Легкие миры - Татьяна Толстая

Наверно, вы бы поступили иначе.

Пошла в магазин, купила кучу продуктов. Водки для гостей, себе – шабли («вкусненького шабли», как выражается блогер Антон Красовский).

Тащу сумки. Под козырьком «Перекрестка» небольшая бригада людей в красных спецовках (уборка мусора? разгрузка товаров?) продает друг другу, судя по движениям и выкрикам, голубую джинсовую куртку за полцены.

Кричат с каким-то акцентом: «А потому что страна у нас такая – все н-нах..! А страна у нас такая!» «Н-нах… все!» – отзываются собеседники.

«Как бы не толкнули и не разбили бы шабли», – думаю, протискиваясь.

От группы отделяется один, тоже в спецовке. Немолодой. Быстро идет за мной. «Ой», – думаю я.

«Да вы никак Толстая?» – говорит он.

«Не без того», – привычно отзываюсь я.

«Тогда у меня к вам вопрос!»

«Прямо вот тут?» – спрашиваю я. Сумки адской тяжестью оттягивают руки, но дом близко.

«А вот я что хотел спросить. Вот вы в своей программе со священниками всякими разговариваете. Был этот у вас. Чаплин».

«Кураев», – автоматически поправляю я.

«Да. Кураев. Так вот вопрос. Вот, он говорит, женщина сделана из Адамова ребра. А вы там так недоверчиво к нему. Вот хотел спросить: ваше какое лично мнение по этому поводу? Вот ваше лично».

Я молчу.

«Потому что я вам могу изложить на это свое понимание, как мне представляется», – предлагает мне спецстроймонтаж, или мосмусор, или кто он.

Ох, блять. В одной руке у меня три бутылки да во второй пять кило всякого нелегкого и необходимого. В третьей руке сумка с кошельком, а четвертой рукой надо достать ключи и открыть подъезд. Сейчас все выроню и разобью. Да. Из ребра спецмусормонтажа, конечно. Из чего же еще? Сама, что ли, зародилась?

Я молчу и, извернувшись, достаю ключи одиннадцатым, незанятым пальцем.

«Значит, не излагать? Не заинтересовал?» – еще надеется строймонтаж.

«Нет».

«Ну что ж. Все-таки спасибо, что выслушали, прошли со мной».

Прикладывает руку к воображаемому козырьку и уходит. Страна, что ли, у нас такая.

В троллейбусе три старухи. Одна – лет шестидесяти пяти – с рукой на перевязи, сделанной из розового платка. Громкая, бодрая, напористая. Розовый берет, волосы уложены на бигудях.

Вторая – далеко за семьдесят, тоже еще не без бодрости, но проникновенная, духовная. На голове – вязаная шапочка, а поверх – шапочка для душа, то ли от дождя, то ли от Вредного Космического Излучения.

Третья совсем древняя, шамкающая, медленная, так что две первые не пускают ее в разговор, перебивают.

Они только что познакомились.

Духовная: А вот есть еще хорошая повязка, фиксирующая. Я столько всего себе переломала. (Смеется.) Очень хорошая повязка, но стоит 1400.

Перевязанная: Знаю. На Профсоюзной есть магазин медицинской техники. Там, может, дешевле. На окраине все дешевле.

Духовная: Да, тут, в центре, как будто другое государство. Все в три раза дороже.

Перевязанная: Конечно, у нас в Южном Бутово дешевле.

Духовная: Как мне нравится ваше Южное Бутово! Воздух, дороги. Чисто.

Перевязанная: А другую руку я еще в 1991 году сломала. До сих пор побаливает. А надо разрабатывать.

Духовная (оживляясь): А вы теплые ванночки попробуйте с содой и шалфеем.

Перевязанная: Говорю же, в 1991 году сломала. Когда этот… Союз развалился. Чего уж теперь ванночки. Я из Магадана приехала. Нет, это возраст. Куда нам. Яндекс вот – нам уже не понять. А молодежь разбирается. Вот соседка у меня – здоровая, ей сто лет, а память у нее как у молодой.

Духовная: А из какого она города?

Перевязанная: В Новгороде она выросла.

Духовная (с пониманием): О-о-о… Из святых и экологических мест! Новгород, Шексна…

Перевязанная: Сволочь она!

Духовная (по инерции): Вот господь и про-длил дни…

Перевязанная: Сволочь! Питается чужой энергией, вот и здоровая как конь. Она меня уже двадцать лет ненавидит, со свету сживает.

Шамкающая: В одной квартире с вами?

Перевязанная: Нет, зачем? На лестничной площадке. Я из Магадана в 1991 году приехала. И мне переводом деньги пришли. Сначала пятьсот. Потом еще пятьсот. И так три тысячи за восемь месяцев. Три тысячи! В советское время. Такие деньжищи. Вот она увидела и мне: давай я тебя с женихом познакомлю. И привела. Я стол накрыла, все дела. А он входит, морда такая белая. Оказалось – мент. И всё. Он мне сразу: «А сколько у тебя денег»? Первый вопрос. Понимаете? И с тех пор калечит мне жизнь. От него не скроешься.

Духовная: Но вы же не вышли за него замуж?

Перевязанная: Какой вышла! Нет! Но он мент. Понимаете? Они все крышуют, воруют, наводят на меня налоговую. У меня в Мурманске небольшой бизнес был – налоговую навел. Все время меня проверяют, проверяют. Это он мстит. Всю мне жизнь покалечил. Двадцать лет покою не дает.

Шамкающая: Вы бы переехали.

Перевязанная (горько смеясь): Переедешь тут, как же! Он следит. В Мурманске следит, в Южном Бутово.

Духовная: Но как же? Он и там тоже?

Перевязанная: А вы как думаете? Мент, куда скроешься. Никуда не скроешься. Он меня стал компрометировать. Бизнес мне весь поломал. Телефон на контроле столько лет.

Духовная: В Мурманске?

Перевязанная: Да всюду.

(пауза)

Шамкающая: Это дьявол.

Духовная: Надо идти путем креста.

Перевязанная: Не дьявол, а ментовские связи. Подо мной бандит живет. Он себе вентили вставил и мне воду перекрыл. Я приезжаю с Мурманска – воды нет. Это он перекрыл. Потому что у них всё между собой… Мне говорят: а ты в прокуратуру. Ха-ха, в какую прокуратуру, когда у них всё схвачено. Это же одна компания.

Духовная и Шамкающая вместе: Дьявол, дьявол, это уж такие люди, темные силы…. Надо внутренне так закрыться и в себя не впускать… Идти путем креста… Свет в себя только впускать, а тьму не впускать…

Перевязанная: Всё одна шарашка. Денег моих захотел. Так и спросил: «Сколько у тебя денег?» Мне одна на работе сказала: «Не ты ему нужна была, а деньги твои». Вот.

Хорошо в офлайне, интересно.

Пообщалась с народом.