Шляпа, полная неба - Терри Пратчетт
Шрифт:
Интервал:
Она больше не чувствовала страха — только нетерпение. Земля стремительно проваливалась вниз, но Тиффани это ничуть не волновало. Если у этой земли не хватит ума держаться подальше, она, Тиффани, так ей врежет…
Когда метла улетела прочь, в траве раздался шепот:
— Ах, все понапрасну, Явор! Опозднявили мы. То ж не карга, то ж роевник был!
— Ах-ха, а ты ту ножину зырил? Нашая мал- мала карга ишшо держится, хдей-то там, внутре. И пока хоть мал-мала толика ее держится, роевнику не победнуть! Вулли, а ну кык прекратил яблоксы тырить!
— Звиняй, Явор, токо с роевником драке — пусто дело. Это ж все одно что с собой: чем больше ты его драке, тем больше он тя жракс. А когда он сожракс всего тя…
— Ежа тебе поперех, Грамазд Йан! Не бывать этому…
— Раскудрыть! Грамазда карга топс-топс!
Половина тетушки Вровень вышла в искалеченный бурей сад.
Она посмотрела вслед удаляющейся метле, покачала головой.
Тупа Вулли ее появление застало на открытом месте — он как раз пытался утащить упавшее яблоко. При виде карги Фигль кинулся бежать, и сбежал бы, не попадись ему на пути глиняный садовый гном. Туп Вулли с разбегу налетел на истукана, закачался и попытался собрать разъехавшиеся глаза в кучку. Перед ним маячил кто-то большой, пузатый, с пухлыми красными щеками. Вулли так разозлился, что не услышал стук садовой калитки и тихие приближающиеся шаги.
Когда приходится выбирать — бежать или сражаться, Фигли недолго думают. Собственно, они вообще не думают.
— Ты че разухмылялся, рожа хомяцкая, а? — взъярился Вулли. — Че, ежли у тя удудочка, так ты сразу крутняк, ах-ха?
Вцепившись в острые розовые уши гнома, он что было сил врезал головой врагу по носу. Нос оказался глиняный и довольно твердый. Разбить-то его Вулли удалось — мало что устояло бы на его месте, — но и сам Фигль растерял боевой задор и двинулся по кругу, спотыкаясь.
Тетушку Вровень, которая бросилась к нему от крыльца, он заметил слишком поздно. Вулли метнулся в другую сторону — и влетел прямо в руки опять-таки к тетушке Вровень.
Ее пальцы сомкнулись вокруг него.
— Видишь ли, я ведьма, — сказала тетушка, — и если ты сию секунду не перестанешь брыкаться, я подвергну тебя самой страшной пытке на свете. Знаешь, какой?
Туп Вулли в ужасе покачал головой. Хватка у тетушки была стальная — давали о себе знать долгие годы жонглирования. Пикеты в траве до боли навострили уши.
Тетушка Вровень поднесла пленника чуть ближе к лицу:
— Я отпущу тебя прямо сейчас, не дав попробовать двадцатилетнего односолодового «МакАбра», бутылка которого стоит у меня в буфете.
Явор Заядло выскочил из укрытия.
— Ыть, хозяйка, да что ты за человечина така! Неужли в тебе нет ни капелюхи добросердия, чтоб так одеваться? — заорал он. — Ах ты, така-сяка бессердна карга… — Он осекся.
Тетушка Вровень улыбалась. Явор Заядло оглянулся, швырнул меч в траву и в сердцах воскликнул:
— Да раскудрыть его все!
То, что на языке Нак-мак-Фиглей ведьма зовется каргой, еще не означает, что они не уважают ведьм. А эта карга выставила для приема гостей большой каравай хлеба и целую бутылку виски. Такую хочешь не хочешь, а зауважаешь.
— Разумеется, я слышала о вашем племени, да и мисс Тик про вас обмолвилась, — говорила она, глядя, как Фигли едят, а это зрелище само по себе требует крепких нервов. — Но я думала, вы просто миф.
— Ну, ежли ты, хозяйка, не против, мы б лучше мифой и останулись. — Явор Заядло сыто рыгнул. — Нам и так архиолухи почем здря докучают, все норовят кургансы нашие разрытить, токо фоль- хлорных дамочек с кистями-красями и не хватает.
— И вы присматриваете за фермой Тиффани, господин Заядло? — спросила ведьма.
— Ах-ха, призыриваем, и совершенно бескоры- стенно, — гордо заявил Большой Человек.
— Ах-ха, токо мал-мал яек берем, да яблоков, да одежонки старенной… — подхватил Туп Вулли и осекся под яростным взглядом Явора Заядло. — Эт’ был тот сам рядь, когды мне не надыть было раззевывать мой жиренный рот, ах-ха?
— Ах-ха. Тот-сам. — Явор Заядло снова обратился к тетушке Вровень: — Мож, мы и цапнем случаем че-нить этакое, че плохо полеживает…
— В подзамоченном шкафе, впример… — радостно вставил Вулли.
— …такое, об чем не схватятся, но в отплату мы призыриваем за буранами, — закончил Явор, одарив брата еще одним яростным взглядом.
— Так вы и погодой можете управлять? — спросила тетушка Вровень, постепенно впадая в то состояние общей растерянности, которое рано или поздно настигает любого в ходе беседы с Фиглями.
— Явор Заядло имел в виду баранов, — пояснил Ой-как-мал Билли Мордаст.
Гоннаглы чуть лучше прочих пикетов владеют языками.
— Ах-ха, дык я и грю, за буранами, — кивнул Явор Заядло. — Вобсчем… оно так, мы призырива- ем за фермсой. Наша мала грамазда карга — карга холмов, как бабка ее, — добавил он с гордостью. — Эт’ чрез нее холмы бум-бум, что они живы.
— Ясно. А роевник, про которого ты говорил, это?..
Явор замялся:
— Я ни бум-бум, как про его по-карговски рас- толконуть. Вон пусть Ой-как-мал Билли Мордаст сказанет, он словей длиннявых кумексает.
Билли нервно сглотнул.
— Про роителя говорится в старинных балладах, хозяйка, — сказал он. — Он кык… кык разум без тела, только он сам по себе думать не может. Сам по себе он просто комок страха, и нипочем не умирает. И он… Он кык… — Крохотное личико гон- нагла перекосилось от умственных усилий. — Ну, такие штуки, еще на баранах бывают…
Те Фигли, кто не был занят едой и питьем, попытались ему помочь:
— Роги?
— Шерсти?
— Хвостья?
— Ноги?
— Тубуреты? — Это был Туп Вулли.
— Кровососки, — вспомнил наконец Билли.
— Хочешь сказать, он паразит? — догадалась тетушка Вровень.
— Ах-ха, и уж как поразит — так только держись, — согласился Билли. — Роитель, он тихой сапой в балду забирается. Ищет человеков помогучее, королей там, волшебников, вождей всяких. А в совсем древнющие времена, когда людей еще не было, он забирался в головы к зверям. Самым сильным таким зверям, с огроменными зубищами. А как найдет тебя, забирается тихо в голову и становится тобой.
Фигли притихли и уставились на тетушку.
— Становится тобой? — переспросила она.
— Ах-ха. Все, что ты знаешь, все, что помнишь, — он тоже знает и помнит. И вообще все твое теперь его. Только… он тебя меняет. Много силы дает, а тебя самого себе забирает и превращает в себя. И последняя малость, которая все еще ты… Она, мож, долго драться будет, но роитель станет все откусывать и откусывать понемногу, пока от тебя одно воспоминание не останется.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!