Падение - Пенелопа Дуглас

Голос Кэти поселился у меня в животе и наполнил грудь, взрываясь внутри как тысяча хлопушек.

И я запела.

Громко.

Я во все горло горланила слова песни, завывая и крича, ощущая гнев и боль.

Я распевала их что есть мочи, крепко зажмурив глаза.

Я не слышу тебя. Никто тебя не слышит!

Слезы покатились по моим щекам.

Жалкая. Беспомощная.

Я не пела – я орала, и голос рвался из самой глубины моего существа.

Я била кулаками. Нет, я не такая!

Я неистовствовала. Я кричала так сильно, что у меня заболело горло.

Я была в ярости. Я запрокинула голову и топала ногами.

Я дала себе волю.

Отчаянная. Бешеная. Сумасшедшая.

И в этот момент я почувствовала.

Почувствовала мурашки во всем теле.

В животе. В груди. В голове. В ногах.

Я широко улыбнулась; я хохотала, задыхаясь.

Я опустила голову и позволила этому рокоту рваться из легких, позволила слезам струиться по лицу, превращая меня в замызганное нечто.

Потому что с каждой слезинкой, с каждым смешком, с каждым вздохом мое тело покидало бессилие, которое я ощущала все эти годы, а взамен пришло то, чего я никогда прежде не чувствовала.

Свобода.

Я просто отпустила себя.

Я упала на колени и дрожащим голосом пропела:

«Тебе просто нужно… зажечь… свет». – Мой голос снова окреп. – «И позволить ему гореть». – Я развела руки в стороны, продолжая выкрикивать чертовы слова: – «Будь королевой ночи, как Четвертое июля!»

И когда загремела барабанная дробь, я оторвала колени от пола, вскочила и начала прыгать как ненормальная. Я пела для себя самой. Трясла волосами, хохотала, улыбалась, вскидывала руки вверх. Запрыгнула на кровать и снова соскочила на пол, кружилась по комнате, забыв о вечеринке снаружи.

Эта песня звучала у меня внутри, и я, черт возьми, была счастлива впервые в жизни. Мне не удалось испытать это с Лиамом. Не довелось с Джексом. Ни с друзьями, ни в семье.

Когда песня закончилась, я включила ее снова. А потом еще раз. И еще.

Я танцевала. Смеялась. Я была живой.

Наверное, все мы становимся сильнее через печаль, разочарования и опыт. Просто со всеми это происходит в разное время и по-разному.

Тэйт бесили вечеринки Джареда, поэтому она их срывала.

Меня бесили вечеринки Джекса, поэтому я к нему присоединилась.

Мне нужно было лишь одно: хотеть.

Мы все хотим иметь дом, машину, деньги на роскошный отдых, репутацию, черт возьми, – и что же мы для этого делаем? Мы учимся и находим себе ненавистную работу, чтобы купить то, о чем мечтаем. Мы взаимодействуем с людьми, которые нам не нравятся, и годами просиживаем штаны в скучных офисах под флюоресцентными лампами, выслушивая докучливых коллег. А все ради того, чтобы выкупить себе жалкие крохи бесценного времени и насладиться тем, что приносит нам радость. Вкусить толику жизни и почувствовать, что все это того стоило.

Мы жертвуем, чтобы что-то получить.

У меня был дом. Не какой-нибудь особняк, но вполне себе уютный, чистый дом. Мне отдала его женщина, которая любила меня и заменила мать, чего делать была совсем не обязана.

У меня был автомобиль. Не «феррари», не какой-нибудь престижный спортивный суперкар, но достаточно громкий и быстрый «мустанг GT». Его подарил мне брат, которого я любил.

У меня была роскошная, мать ее, жизнь, которую обеспечили мне новые родственники, забрав из приюта.

У меня была репутация. Разумеется, это распространялось лишь на маленький городок Шелберн-Фоллз, а за его пределами никто меня, черт возьми, не знал, но меня заботило только мнение людей, которых я видел ежедневно и считал своими друзьями.

У меня было все, за что любой другой готов продать свою жизнь.

Все, за исключением Кейси Картер, а я по-настоящему хотел лишь ее одну.

Когда я увидел Кейси впервые, земля ушла у меня из-под ног, и все вокруг встало с ног на голову. Несмотря на то что у меня были девчонки и секс – сложно сосчитать, сколько раз, – я еще ни на кого так не западал.

И мне это нравилось. Мне нравилось ее сопротивление.

Я хотел ее, и это желание привлекало меня больше, нежели сама мысль об обладании ею. Я стал жить этим чувством, каждый день ждал, что увижу ее в школе. Она в столовой. Я ощущаю ее присутствие.

Стоя в компании ребят, среди которых была она, я чувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ней, словно мы были двумя долбаными магнитами, и мне приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не протянуть к ней руку. Волоски на моем теле вставали дыбом, как только она оказывалась поблизости. Я знал, что она смотрит на меня, и упивался тем, как она отворачивалась в ту же секунду, когда я ловил ее взгляд.

Всякий раз, когда у нее вырывалось какое-нибудь оскорбление в мой адрес или когда она корчила рожицу, я готов был расхохотаться: она станет настоящим трофеем, черт возьми.

Но я не напирал. Я не предпринял ни одной настоящей попытки. Желание обладать ею стало пагубной привычкой, наркотиком, поэтому я так и не сделал шага. Мне больше хотелось, чтобы она была в моих мыслях, нежели в моей постели. Я не желал, чтобы эта погоня кончалась.

До тех пор пока не поцеловал ее там, в качалке. В тот момент все вышло из-под контроля.

– Ты серьезно? – заорала она, пытаясь перекричать грохот музыки.

Я стоял на улице, облокотившись на свою машину, с другими ребятами, в числе которых были Мэдок и Фэллон. Мы смотрели, как два копа на пороге дома Тэйт разговаривают с Кейси по поводу устроенного ею шума.

Я ухмыльнулся, и все вокруг меня расхохотались, когда она протопала мимо копов – босоногая, в своих миленьких пижамных шортиках и короткой футболке, немного оголявшей живот.

Яростно размахивая руками и ругаясь, она шла к нам.

– Я несколько часов терплю этот грохот, и ты после этого подаешь на меня жалобу? – выкрикнула она. – Ты у меня получишь, Джексон Трент!

Я сотрясался от смеха. Блин, она такая очаровательная, когда ведет себя, будто ей пять лет.

Кейси подошла ко мне вплотную, занесла руку, и я пригнулся как раз в тот момент, когда она собиралась залепить мне пощечину. Я обхватил ее ноги, рывком оторвал от земли и перекинул через плечо, прижав ее задницу к своей щеке.

– Полегче, тигрица, – пожурил ее я, погладив по бедру.

– Отпусти! – завопила она, дрыгая ногами.

Я покрепче перехватил ее колени и, посмотрев на полицейских, сказал: