Погода – это мы - Джонатан Сафран Фоер

– Я не это имею в виду. Это может быть жестоко, даже безнравственно, но… твоя бабушка сделала достаточно?

– Не надо.

– Но она сделала достаточно?

– Хватит.

– Она бежала из своего местечка, потому что знала, что «должна что-то сделать». Она знала. Ее сестра пошла ее проводить, отдала твоей бабушке свою единственную пару туфель и сказала: «Тебе так везет, что ты едешь». Это же просто другой способ сказать: «Возьми меня с собой». Возможно, ее сестра была слишком молода для такого путешествия, и взять ее с собой означало гибель для них обеих. Возможно, в то время вера твоей бабушки была вовсе не настолько сильной, какой мы ее теперь считаем. Но ты грезишь о том, как ходил бы от дома к дому в ее местечке, хватал бы каждого оставшегося и кричал ему в лицо: «Ты должен что-нибудь сделать!» Почему твоя бабушка не крикнула им в лицо?

– Потому что это за пределами человеческих возможностей.

– Согласна. Это за пределами человеческих возможностей.

– Так зачем ты задала этот вопрос?

– Потому что договориться о том, чего от человека нельзя требовать, напоминает нам о том, чего требовать можно. Мы можем расходиться во мнении о том, что именно мог бы сделать Франкфуртер, но мы согласны в том, что он мог бы сделать больше, чем сделал.

– Да.

– Теперь представь, как ты ешь гамбургер у себя в номере.

– Я чувствую себя посмешищем…

– Перестань говорить мне, что ты чувствуешь. Скажи, что ты можешь сделать.

– Конечно, я могу есть меньше животных продуктов. И, конечно, мне не стоит оставлять попытки из-за страха оказаться непоследовательным. Прямо сейчас я чувствую настоящую надежду, но…

– Перестань говорить мне, что ты чувствуешь.

– Но это из-за нашего разговора. С воспоминаниями об исторических травмах и на фоне такого пристрастного допроса моя нужда в маленьких каждодневных изменениях и моя способность их осуществить просто очевидны. Но я знаю, что будет дальше: пройдет время, я потеряю ориентиры, перестану оценивать свои жертвы в масштабе мировой катастрофы и снова начну сравнивать свою жизнь с ней самой. И не важно, что я знаю и чего хочу, я окажусь там, откуда начинал.

– Не надо так.

– Не надо сдаваться?

– Заострять внимание на надежде.

– Но это мотивирует.

– Конечно, когда у тебя есть надежда. Но если ты не полный невежда по части изменения климата и не питаешь никаких иллюзий, то чаще всего надежды у тебя нет. И что тогда? Если твой основной стимул – надежда, то тебе предстоит двигать яхту веслами в штиль, смотреть на поникший парус и ждать, пока он наполнится ветром и освободит тебя от бремени, которое кажется несправедливым. У Ноева ковчега не было паруса, и у нашего тоже нет. Легче прилагать усилия, зная, что никто и ничто нам не поможет.

– Я не уверен, что у меня хватит энергии продолжать это всю свою жизнь. Дело не только в гребле, а в том, что приходится грести против течения. Я думаю о тысяче завтраков и обедов, которые мне предстоят, и о том, что ни один из них не получится съесть бездумно, без борьбы с искушением, без риска вызвать косые взгляды.

– Вместо того чтобы думать о будущих завтраках с обедами, сосредоточься на ближайшем из них. Не отказывайся от гамбургеров навсегда. Просто в этот раз выбери что-нибудь другое. Трудно менять многолетние привычки, но поменять один обед вовсе не трудно. Со временем твой выбор станет новой привычкой.

– Так почему же за тридцать лет мне не стало проще соблюдать вегетарианство? Почему стало только труднее? Сейчас меня тянет на мясо больше, чем когда-либо с тех пор, как я стал вегетарианцем.

– Это так ужасно?

– Да, когда я поддаюсь искушению.

– Сколько раз ты ел мясо за последние десять лет?

– Не знаю. Раз двадцать?

– Это больше, чем ты предположил в начале книги.

– Тогда это было для разогрева.

– Давай скажем, что ты ел мясо сто раз.

– Столько раз нет.

– Хорошо, значит, ты ел его двести раз. За последние 10 950 завтраков, обедов и ужинов ты оплошал всего двести раз. Общий уровень твоего успеха равен 98 %.

– Я не ел его почти двести раз.

– Спрашиваешь, почему не стало легче? А я спрошу, почему было так легко.

– Потому что я говорю с тобой.

– Это как в той предсмертной записке, в «Споре с душой», только нам надо постараться, чтобы этот разговор никогда не кончался.

– А я хочу, чтобы он закончился. Хочу решить это раз и навсегда, как решил не убивать, не красть и не мусорить. Некоторые становятся веганами и больше об этом не думают. Для некоторых это так же просто, как не быть поджигателями – настолько очевидно и правильно, что не требует даже мыслей, не говоря уже о борьбе. Но когда дело касается еды, я всегда возвращаюсь к тому, с чего начинал.

– Ты слышал кое-что про акул?

– Что им нужно непрерывно двигаться или они умрут?

– Именно. Но это правда только в отношении некоторых видов акул. Большинству из них не нужно постоянно плыть, чтобы дышать.

– Неправда про страусов, неправда про акул.

– Но, может быть, как акула ты не относишься к большинству. Может быть, некоторым людям будет просто уменьшить потребление животных продуктов или полностью перейти на веганство, и им не придется всю жизнь спорить с собой на эту тему. Тебе просто нужно смириться, что твои ум и сердце устроены по-другому. Готов поспорить, что большинство людей в качестве акул не относятся к большинству.

– Так что мне делать, когда я возвращаюсь к тому, с чего начинал? Открыть документ в Word и написать тебе, какое я ничтожество?

– Нет, тебе просто нужно признать, что вернуться в начало – не значит вернуться в прежнее состояние. «Обнаружить себя» где бы то ни было – хороший знак, он подразумевает самоосознавание. Если бы ты пробежал половину марафона и вдруг всерьез задумался о том, что тебе бежать еще двадцать километров, тебе, вероятно, захотелось бы сойти с дистанции. Но разве отправная точка не находится еще дальше – там и тогда, когда ты решил пробежать марафон? И разве это решение не сопровождается целеустремленностью и некоторой долей радости? Именно поэтому люди повторяют обряд бракосочетания, чтобы вновь прикоснуться к краеугольному камню своего брака. Необходим определенный баланс, потому что есть вещи, которые нам нужно делать, даже если мы не чувствуем к этому желания – мы не можем ждать, пока наши чувства совпадут с необходимостью. Но иногда движущей силой может стать напоминание о том, почему нам изначально было так важно это сделать. В чем для тебя основополагающая истина?