Плохая - Иман Кальби

ожидала от него большего. Разбиваю на удивление хорошим ударом треугольник- и сама не верю своим глазам, которые следуют за красным шаром, попадающим в лузу.

— Неплохо, — выдает он искренне.

Я поднимаю на него глаза.

— Говоришь, любой вопрос? — опираюсь толстым концом кия о пол.

Когда вижу его утвердительный кивок, в голове роем кружатся мысли. Мне так многое нужно спросить… и с чего начать? Вот так всегда. В ответственный момент наступает какой- то ступор.

— Я останусь жива? — вырывается из меня самопроизвольно. Наверное, глупо спрашивать вот так влоб, тем более, ответ мне может не понравиться…

— Нет, — отвечает он без колебаний, заставляя мое сердце забиться сильнее прямо в глотке. Это сердцебиение страха. Мне оно с недавних пор стало хорошо знакомо, — все мы умрем рано или поздно, — добавляет, играя на эмоциях.

Я не дышу сейчас.

— Я умру рано или поздно? — получается сипло.

— Это уже второй вопрос, Алёна, бей, — снова машет головой в сторону стола.

На этот раз я промахиваюсь. Тигр усмехается и тут же, словно бы даже не глядя на шары, не спуская взгляда с меня, забивает.

— Сколько у тебя было любовников, Алёна? — заводит старую пластину, пользуясь своей победой.

— Не считала, — выдаю я тут же.

— Посчитай…

— А это уже второй вопрос, — говорю, улыбаясь в ответ, что тоже его подловила.

Даниэль наступает на меня.

— Нет, это не вопрос. Это приказ…

Подходит близко. Заключает в оковы своего торса, не выпуская из рук кия- бьет по шару, но промахивается.

— Твой ход.

Я наклоняюсь, подстраивая руку под нужный шар. В этот момент чувствую, как его кий касается моей ноги, идет наверх, цепляет край юбки, приподнимает его, а потом протискивается между моих ног, слегка потирая промежность.

Его действия предельно развратные и возбуждающие. По телу проносится приятная волна. Живот сжимается в спазме. Я делаю удар- снова мимо.

— Это было нечестно. Ты мне помешал…

Тигр усмехается, возвращается на другой конец стола, демонстративно протирает рукой край кия, показывая тем самым мне, что он…

Господи, мои щеки краснеют. Я буквально чувствую, как они горят.

Прикладывает руку к носу и глубоко вдыхает.

— Мне нравится, что ты возбуждаешься, даже когда сильно боишься, Алёна… А ты ведь сейчас боишься?

Я молчу, невольно делая шаг назад. Мне правда сейчас снова очень страшно. Какой- то нехороший у него взгляд. Чрезмерно темный даже для самого Тигра.

Снова удар. Шары разлетаются с характерным звуком по сукну. Сразу два влетают в лузы.

— Дуэт, — констатирует он с энтузиазмом свою очередную победу, — теперь отвечай. Боишься?

— Боюсь, — выдыхаю честно.

— А чего боишься?

Глазами показываю на стол. Не в силах произнести хоть слово и снова призвать его к игре по правилам, потому что это уже следующий вопрос- и я очень не хочу на него отвечать.

Он нетерпеливо и раздраженно снова бьет и снова попадает. Нервный… Наступает на меня.

— Боюсь тебя… твоего гнева, настроения… мрачного…

Он откидывает в сторону кий, который с грохотом ударяется о мраморный пол и разлетается на щепки.

Хватает меня за шею. Вжимает в себя.

— Умная девочка… моего гнева стоит бояться… Интеллект и любознательность, говоришь? Эти два качества заставили тебя сегодня рыскать в интернете в поисках грязных сплетен обо мне?

— Я…не… — пытаюсь нелепо оправдаться, но слова застряли комом в горле. Тупица, почему я не подумала, что он точно так же сможет отследить историю поиска, как и содержание моих разговоров…

Трогает мои губы. Грубо, пошло, размазывая слюну.

— Рот, Алёна, нужен для того, чтобы им говорить… я давал тебе право спросить один раз. Я дал тебе это право и сейчас, но ты… — усмехается мрачно, — привыкла, видимо, делать своим ртом преимущественно другие вещи…

Надавливает со всей силы на мои плечи, заставляя опуститься на колени, расстегивает ширинку, хватает болезненно за волосы…

Это грубо, больно, до спазмов в горле, до ощущения удушения и рвотных позывов. Он не щадит, яростно дерет мою глотку, проникая так глубоко, что глаза лезут из орбит. Слезы текут каскадом… Я не сопротивляюсь. Просто молюсь, чтобы это быстрее закончилось.

Заканчивается. Он извергается в меня, тут же отходит назад, оставляя безвольной куклой на полу.

— Это станет для тебя хорошим уроком, Алёна… Если тебе что- то нужно, спроси…

Разворачивается, направляясь было на выход. Когда он уже в дверях, я его окликаю.

Сперва Тигр даже не верит, что это мой голос. Я ведь превращена в кашляющее и поруганное ничто…

Останавливается. Медленно оборачивается на меня.

Я все еще то и дело покашливаю, потому что в горле першит. Утираю не желающие останавливаться слезы, шмыгая носом.

— Даниэль, — повторяю я хрипло, но более уверенно, — пойдешь со мной завтра в лес за грибами?

Он смотрит скептически, ища подвох в словах. Даже, как кажется, с первого раза и не понимает…

— Чего?

— Учусь на своих ошибках. Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной в лес, который здесь, у тебя на территории. Вот я и прошу…. Мне страшно одной… а я хочу грибы…

— Бред. Попроси Шери купить шампиньоны и что- то приготовить, раз хочешь…

Снова разворачивается, но я продолжаю ему в спину.

— Нет, я не хочу шампиньоны, я хочу белые грибы. Видела их там на опушке. Поглубже их должно быть еще больше…

— Какой абсурд… Мы здесь не едим дикие грибы. Они могут быть ядовитыми.

— Эти не ядовиты. Я точно знаю. У нас такие растут… я с детства с родителями собирала.

Представляю, как, должно быть, погано сейчас выгляжу. Все еще распластана на полу. Черные подтеки туши, красный нос, вспухшие губы…

— И кто их тебе приготовит? Шери не умеет…

— Я сама приготовлю. Только сходи со мной… Мне… страшно.

Господи, как нелепо я звучу, наверное…

Пытаюсь встать, но ноги предательски подкашиваются. Перед глазами мошки, голова кружится.

Правда, упасть я не успеваю. Его руки меня подхватывают.

Я поднимаю на него затуманенный взгляд и на минутку мне даже кажется, что он улыбается, а глаза его теперь не такие темные…

Но внимание сконцентрировать не получается. Все утягивается, как в воронку. Лишь ощущение горячего тела рядом. Он куда- то меня несет на своих руках. А я дышу ароматом своего экзекутора и мне почему- то хочется сильно- сильно плакать от его объятий. Но я, как всегда, держусь.

Открывает ногой какую- то комнату, заносит.

— Хара (араб. — дерьмо), Алёна, ты почему не поела? — спрашивает он, очевидно, ловя взглядом так и оставшиеся на столе тарелки с едой.

Тяжелая голова касается подушки. Я закрываю глаза и проваливаюсь в