Рубиновый маяк. Между ведьмой и змеёй - Валерия Шаталова

Между двумя холмами клубилась река густого тумана. Дымчатые щупальца вились тонкими струйками, просачивались сквозь щели мостовых досок, где тут же давились пиратскими подошвами. Люди обыденно сновали туда-сюда, занятые мирскими разговорами, спорами, сплетнями. Но сквозь мерный гул повседневной жизни островитян Сибель явственно расслышала тяжёлое дыхание. Волна мурашек прокатилась вдоль позвоночника, распространилась по коже и сгрудилась на запястьях. Каждый шаг по мосту давался всё тяжелее, словно мгла тянула к себе, звала, шептала. Зловещий древний язык ведьм царапал страхом и могильным холодом. Запястья жгло всё сильнее —руническая вязь проснулась, поползла по коже чёрными лентами. Шёпот из тумана перерос в пронзительный визг. Но никто, кроме молодой ведьмы этого не слышал.

[Дохлый Кит, дом ростовщика. Владения пиратов / Ярослав Власов]

Циретей двумя пальцами перебирал гладкие, сточенные водой розовые камешки, нанизанные на кожаный шнурок. Собственно, больше пальцев у него не было. Бывший пират, а ныне глубоко нелюбимый всеми ростовщик расположился в кресле с высокой бордовой спинкой. Люмен под потолком освещал мрачную подвальную комнату, жужжа всеми оттенками фиолетового и запахом озона. Взгляд ростовщика сосредоточился на кучке золотых монет, что лежала на низком столике. Напротив стояли эльф и девица, отчаянно желающая казаться парнем. Но намётанный глаз Циретея ей не обмануть.

– Зачем ставить вам метки, когда тот же Нам-Бо за девку дал бы вдвое больше? Да волосы эльфов нынче пользуются спросом, – бормотал вслух ростовщик. – Но они заявили, что пришли по рекомендации от того бешеного альвиса. Плохо. Крайне плохо. Никто в здравом уме не станет переходить дорогу Ноару Коулдану. Но если всё-таки соврали?..

Ярослава коробил цепкий взгляд Циретея, которым ростовщик с особым интересом рассматривал зону ниже ключиц. Женскую грудь Ярослав стянул лоскутом парусины и надежно спрятал в мужской рубахе широкого кроя, позаимствованную на «Рассветном луче». Но ростовщик не скрывал засаленной ухмылки, обнажающей крепкие белые зубы. Фальшивая маира Сотье скосила взгляд на стоящего рядом эльфа – он держался уверенно и спокойно, словно не их судьба сейчас была в алчных руках прожжённого подлеца.

Секунды текли медленно, как расплавленный воск. Они не поспевали за ускорившимся биением женского сердца. Ярослав нервничал всё сильнее. Кожей чувствовал приближение крупных неприятностей. Когда напряжение в комнате стало почти осязаемым, камешки меж двух пальцев ростовщика замерли. Он принял решение. Тонкие губы разомкнулись, обнажая крупные, едва ли не лошадиные зубы. Грудная клетка поднялась, вбирая порцию воздуха, чтобы на выдохе огласить приговор.

Посол не был бы послом, если б не умел тонко чувствовать именно такие моменты. Нужные, правильные. А потому первое слово Циретея заглушилось звоном монеты, брошенной Анарендилом на стол. Она встала ребром, прокатилась по дуге и завертелась на месте, лаская слух ростовщика самой понятной ему золотой мелодией. К ней присоединилась ещё одна и ещё…

Когда увеличившаяся кучка монет перевесила сомнения ростовщика, Ярослав облегчённо выдохнул и первым сунул руку в ящик. Боль была резкой, как разряд тока, а вместе с ней на ум пришли строчки чёрного юмора из советского стишка:

Дочка спросила у мамы конфетку,

Мама сказала: «Сунь пальцы в розетку»…

После сделки Циретей настоятельно рекомендовал позавтракать в таверне, что располагалась над мрачным подвалом-приёмной. Расценки здесь были под стать хозяину – конские. Но рисковать расположением ростовщика посол не стал и с искусственной, лживой улыбкой согласился.

– И когда ты только успел скрысятничать? – пробурчал Ярослав с набитым ртом, совсем не по-женски орудуя ложкой в тарелке с похлёбкой. – А если б этот хмырь удовлетворился изначальной суммой, оставшиеся монеты ты бы себе зажилил?

Анарендил дохрустел огурцом:

– Мой опыт ведения переговоров насчитывает десятки лет. И подобных пройдох я встречал не раз и не два. Первое и самое простое правило – не показывать и уж тем более не отдавать сразу все деньги.

– Ну, допустим. Так у тебя ещё остались монеты? Если уж ты такой предусмотрительный.

Эльф хитро улыбнулся и взмахнул рукой, подзывая подавальщицу:

– Милая, будь добра ещё по кружке ягодного отвара мне и моему спутнику, – и тише, только для Ярослава добавил, – вернее – спутнице.

Ярослав недовольно скривился.

– Спутнице, – передразнил он эльфа деланно-писклявым голосом. – Ненавижу. Ешь давай быстрее и валим отсюда. Нам ещё до Китовой головы пилить и пилить.

– Ну что за выражения? Ты же благородная маира, где твои манеры? – поддел Ярослава Анарендил.

– Да пошёл ты… – рявкнула девица, переодетая парнем. – Слышь, эльф, не беси меня.

– Ладно, – легко согласился посол, – пока ты прихорашивался в нужнике, я распорядился…

– Прихорашивался? Ты вконец офигел?! – выпалил Ярослав в негодовании и, опомнившись, перешёл на гневный полушёпот, – ты хоть представляешь, что я чувствую? Каково мне, когда привычные действия… привычные части тела отсутствуют… Да я… Да ты…

– Ярро, я верю, что тебе сейчас не просто. Я просто хотел сказать, что велел седлать коней. Так что путь на другой конец острова проделаем с ветерком. Сэкономим полдня, если не больше.

– Коней? Дерьмо!

– Что опять не так? – эльф приподнял светлую бровь.

– Я никогда не ездил верхом.

Анарендил негромко рассмеялся, допил отвар и поднялся из-за стола:

– Ты можешь вытаскивать из чужой памяти мелкие детали, неужели твои руки не вспомнят, как держать вожжи? Верховая езда – один из обязательных уроков, что дают благородным девицам.

***

[Окрестности Дохлого Кита. Владения пиратов]

Вороные кони домчали путников до той части острова Дохлого Кита, именуемую местными жителями «головой». Каменный мост, что соединял «голову» с «телом» был затоплен серым туманом, сквозь который едва просматривались его контуры. Ярослав зябко передёрнул женскими плечами – хватило ему вчерашних воспоминаний о том, как они пробирались сквозь эту жуть. Лошади нервно всхрапывали и трясли гривами.

– Сюда, – из длинной деревянной постройки выскочил пацан лет тринадцати, – кони по мосту не пройдут. Ведите их сюда.

Он указал рукой вглубь постройки, из которой доносилось нестройное ржание.

– Мы направляемся к Крэйгу, – деловито пояснил Анарендил, – а за коней я заплатил…

– И что? – фыркнул мальчишка, – надо теперь животных гробить? Они и до середины моста не дойдут, как ведьмы сожрут их души.

– А людей ведьмы, значит, не жрут? – спросил Ярослав.

– Людей – нет. Только их души. И только у тех, кто остановится полюбоваться туманом. Мост надо переходить быстро, это все знают.