Сволочи - Александр Житинский

Вообще-то я не понимаю, когда же эти люди работают, учатся, помогают родителям по хозяйству, пишут письмо Маме в деревню, потому что Зенит играет каждый день. При этом он всегда у всех выигрывает, потому что болельщики очень сильно радуются. Они поют, пляшут, читают стихи.

Вот сегодня, например, человек пятьдесят читали хором такое стихотворение:

Семь на восемь, восемь на семь,

Всю Москву отпидарасим.

В какой-то степени по этому поводу иногда я понимаю спартаковских болельщиков: им наверняка должно быть обидно такое слушать. Я думаю, что они в таких случаях подходят объяснить питерским болельщикам, что, возможно, это не совсем так, может быть, всё-таки, не всю Москву, может быть, вы ошиблись, ну давайте же будем справедливы. А им сразу же показывают Хуй и говорят обидные слова про их Родной Город. Правда, я никогда в жизни не видел спартаковских болельщиков — их обычно сразу же депортируют из города под конвоем, как пленных немцев, но может быть они тоже что-нибудь обидное про Культурную Столицу декламируют.

Всё же среди питерских болельщиков встречаются образованные люди. Совсем недавно один молодой человек в Голубом Цылиндре С Рогами исполнял в метро песни ансамбля дорз на английском языке, причём слова пел довольно правильно. Очень громко, правда, пел и плясал при этом что-то сильно Наше — русское и раздольное, но тем не менее. При этом он явно двигался в мою сторону, вероятно для того, чтобы доебаться с этим ансамблем — ясно же, что другого человека, кроме меня, чтобы доебаться, во всём восточном полушарии больше ни одного нет. Я даже перебрал в голове строчки три, которые помню, пипл-арстрейндж, ну и так далее. Но он, к счастью, не дошёл, потому что зачем-то бросил в милицию пластмассовую бутылку от пива.

Вот такая у нас милиция: пока в неё хулиган бутылкой не бросит, сроду не пошевелится.

Зато когда тихий человек идёт, никого не трогает, лишь бы до дому добраться, чтобы на диване полежать, вот тогда она тут как тут карманы выворачивать.

Любому идиоту известно, что во сне человек умирает. Если внимательно прислушаться в тот момент, когда засыпаешь, но ещё не заснул, можно услышать, как Мёртвые обращаются к живым.

Говорят при этом Мёртвые совершеннейшую хуйню. Слова, вроде бы, все знакомые, а что хотели сказать, зачем? — ничего не понятно, и даже запомнить невозможно. У них, у Мёртвых, там совсем другая жизнь, всё у них не как у людей, и рассказывать про эту жизнь живым совершенно бесполезно. Так что этим занимаются только молодые глупые Мёртвые, а старые давно на это дело плюнули.

Только один раз помню какая-то Мёртвая женщина сказала что-то слегка осмысленное. Но она, наверное, только что померла, секунды может три назад, и была ещё не очень Мёртвая.

Она сказала сердито: «Отдайте мне мою оболочку!». Ага, щас. Разбежались.

Всё в утиль.

Сегодня объявили наводнение. Я, честно сказать, никакого наводнения не заметил, но раз люди говорят, то знают, наверное. В общем, собрался домой, потому что морозить жопу, отсиживаясь на каменном льве — мне это ни к чему.

Зато по дороге домой сообразил, почему весь кремль забит питерскими выходцами. Это потому что питерские, они привыкли жить под водой. Они ходят под водой, разговаривают под водой, поют и пляшут тоже под водой. Я ходил тут на десяток концертов, и всегда там все плясали очень медленно и пели чуть слышно. А попробуй их из Петербурга выпусти — они тут же так завизжат, что все витрины полопаются.

Когда питерского человека вытаскивают на поверхность, он тут же раздувается от внутреннего давления как глубоководная рыба-удильщик. «Маловато! — кричит. — РАО ЕЭС себе хочу! И ещё министерство финансов! Нет, лучше Президентом Всея Руси, и чтоб Америка на посылках! И чтобы у Красных Кхмеров Атаманом! И впереди Наивсенароднейшей Джамахирии на Чорном Истребителе!»

Некоторые от этого лопаются вдребезги нахуй, а некоторые ничего — вполне справные.

Вон, как раз один в телевизоре с рюмочкой ходит — улыбается застенчиво.

Пора уже выращивать у себя в голове Пустоту, а то задолбали уже там галдеть.

Только не ту спижженную дзень-пустоту, которую подсовывали Русскому Народу некоторые справедливо уже забытые писатели. От чужой Пустоты ничего хорошего не выходит, это ещё раз хорошо видно из истории с Дж. Харрисоном, царствие ему небесное. Простому Русскому человеку, наподобие меня, нужна Торжественная Православная Пустота, скорее даже не Пустота, а Простор, и чтоб на десять тысяч вёрст ни одной живой души. И грачи улетели нахуй.

И тишина.

Бомм.

Пора бы уже с людьми поговорить серьёзно о Наших Отношениях,

Я вам, люди, вот что скажу: давайте как-то относиться друг к другу с уважением, по-людски. Я тоже могу всех сразу нахуй послать и досвидания, а кто мне после этого Денежки принесёт? Значит, так нельзя..

Давайте так: если вы про Интересное разговариваете, а я не угадал, то мне ещё одна попытка, не на корову же играем. Если я про Интересное рассказываю, а вы не угадали, то и ладно, не надо больше попытки — вы выиграли.

Если вы меня спросите, который час, и я правильно отвечу, то мне записывается Бонус, а потом когда вы меня что-нибудь другое спросите, а я отвечу неправильно, то это не считается, просто с моего счёта списывается.

Ну или ещё другое разное. Главное — про принцип договориться.

В купе храпели три мужика, и каждый храпел по-своему: один басом и равномерно, другой тенором и прибулькивал, а третий вступал в самые патетические моменты. И я лежал на нижней полке и думал, что если бы мне тоже удалось заснуть и тоже захрапеть, я бы стал тем самым Четвёртым, и мы вчетвером создали бы Волшебную Гармонию, и наш поезд оторвался бы от рельсов и — полетел бы весь сияющий над Чорной Тверью, потому что Новый Год же скоро и обязательно должно быть Счастье.

Только нихуя ничего не вышло, и я зевал, ходил курить и покупал в Твери каменный пирожок. Потому что этот мир так устроен, что если в нём хоть в одном месте наступит Гармония, неважно из-за кого: из-за Мужчины и Женщины или из-за четырёх храпящих мужиков, то ему сразу же придёт Пиздец. И будут тогда и первый Ангел, и третий, и саранча, и полынь, и вылезут из вод морские гады, и откусят вам всем Хуй. И мне откусят, потому что вот так оно всё, блядь, устроено.

А потом пришла сдобная московская проводница и сказала сдобным московским голосом: «Вставайте мальчики, Ленинград скоро».

Все москвичи до сих пор думают, что есть на свете такой город Ленинград — город на Неве, а в нём всё как в Москве: и Третья Улица Строителей, и ключи все подходят, — и вообще всё-всё точно такое же, только мельче и хуже, конечно.