на перлинях три шлюпки, плывущие в ряд перед ним. Матросы изо всех сил налегали на весла, но марсель и нижние паруса, выгибаясь под напором налетевшего с холмов ветра, тянули корабль в противоположную сторону.

– Они ведут его в море! – воскликнул Рэшли. – О господи, они ведут его в открытое море!

В эту минуту Годолфин неожиданно обернулся. Взгляд его выпученных глаз упал на Дону, которая, забыв обо всем, подошла к самому краю пристани.

– Вот этот мерзкий мальчишка! – заорал он. – Хватайте его, это он во всем виноват!

Дона повернулась и, прошмыгнув под рукой у какого-то старика, ошарашенно вылупившегося на нее, кинулась со всех ног с причала. Она бежала все дальше и дальше: мимо дома Рэшли, мимо церкви, мимо городских окраин, к спасительным холмам, видневшимся вдалеке, а за спиной, не отставая, стучали шаги и чей-то голос пронзительно кричал:

– А ну стой, негодяй! Стой, тебе говорят!

Слева, среди зарослей папоротника, мелькнула тропинка. Дона торопливо бросилась по ней, спотыкаясь в своих неуклюжих башмаках. Сквозь потоки дождя, струящиеся по лицу, она разглядела поблескивающую далеко внизу воду залива, услышала шум прибоя, бьющегося о скалы.

Она бежала по гребню холма, не обращая внимания на дождь и темноту и думая только о том, как бы побыстрей скрыться от пронзительных, выпученных глаз Годолфина. И понимала, что надеяться ей больше не на кого: Пьер Блан исчез, а «Удачливый» борется с волнами в заливе. В ушах ее не переставая звучал мрачный гул корабельного колокола, созывающего горожан на пристань, и злобный рев Филипа Рэшли, бранящего своих медлительных помощников.

Дорога наконец пошла под уклон. Дона замедлила свой отчаянный бег, вытерла мокрое лицо и посмотрела вперед: тропинка спускалась к бухте, открывавшейся перед входом в залив, а затем снова уводила наверх, к форту. Она постояла, прислушиваясь к плеску волн под скалой, посмотрела на залив, в надежде обнаружить силуэт «Удачливого», и, вдруг оглянувшись назад, увидела крошечный огонек, движущийся к ней сверху, а еще через несколько секунд услышала негромкий скрип шагов.

Она упала на поросший папоротником склон и затаила дыхание. Шаги приближались. Она подняла голову: прямо на нее, держа в руке фонарь, шел какой-то человек. Не глядя по сторонам, он быстро сбежал по тропинке к бухте, а затем начал карабкаться на мыс. Дона видела огонек его фонаря, мигающий все выше и выше. Она поняла, что он идет в форт, чтобы предупредить часовых. Очевидно, Рэшли заподозрил неладное, а может быть, решил, что капитан спятил и нарочно ведет корабль в открытое море. Так или иначе, результат теперь будет один: часовые, предупрежденные о приближении корабля, начнут стрелять, как только он подойдет к форту.

Дона кинулась вниз по тропинке, но, в отличие от человека с фонарем, не стала затем подниматься на мыс, а свернула влево и, с трудом пробираясь среди мокрых камней и водорослей, двинулась вдоль берега к заливу. Перед глазами ее встала карта Фой-Хэвена. Она будто воочию увидела русло ручья, сужающееся при впадении в залив, форт и полосу скал, протянувшихся вдоль того берега, по которому она сейчас шла. В голове у нее билась одна-единственная мысль: она должна во что бы то ни стало взобраться на эти скалы и, прежде чем корабль войдет в залив, предупредить француза об опасности.

Как только она очутилась под прикрытием мыса, ветер мгновенно стих, дождь перестал бить в лицо. Но идти было по-прежнему трудно: камни не успели высохнуть после отлива, и Дона то и дело спотыкалась и скользила. Руки ее покрылись ссадинами, подбородок болел от удара о валун, волосы растрепались и выбились из-под повязки.

Где-то в стороне прокричала чайка, ее назойливый крик далеко разнесся среди скал. Он звучал насмешливо и издевательски. И Доне показалось, что птица смеется над ее тщетными усилиями, что она нарочно горланит в темноте, желая оповестить врагов о ее приближении. Разъяренная, отчаявшаяся, она принялась осыпать чайку грубыми и бессмысленными ругательствами.

Скалы были уже совсем близко, ясно слышался мерный рокот прибоя. Еще одно усилие – и Дона, подтянувшись, вскарабкалась на большой утес и устремила взгляд на залив. Прямо перед ней, зарываясь носом в волны, выходил из устья ручья «Удачливый». Лодки, буксировавшие его, были подняты на борт, матросы столпились на палубе и с восторгом наблюдали за тем, как ветер, каким-то чудом вдруг сменивший направление на западное, надул паруса «Удачливого» и тот, подгоняемый его мощным порывом и высокой отливной волной, стремительно мчится в открытое море. За кораблем плыли какие-то лодки. Дона догадалась, что это горожане, снаряженные Рэшли в погоню. Они кричали, ругались и размахивали руками. В одной из лодок она увидела Годолфина, рядом с ним сидел Рэшли. Она засмеялась и отбросила волосы с лица. Теперь, когда «Удачливый» весело и беспечно уносился прочь, недосягаемый для своих преследователей, ни Годолфин, ни Рэшли были ей уже не страшны. Где-то совсем близко опять прокричала чайка. Дона повернулась, чтобы запустить в нее камнем, и вдруг увидела, что из-за полосы рифов по направлению к ней движется маленькая лодка. В лодке сидел Пьер Блан. Вот он поднял голову, посмотрел на скалы и снова крикнул, подражая чайке.

Не переставая смеяться, Дона встала во весь рост, вскинула над головой руки и закричала. Он тут же подплыл к ней и помог перебраться на борт. Он ни о чем не спрашивал ее. Она тоже молчала, глядя, как он осторожно выводит лодку из полосы прибоя. По подбородку у нее текла кровь, одежда промокла, но она не обращала на это внимания. Лодка плясала на крутых волнах, в лицо летели соленые брызги, смешанные с дождем. Неожиданно где-то позади блеснул свет, затем раздался пушечный выстрел и что-то плюхнулось в воду ярдах в десяти перед ними. Пьер Блан ухмыльнулся во весь рот и еще сильней налег на весла, держа курс на «Удачливый», который на всех парусах летел им навстречу.

Снова вспыхнул свет, снова ударил оглушительный выстрел, сопровождаемый на этот раз треском ломающегося дерева. Дона не успела заметить, куда попало ядро. Она разобрала только, что с корабля перекинули канат, подтащили их к борту, затем чьи-то руки подхватили ее и подняли вверх; она увидела смеющиеся лица матросов, черный водоворот, бурлящий за спиной, и лодку, медленно погружающуюся в пучину…

Француз стоял у штурвала; на подбородке его тоже краснела ссадина, волосы растрепались, рубашка промокла насквозь. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. В ту же минуту он крикнул:

– Падайте! Сейчас выстрелит пушка!

Измученная, продрогшая, не чувствуя под собой ног от усталости, она упала на палубу, зная, что самое страшное уже позади и что они снова вместе.