Бомба мощностью в один гигабайт - Анатолий Гончар

– Слушай, а если не было никаких «титанов мысли», а этим информационным вбросом всего-навсего умело прикрыли господ, тот приказ исполнивших, а? – задумчиво предположил начальник штаба. – Как тебе такая версия?

– Как говорил мой первый ротный: имеет место быть. Ладно, будем считать мозговой штурм законченным. Давай по сто грамм, и спать.

– Наливай!

Как бы на самом деле ни было, но к уничтожению группы кто-то подошел самым ответственным образом. Причин столь дерзкого нападения было много, но когда из агентурных источников стало известно, что в засаде участвовали боевики из банды Ахмада Нуриева, совсем недавно изрядно потрепанной едва ли не теми же самыми спецназовцами, истинная подоплека дела вылезла на поверхность. Оказалось, в основе случившегося лежала самая банальная месть.

Вот только комбата по-прежнему продолжали грызть некие сомнения. И как выяснилось позже, он оказался не одинок в своих раздумьях – отрядный фээсбэшник майор Кащенко мучился той же самой головной болью. И некие бездоказательные основания для этого у него были – обычно любившие похвастаться своими подвигами «борцы за веру» на этот раз не разместили в Интернете ни видео, ни фото своей победы. Ни одной фотографии, ни одного упоминания! И это имея возможность отснять сногсшибательные материалы!!! Так что были у него основания ломать голову. Были! К тому же не стоило забывать и о пропавшем без вести Андрее Кислицыне, надежда освободить которого все еще теплилась.

– И ничего нельзя сделать? – Алексей дураком отнюдь не был и понимал, что задает вопрос едва ли не в воздух, но не задать его не мог. За те три дня, что прошли со дня пленения брата, никакой информации о нем не поступило. Кащенко уверял, что делается все возможное, но с мертвой точки дело не двигалось.

– Алексей, ты сам посуди, – говорил комбат так, словно оправдывался, хотя какие уж тут оправдания? – Знали бы мы, куда его уволокли, тогда другой вопрос. И то напрямую не сунешься – понимаешь почему?

– Убьют. – Что именно сделают с братом, если пытаться освободить его нахрапом, Алексею было яснее ясного.

– Вот именно! Подходы надо искать. А это время.

– Понятно… – Злясь на всех и вся, а в первую очередь на самого себя, за свою полную беспомощность и неспособность что-либо изменить, Алексей встал из-за стола и, не спрашивая разрешения, покинул помещение.

И кто бы посмел упрекнуть его за это нарушение субординации?

Звонок с неизвестного номера раздался вечером. Обычно Алексей имел привычку отказывать абонентам с неизвестными номерами, но в этот раз что-то заставило принять вызов.

– Алексей? – раздался в трубке вкрадчивый мужской голос.

– Да, а кто говорит?

– Кислицын? – задал новый вопрос невидимый собеседник.

– Кто говорит? – И без того пребывающий на нервах старший сержант начал раздражаться, но что-то удерживало его бросить трубку.

– У тебя есть кое-что нужное мне, а у меня – тебе.

– Пошел ты!..

– Речь идет о твоем брате.

При этих словах в груди у Алексея все обмерло.

– Что ты сказал?!

– Речь идет о твоем брате. О жизни и смерти.

– Он жив?

– О, его жизнь зависит только от тебя!

– Каким образом?

– Надо внимательно меня слушать. Я же сразу сказал: у тебя есть то, что нужно мне.

– Чего ты хочешь?

– Сущую безделицу!

– Блин, говори яснее!

– Повежливее!

– Говори, чего ты хочешь?

– Я же сказал: сущую безделицу, – раздался в микрофоне приглушенный смешок, – в обмен на живого брата. Устроит?

– Что тебе нужно? – прорычал Алексей, окончательно теряя терпение.

– Об этом мы поговорим завтра. И завтра ты должен дать мне ответ. Во-первых, согласен ли ты на обмен или нет, но что-то мне подсказывает – согласен. Во-вторых, ты должен сообщить мне день, когда сможешь покинуть ПВД отряда. Я же понимаю, что у вас армия, чтобы убыть куда-либо, нужны определенные основания.

– Что тебе от меня нужно?! – нервно повторил Алексей.

– Спокойно, спокойно, не надо нервничать! Завтра ты напишешь рапорт по собственному желанию или что там у вас? Причину найдешь. Думаю, в свете столь прискорбных обстоятельств, случившихся с твоим братом, препятствий тебе чинить не будут. А что касается твоего вопроса, на него я отвечу завтра, после твоего сообщения о том, как продвигаются твои дела.

– А если нужного тебе у меня нет?

– Есть, – заверил собеседник. – Но сейчас я не скажу тебе, что конкретно мне требуется, и по одной простой причине: ты парень молодой, горячий, я опасаюсь, как бы ты в порыве энтузиазма не рванул сегодня же в «самоход». Не хватало еще, чтобы тебя по дороге ко мне перехватили бросившиеся в погоню сослуживцы или задержали без соответствующих документов менты. Так что пусть твой отпуск будет официальным. День-другой ничего не решает. Лишь бы все было в ажуре. Согласен? Завтра я перезвоню. – И отключился.

Алексей тотчас же попробовал перезвонить, но абонент уже был «вне зоны действия сети».

– Отключился, сволочь! – буркнул он, погружаясь в раздумья.

Старший сержант ни секунды не сомневался, что это не розыгрыш. Он сразу поверил говорившему, безоговорочно поверил. И теперь собирался сделать, как посоветовал неизвестный. Это было практически логичным продолжением заключаемой сделки. Отказаться он не мог – на руках у неизвестного были все козыри колоды. А что за «джокер» мог находиться в руках у самого Алексея, оставалось только догадываться.

– Командир, подпиши! – Старший сержант Кислицын положил на стол перед Давыденковым лист с рапортом.

Капитан взял листок и принялся читать:

– Командиру группы… понятно… Прошу… по семейным обстоятельствам… уволить по собственному… Лех, ты чего?

– Там все написано. – Алексею не хотелось вдаваться в объяснения.

– Алексей, мы, может, не сегодня-завтра братана твоего выручать пойдем. За ребят отомстим.

– Хватит, навоевался!

– Может, передумаешь?

– Подпиши, командир!

– Жалко, я так на тебя рассчитывал… – Капитан взял ручку, черканул: «Ходатайствую по существу рапорта старшего сержанта А. Кислицына». Дата. Размашистая подпись. – Что ж, удачи! – пожелал он, и Кислицын-старший, взяв листок, отправился по другим инстанциям. Командир роты подписал молча. Комбат долго пялился в лист, затем вздохнул и тоже поставил свою подпись.

С таким нетерпением ожидаемый звонок раздался, когда старший сержант Кислицын находился в курилке. Он зыркнул по сторонам, никого не увидел и прижал трубку к уху: