Серебро и сталь - Виктория Александрова

— Спасибо, всё хорошо. — Девушка попыталась улыбнуться. — Миледи, я хотела предложить вам… — Она запнулась, но, поймав заинтересованный взгляд Кристины, продолжила неуверенным голосом, то и дело запинаясь и делая паузы, чтобы подобрать слова: — Моему брату четыре года, а я не имею прав на замок: он наследует вперёд меня…

— Тебе не кажется, что это несправедливо? — как бы невзначай заметила Кристина.

— Я… я не знаю, — отозвалась София. — Но я… Я бы хотела предложить вам вернуть титул баронессы Даррендорф и стать регентшей. Хотя бы на время.

Кристина усмехнулась, чувствуя, как её волос касается расчёска. Она ждала такого предложения Софии, и ответ у неё уже был готов.

— Прости, но я, пожалуй, откажусь. Когда мы отвоюем Эори, Нолду понадобится его властительница. К тому же, я уверена, что с обязанностями регентши ты сама справишься прекрасно.

София растерялась. Видимо, была уверена, что Кристина согласится.

— Первое время, конечно, будет тяжело, но ты привыкнешь, — продолжила Кристина. — Ты же умница, уверена, тебе хватит сил. А потом замуж выйдешь, тогда тем более будешь под защитой мужа.

— Замуж? — переспросила удивлённо София, словно не зная значения этого слова, и подняла на Кристину глаза, полные изумления.

— Да, — подтвердила та. — Тебя это так удивляет? Я даже примерно представляю, за кого ты могла бы выйти.

Кристина правда думала над этим; после слов бастарда Хейли о том, что он намерен жениться на Софии, девушка поняла, что титул барона Даррендорфа сейчас — лакомый кусочек для всяких мерзавцев, подобных бастарду. Но настоящий барон Даррендорф — маленький Роэль, и до тех пор, пока он подрастёт, ему нужны будут наставники в лице Софии и её мужа. Поэтому молодую баронессу следует выдать за достойного во всех смыслах человека.

— Например, за среднего сына барона Эдита, Оскара. — Кристина поморщилась — Натали слишком резко провела расчёской, острый зубец задел кожу. — Он, несомненно, достойный и верный человек. Тебе будет лучше с ним, нежели одной.

София наклонила голову и вздохнула. Ей семнадцать, и девичьи грёзы наверняка ещё не оставили её мыслей. Какая девушка в её возрасте не мечтает выйти замуж только по любви? Кристине не хотелось рушить её надежд, и она произнесла:

— Я не принуждаю тебя. Это твоё право, ты можешь сама выбрать, за кого тебе выйти и выйти ли вообще. Я просто советую.

— Я понимаю… — Пролепетала София, опуская глаза. Носовой платок она скатала в комочек и сжала в кулачке. Кристина заметила неё указательном пальце тонкое серебряное кольцо с маленьким фиолетовым камешком. — У меня есть время подумать?

— Разумеется, я тебя не тороплю.

Кристине вдруг показалось, что она слишком холодна и строга с девушкой. Не стоило, пожалуй. Всё-таки не была ли она сама такой когда-то: испуганной, неуверенной, не очень понимающей, что от неё хотят?

— Ты не должна ничего бояться. — Леди Коллинз подалась вперёд, заглядывая Софии в глаза. — Мы оставим в твоём замке большой отряд вооружённых и хорошо защищённых людей — на всякий случай. А когда закончится война… — Нет, не так. Вряд ли эти слова могут обнадёжить — война-то закончится, но в чью пользу развернутся дальнейшие события? — Когда мы победим, всё будет совсем хорошо.

Кристина улыбнулась, касаясь пальцами руки девушки. Та тоже попыталась улыбнуться, но получилось у неё неважно.

— Кстати, как Роэль? — спросила Кристина.

— Более-менее в порядке. — София облегчённо выдохнула, как будто разговор о свадьбе её тяготил, а смена темы безоговорочно обрадовала. — Во время штурма он где-то спрятался, в шкафу или сундуке — так и не сказал точно. — Она сдавленно улыбнулась.

Когда София ушла, Натали принялась помогать Кристине переодеваться, при этом не забывая рассказывать, какие травы от боли во время женского недомогания лучше оттапливать, а какие мелко нарезать и принимать прямо так, свежими.

— А ты, Натали, — вдруг спросила девушка, — не хотела бы выйти замуж?

Служанка улыбнулась, опуская глаза, но её ладони продолжали разглаживать складки на платье Кристины.

— Ну, может, после войны, когда вы… Когда вы замок вернёте.

— А раньше, до того, как всё это началось? Неужели не было никого, кто мог бы покорить твоё сердце? — Если бы Кристина умела подмигивать, то непременно бы подмигнула, а так пришлось обойтись короткой ухмылкой.

— Раньше-то я бы с радостью, — пожала плечами Натали и запнулась, но, поймав вопросительный взгляд Кристины, сглотнула и продолжила: — Да вот только… Право господина ведь…

Кристина понимающе кивнула. В Драффарии правом господина пользовались издревле, даже отец им не пренебрегал. При этом девушка была уверена, что бастардов у него не было — она бы точно знала о них. Однако многим этот закон не мешал выходить замуж и жениться.

— Миледи, а когда вы отвоюете Эори, то пойдёте замуж? — спросила Натали, некрепко затягивая шнуровки на платье госпожи.

— Не знаю, — пожала плечами Кристина и, вздохнув, улыбнулась. Простой, казалось бы, вопрос неожиданно для неё самой вогнал её в краску.

Теперь она сама имеет право выбрать того, с кем захочет связаться узами брака, но принять решение будет не так легко, как кажется на первый взгляд. Положение обязывало её как можно скорее выйти замуж: Нолду был нужен наследник. Отец так и не обзавёлся наследником мужского пола по её, Кристины, вине, и теперь девушка на чём свет стоит ругала себя за это. Может, будь у неё брат, ей было бы легче…

Когда лорд Джеймс решил жениться во второй раз, Кристине было тринадцать, и она уже вполне осознала себя в качестве единственной наследницы Нолда. Ход её мыслей был прост: новая леди Коллинз непременно родит сына, а мальчик всегда наследует вперёд девочки. Кристине не слишком-то хотелось, чтобы сын какой-то посторонней женщины становился наследником, и она всеми силами постаралась отговорить отца от помолвки. Получилось — в первый раз, во второй, в третий… А потом лорд Джеймс даже пытаться перестал. Тогда девушка считала свои действия изощрёнными интригами в борьбе за власть, в которых был продуман каждый ход. Но теперь, много лет спустя, поняла, насколько была глупа.

Придётся расхлёбывать. Придётся выходить замуж, как бы ей не претила эта перспектива. Но становилось смешно, когда она представляла себя в роли жены и, прости, Господи, матери. К тому же, Кристина понимала, что брак, особенно по расчёту, чаще всего подразумевает под собой полное отсутствие свободы, и это было ей не по душе. Да и не в том она теперь возрасте, чтобы грезить о великой любви, непременно взаимной. Нужно думать в первую очередь о своей земле и её будущем, а уже потом — о себе самой и