Пока не поздно - Кей Мортинсен

Мей любила его всей душой, и при виде его страданий у нее разрывалось сердце. Но Мей знала: стоит смягчиться — и она погибла. Энтони заставит ее жить с ним сначала ради отца, потом ради Бекки. Тогда остаток дней своих она проведет в аду, страстно и безнадежно обожая человека, от которого осталась лишь оболочка, а сердце умерло.

— Я люблю тебя, — хрипло проговорил он. — А ты любишь меня. Мы… У нас могли бы быть дети…

Что за ирония судьбы! Это же Барделл, вылитый Барделл! Еще один эгоист, возомнивший себя хозяином мира… Любитель определенного типа женщин — покорных, смиренных, послушных и чтобы в постели превращались в тигрицу!

— А я тебя, похоже, нет, — фыркнула Мей. — А то бы бросилась тебе на шею и закричала, что все понимаю и прощаю. Но мне почему-то все равно. Наверное, мне просто недоставало хорошего секса. Барделл в этом отношении мне скучать не давал, — безжалостно проговорила она, ненавидя себя, а заодно и собеседника за то, что принудил ее к этому разговору. — Ты был прав, советуя все хорошенько обдумать. Я бросилась в твои объятия под влиянием минутного порыва… в силу самых разных причин. А теперь вот говорю: хватит, надоело! За Бекки я отлично присмотрю. В конце концов она мне сестра, верно?

Ответа не последовало. Может, сплетницы ошиблись? Энтони ни за что не уступил бы собственного ребенка без боя. Он бы во всем признался, предложил какой-нибудь компромисс, стал молить об опекунстве…

Мей провела рукой по лицу. Какая, в сущности, разница, кто отец ребенка? Она никогда больше не сможет доверять Энтони.

— Я уйду, — еле слышно выдохнул он. Огромные, трагически расширенные серые глаза неотрывно глядели в одну точку. Губы побелели.

Терзаясь от непереносимой боли, Энтони повернулся, пошатнулся, задержался на мгновение у детской кроватки. Взял крохотные ручки в свои. Малышка радостно заагукала, заулыбалась беззубым ртом.

Мей беззвучно всхлипнула в углу. С трудом сдерживая слезы, борясь с комком в горле, Энтони терзал себя, любуясь дочкой сквозь боль и горе, удивляясь совершенству маленького личика.

Сбылось все, чего он так боялся. Он теряет свое дитя… Энтони стиснул зубы, запрещая себе молить о прощении. Думать нельзя. Только действовать. Скрепить сердце стальными обручами воли — иначе оно разобьется.

Ведь еще не раз и не два он придет сюда повидаться с Ником. И с Мей, и с Бекки…

Энтони резко выпрямился. Извлек из кармана записную книжку, нацарапал номер телефона, швырнул листок на стол.

— Если что — звони. За вещами я пришлю.

И, точно слепой, направился к двери, налетев по дороге на стол. Помогите мне выстоять! — заклинал он судьбу. Дайте мне сил!

Борясь с безумием, Энтони захлопнул входную дверь. Яростно впихнул ключ в замок зажигания, и, взревев, машина пробудилась к жизни. Энтони вытер покрасневшие глаза платком.

Ошибки обходятся дорого, думал он. Любить — опасно. Этой роскоши он впредь себе не позволит. Никогда, ни за что, ни за какие коврижки. Из-под колес брызнул гравий. Энтони взглянул в зеркало заднего вида. Мей стояла в дверях, с малышкой на руках.

— О Боже! — в отчаянии простонал он и исступленно нажал на педаль газа.

В доме воцарилось пугающее безмолвие. Она — одна, и некого винить в этом. Видя, как Энтони прощался с Бекки, Мей страдала не меньше его. Этого душераздирающего зрелища ей до конца жизни не забыть.

Слезы иссякли. Мей без сил рухнула в кресло, зная, что рано или поздно придется встать и уложить Бекки. Девочка тихонько захныкала — видимо, переживания Энтони передались и ей.

Точно во сне Мей встала, взяла бутылочку, пеленки и устало побрела в детскую. Бекки раскричалась не на шутку. Оцепенев от горя, убитая и потрясенная потерей любимого, молодая женщина попыталась успокоить малышку, расхаживая с ней по комнате, как это делал Энтони. Трюк не сработал.

Но вот молоко согрелось. Мей еще ни разу не приходилось кормить Бекки. Оказалось, что удержать ребенка на руках, одновременно снимая колпачок с бутылочки, — непростая задача. Бекки вырывалась, изгибаясь всем своим крошечным тельцем. Запаниковав, Мей резко дернула за колпачок.

Колпачок отлетел в сторону вместе с соской. Теплое молоко выплеснулось, окатив ее с головы до ног. Едва не расплакавшись от досады, Мей отряхнула юбку и пошла на кухню за новой бутылочкой.

К тому времени, когда вторая порция вполне согрелась, она просто-таки насквозь пропиталась запахом молока, а Бекки захлебывалась плачем. Поначалу девочка отказывалась брать соску, но потом жадно вцепилась в нее и, всхлипывая и давясь, принялась судорожно глотать. Однако вскоре бросила соску и оглушительно завопила.

— Ну что ты, что ты, маленькая, — беспомощно приговаривала Мей.

Она неловко поставила бутылочку на стол, встала и снова принялась расхаживать взад-вперед по комнате, укачивая крикунью. Едва Бекки замолчала, Мей переложила ее с одной руки на другую и потянулась к бутылочке. Но малышка опять заплакала, и ходьбу пришлось возобновить.

Только спустя минут сорок Бекки наконец-то срыгнула. Облегченно вздохнув, Мей опустилась в кресло… и невзначай перевернула бутылочку. Соска покатилась по полу — ну вот, теперь придется стерилизовать!

Мей хотелось зарыдать в голос. Молочную смесь придется готовить и подогревать заново, а уж остывать бутылочки будут целую вечность!

— Прости, маленькая. Ну, прости, — всхлипнула она, чувствуя, что еще немного, и нервы ее не выдержат. — Тише, тише, только не плачь, пожалуйста! Я этого не вынесу!

— Дай ее мне.

— Энтони?! — задохнулась от изумления Мей.

— Ступай приготовь бутылочки. А я ее пока успокою, — сказал Энтони, упорно не глядя на женщину.

Спорить Мей не стала. Интересы Бекки важнее ее собственных. Она передала ребенка из рук в руки и сбежала по лестнице, сгорая со стыда при мысли о том, что показала себя такой неумехой. Вскоре появился и Энтони с девочкой в одной руке и игрушкой в другой. Видать, не доверяет, мрачно подумала Мей, ставя на огонь кастрюльку с водой.

Словно по волшебству Бекки перестала капризничать и занялась погремушкой. Мей облегченно перевела дух, неистовое сердцебиение постепенно унималось, пульс возвращался в норму.

— Ты что-то забыл? — поинтересовалась она деланно небрежным тоном.

— Нет.

— Значит, побоялся доверить Бекки такой безответственной особе, как я? — предположила Мей.

— Просто не нашел в себе сил расстаться с вами обеими.

— Потому что я твой пропуск к Бекки? — вспыхнула молодая женщина.

— Нет! — яростно запротестовал Энтони. — Потому что я люблю тебя. Потому что я жить без тебя не могу. Потому что не уступлю тебя без борьбы. Ты моя жизнь. Без тебя я — ничто!

— Не надо! — простонала она.