Дело о пустой консервной банке - Эрл Стенли Гарднер

– Да.

– А что такое?

– На кой черт кому-то надо прибегать к сложным средствамобщения путем применения кода на крышке консервной банки, если он можетсвободно подойти к телефону? Вообще говоря, Делла, моя идея заключалась в том,что вся эта кодированная система была нужна потому, что, по нашей версии, ихбыло двое, тех, кому нужно было общаться друг с другом. Но они не имеливозможности видеть друг друга и вынуждены были оставлять сообщения в укромномместе. В консервной банке.

– Ну и что?

– Да какого же черта, почему они не могли позвонить другдругу? Ведь никакой опасности для них в этом бы не было. Можно где угодно войтив телефонную будку, опустить монету, набрать номер и поговорить сколько угоднои с кем надо. Тогда бы можно было сообщить подробности, не опасаясь, что онимогут быть искажены, или же, как случилось в этом деле, где женщина – хозяйкадома нашла банку, а потом взяла да и выбросила ее в мусорный ящик.

– Ну а почему нет? – спросила она озадаченно.

– Вот в том-то и дело. Есть только одно объяснение. Эти людине могут пользоваться телефоном.

– Почему же?

– Либо, – предположил Мейсон, – потому, что они или один изних не могут подойти или добраться до телефона, либо потому, что не могут имвоспользоваться, хотя и имеют его.

– Как это может быть?

– Ну, например, глухой не может пользоваться телефоном.

– А, понятно.

– И потом, – медленно продолжал Мейсон, – добраться доаппарата не в состоянии и калека.

– А что, калека не мог установить бы его у своей постели? –логично возразила Делла Стрит. – В конце концов, человек, который сумелпоставить на полку банку, явно мог бы и к телефону подойти.

– Есть один такой человек, – сказал Мейсон, – у которого визголовье постели нет телефона, а сам он – калека. Помнишь, Карр говорил, каквсегда он нервничает, слыша телефонный звонок, и ни за какие блага мира нежелает иметь это средство связи рядом со своей постелью.

– Вы что-то зацепили, шеф! – обрадовалась Делла.

Мейсон потер рукой подбородок.

– Да, это уже что-то, – согласился он. – Но зачем Каррусвязываться с помощью кода с кем-то из дома Джентри?

– Он единственный в этом деле, кто действительно не смог бывоспользоваться телефоном, когда он ему был бы нужен, – заметила Делла.

Мейсон сжал губы.

– Да, в самом деле. И поэтому нам придется внимательнопоследить за мистером Элстоном А. Карром. Кажется, начинает вырисовыватьсякартина: он первый попадает в подозреваемые, видимо, все же Карр организовалвзлом квартиры Хоксли. Конечно, это вовсе не означает, что он инспирировалубийство Хоксли.

– Но тогда он все равно становится юридически ответственнымза это, если организация взлома – тоже дело его рук, правильно? – спросилаДелла.

– Правильно, – согласился Мейсон, при этом в его глазахблеснула маленькая искорка, – только при одном условии.

– Каком же?

– Что полиция проверит эту версию.

– Но вы уже почти решили все сами, – с досадой сказалаДелла, – с помощью беспощадной логики.

– Да, но это не означает, что и Трэггу это не удастся. Ведьон может вовсе не обратить внимания на этот аспект.

– Чепуха! Он только притворяется, что многого не видит, апотом – раз! – и неожиданно нападает на след.

Мейсон встал и пошел к вешалке.

– Обязательно раздобудь банку и машинку для закрутки, Делла.Отнеси эту вазу в агентство к Полу Дрейку. А мне надо побриться, сделать массажлица, маникюр и выпить чашку крепкого кофе.

– Все сделаю, – пообещала Делла Стрит. – Но смотрите, чтобыэта девица Санли больше не дурачила вас своими ужимками, обаянием и сексуальностью.

– Ты бы добавила еще – псевдоискренностью, – усмехнулсяМейсон. – Но согласись, все это придает ей шарм.

– Черт возьми! – взорвалась Делла. – Я знала, что нам ненадо было покупать этот словарь.

Лейтенант Трэгг позвонил в дверь и тотчас галантно приподнялшляпу, увидев на пороге открывшую ему миссис Джентри.

– Извините, что так часто беспокою вас, – сказал он. – Новозникают некоторые незначительные вопросы, по которым я хотел бы получитьпобольше информации.

Она, казалось, на мгновение заволновалась, но, улыбнувшись,приветливо пригласила:

– Проходите, пожалуйста, лейтенант.

– Я причиняю вам не много неудобств?

– Ничего-ничего, тут недавно бесцеремонно ворвались какие-тодругие полицейские, которые не были так галантны и обходительны, как вы, а вывсегда настоящий джентльмен…

– Благодарю вас, – сказал он и помолчал многозначительно. –Позвольте мне извиниться за некоторую бесцеремонность моих людей, но у них такмного работы, поэтому просто иногда нет времени подумать о людях как очеловеческих созданиях. Они для них – всего-навсего свидетели, подозреваемые,жертвы, соучастники… Если вы, конечно, меня понимаете…

– Понимаю, понимаю, – кивнула миссис Джентри, приглашаяТрэгга в гостиную, где уже сидела в кресле Ребекка с журналом в руках.

Она подняла голову, расплывшись в почти кокетливой улыбке:

– Добрый день, лейтенант!

Трэгг подошел, встал перед ней:

– Здравствуйте. Как вы поживаете?

– Хорошо, спасибо.

– Вы прекрасно выглядите.

– В самом деле, – согласилась миссис Джентри. – Кажется,убийство оказывает на нее благотворное влияние. Она все хорошеет.

– Да будет тебе, Флоренс, ты говоришь так, как будто ябольная какая-нибудь.

– Не глупи. Ты сама знаешь, что и чувствуешь себя, и выглядишьгораздо лучше, когда тебя что-то интересует. – Миссис Джентри обернулась клейтенанту: – Ребекка слишком много времени проводит у себя в фотолаборатории,все дома да дома. Я стараюсь убедить ее выйти погулять, заняться гимнастикой, ивсе напрасно.

– Вот тебе на! Ты не знаешь, что нужно для организма? Мне жене удастся воспользоваться нашей машиной, даже если бы я и умела водить. А отпеших прогулок никакого удовольствия – топать по тротуару, когда мимо несутсяавто и обдают тебя ядовитым газом… Не понимаю, почему разрешают машинам ездитьпо улицам жилых районов, лейтенант! По-моему, это возмутительно и угрожаетздоровью людей.