Рубины для пяти сестер - Марина Болдова

Сашка, бросив на стол тоскливый взгляд, поспешил выполнить приказ. Вернулся он, пропуская вперед себя Кирилла и девушку.

– Мама, папа, это – Катя. – Кирилл по-хозяйски обнял подругу.

– Здравствуйте, Катя, – чуть не хором ответили они с Соколовым.

Ляля на секунду закрыла глаза, чтобы не показать своего удивления. Перед ней стояла девочка, маленькая, ростом чуть выше ее самой, с пухлыми как у ребенка щеками. В зеленых глазах плескался затаенный страх. Стройные ножки, затянутые в голубые джинсы, в нерешительности топтались на месте. Ляля испытала неловкость.

– Проходите, Катя, присаживайтесь, – на помощь пришел муж, взявший инициативу в свои руки. – Кирилл, что мнешься как не родной?

После вкусного ужина и нескольких бокалов муската Катя уже смеялась шуткам хозяина дома.

– Кать, а наши предки тоже из Беляевки! – гордо сообщил Кирилл и посмотрел на мать.

Катя удивленно повернулась к Ляле.

– Да, имение моих прадедов было в вашем селе. Вот посмотри. – Ляля взяла с полки приготовленный заранее альбом, раскрыла его и положила перед Катей. – Это Анна Печенкина, моя прабабушка.

– Ой, Елена Владимировна, это же тот портрет, какой мы подарили городскому музею!

– Да что ты говоришь! И как же он к вам попал?

– Эту историю мой прадед рассказывает каждому приезжему. Его отец в молодости работал у Печенкиных на конюшне. В тот день, когда солдаты подожгли усадьбу, он едва успел вывести нескольких лошадей из горящих стойл. В кустах у ворот он и нашел этот портрет и зачем-то приволок его домой. Его мать, отругав сына, обернула картину в старое одеяло и спрятала в сарае. Моя мама, разгребая в сарае старый хлам, нашла ее и отнесла в наш дом творчества. Позже его торжественно передали городскому музею.

– Кир сказал, твой прадед жив?

– Да, и в здравом уме, слава богу! А память у него как у молодого. На кладбище при церкви ваш фамильный склеп – так вот он поименно помнит всех захороненных там… А еще у нас в Беляевке… да что тут рассказывать, приезжайте к нам, все сами увидите.

– Спасибо, Катя. Как раз недавно на семейном совете мы обсуждали такую поездку. Видимо, действительно пришло время…

– Приезжайте все вместе, дом у нас просторный, а природа какая! Отдохнете, ягод поедите вдосталь, в лесу погуляете.

– Ну, Катька, тебе только зазывалой работать. Смотри, мои родители уже готовы чемоданы паковать. – Кирилл ласково коснулся губами Катиной щеки. Молодая женщина покраснела…

Быстро убрав посуду после гостей, они с Сашкой еще долго обсуждали будущую невестку и предстоящую поездку в Беляевку. То, что Кирилл рано или поздно женится именно на Кате, у обоих не вызывало сомнений. «Какая-то она слишком скромная», – с нотками недовольства говорил Соколов Ляле. «Тебе что, кабацкую девку для сына в жены хочется?» – возмущалась она. Но оба, в конце концов, пришли к выводу, что выбору сына придется довериться и принять его. «А девочка ее нам не помеха, правда?» – с надеждой спросила она. «Нет, девочки нам никогда не помеха!» – отшутился он, закрывая за ними дверь их общей спальни.

Хойна. Леон

Леон сошел с поезда на станции, напоминающей домик с немецкой игрушечной железной дороги. Сразу за привокзальным зданием перед ним как на ладони лежал аккуратный городок.

Он вынужден был поехать в Польшу. Сколько ни пытался отложить поездку, чтобы лишний раз не обращаться к Дохлому за деньгами, не получилось. Сведения, какие «нарыл» в Интернете, были скудны и сводились к описаниям фашистских зверств на территории Хойны и массового вывоза еврейского населения из города. И вот он здесь.

На лавочке у выхода с платформы сидела старушка и смотрела на проходящие мимо поезда. Видимо, дома ей было скучно, и она ходила сюда, чтобы оживить для себя череду однообразных будней. А может быть, она только что проводила кого-то и сейчас отдыхает. На вид ей было лет сто, не меньше.

«Только бы дама не пребывала в маразме», – подумал Леон, подходя к ней.

– Прошу прощения, пани, – обратился он к женщине на польском языке, вспомнив добрым словом мать, заставлявшую учить иностранные языки, среди которых был и польский, и даже иврит.

Старушка с приветливой готовностью улыбнулась Леону:

– Пану нужна моя помощь?

– Да, если позволите.

– Пожалуйста, я готова вас выслушать.

– Мое имя Леон Сергеев, я из России. Разыскиваю своих родственников, они жили здесь до войны…

– А как звали их? – живо спросила старушка.

– Старшая сестра моей бабушки вышла замуж за Михаила Каца. Возможно, вы слышали такую фамилию? К сожалению, на письме, что сохранилось, я сумел разобрать лишь название города, но не весь адрес полностью. – Леон поспешил достать из папки письмо Зои Кац.

Старушка взволнованно повертела в сухоньких пальцах конверт.

– Вам повезло! – заулыбалась она. – Очень повезло, что вы подошли ко мне. Я работала в городском архиве и могу вас проводить туда. Думаю, там вы найдете все, что вам нужно. – Кивком она указала на его немудреный багаж. – Но, может быть, вы сначала хотите устроиться в гостинице?

– Да, пожалуй! – согласился Леон. – Я бы оставил вещи.

– Тогда пойдемте.

Старая пани встала со скамейки и взяла Леона под руку. Она быстро засеменила по покрытой тротуарной плиткой дорожке, бодро переступая обутыми в туфли на удобном низком каблучке ножками.

Пока Леон устраивался в номере небольшого отеля, находящегося по соседству с вокзалом, старушка позвонила по телефону в архив и договорилась о встрече. Положив трубку, она протянула Леону бумажный листок с адресом:

– Это здесь неподалеку. Пану нужно только завернуть за угол и идти до конца улицы. Вход в здание со двора.

– Спасибо большое, пани.

– Я желаю пану удачи.

Было видно, что это маленькое происшествие развлекло женщину. Во всяком случае, она попрощалась с довольной улыбкой. А Леон зашагал в направлении, указанном ему старой дамой. Пока все складывалось на редкость удачно.

Архив располагался в старинном двухэтажном особняке, построенном, вероятно, еще в позапрошлом веке. Молодая женщина приветливо поздоровалась с ним по-русски. Леон удивленно развел руками:

– Вы так хорошо говорите на русском? Как вас зовут?

– Магда. Моя бабушка научила меня этому языку. В нашем городе многие пожилые люди хорошо его знают. С тридцать девятого года здесь был советский военный аэродром. Что вас интересует, пан Леон?

– Скажите… фамилия Кац вам знакома?

– Нет. Но я могу посмотреть по картотеке. В какое предположительно время он или она здесь жили?

– До тысяча девятьсот семнадцатого года – точно. Позже – не знаю. Они погибли в Дахау. Но откуда их доставили в лагерь, мне неизвестно. Я приехал сюда в надежде, что их сын жив. Или кто-то, кто помнит эту семью и мальчика.