Мама по принуждению - Адалин Черно

— Ангелина! Я не привык к загадкам!

— Не понимаю, о чем ты!

— Так, стоп, — он перехватывает меня за руку, не позволяя увильнуть в сторону. — Я перегнул вчера? Поспешил? Тебе не понравилось? Ты не испытываешь ко мне ничего? Я был тебе противен? Что, Ангелина, голова раскалывается, мне не до загадок.

— Пить меньше надо!

Не знаю, почему злюсь и хочу врезать ему по наглому лицу. Наверное, это гормональное. Я еще не отошла после родов, поэтому такая раздаженная и нервная.

— Отпусти меня, Адам.

— Ты ревнуешь? — спрашивает он и хохочет.

Откидывает голову назад и смеется. Я тут же толкаю его, пользуясь случаем, обхожу машину и открываю дверцу, чтобы не слышать его больше, но вдогонку все равно летит:

— Я был на работе, а не с женщиной.



Какая мне разница, где он был?

Об этом я думаю половину дороги до торгового центра.

Оставшееся время Маше надоедает сидеть и она начинает спрашивать обо всем на свете. Почему мы едем в другой магазин, что именно мы будем там покупать. Я терпеливо отвечаю на ее вопросы, в конце концов, это лучше, чем сидеть и думать о том, что Адам мне безразличен.

У торгового центра мы выходим из машины, и я замечаю, как двое охранников следуют за нами. Они ехали в другой машине, держась чуть в стороне. Интересно, в магазины они тоже будут заходить вместе с нами? И к чему такая свита? Адам боится, что я сбегу? Это странно, потому что уехала я с Машей, а не с Родионом. И ни за что бы не забрала дочь у отца. Впрочем, я вообще не собиралась сбегать. Разве что в самом начале.

— Мам, я хочу новую юбку, — Маша тянет меня в сторону детского магазина. — Вот эту, на витрине.

Мои глаза ползут вверх, когда я вижу цену этой юбки, но киваю и отправляю малышку на примерку. Она с довольным видом убегает в кабинку, а я думаю о том, правильно ли поступила, позволив Маше купить такую дорогую юбку. Я себе ничего подобного прежде не покупала, а тут кусок ткани для девочки семи лет.

Правда, когда Машка показывается из примерочной, все сомнения куда-то деваются. Юбка идеально ей подходит: стильная, современная, по-взрослому модная.

— Она такая класивая, мама, — произносит Маша. — Плавда, туфель к ней нет. Подбелем?

Думаю, что одной покупкой мы потратили месячный бюджет на одежду среднестатического человека, но я киваю. Конечно, подберем. Вместе с картой я получила и записку, в которой было написано, что карта — безлимитная. Как это, я уточнять не стала, решив, что могу потратить столько, сколько захочу. Если Адам вдруг спросит, куда я потратила деньги, покажу ему чек. Я ведь не для себя.

Через час мы покупаем Маше туфли, колготки и свитерок, который, оказывается, идеально подойдет к юбке. Потратив на это немалую сумму, решаю отложить покупку пижамы. Мало ли, вдруг Адам скажет, что мы настоящие транжиры.

— Мы все? — спрашивает Маша, когда я веду ее к выходу.

— Да.

— А себе? — она останавливается. — Себе ты ничего не купила!

— Машунь, у меня все есть, мне ничего не нужно.

Девочка удивленно смотрит на меня, а потом мотает головой.

— У меня тоже все есть, но я же девочка. Класивая одежда, обувь, это все должно быть в галделобе, и у тебя тоже. Пошли, — Маша тянет меня за руку и разворачивается.

Я пытаюсь возражать, ищу аргументы, чтобы не идти, но малышка оказывается сильнее и настойчивее. Наконец, мы останавливаемся у магазина одежды, Маша тащит меня внутрь и громко произносит:

— Моей маме нужно самое класивое платье. И туфли! — добавляет, когда замечает тут еще и обувь.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, говорю, что это не лучшая идея, но Маша только пожимает плечами и падает в кресло для посетителей, а потом поворачивается к девчонкам консультантам и просит:

— Плинесите мне воды.

Я умиляюсь ее уверенности и решительности. Охрана остается у входа, я же прохожусь вдоль стеллажей, смотрю на вещи, не зная, что выбрать и стоит ли что-то покупать. Ко мне подходит менеджер, спрашивает, чего бы я хотела и, убедившись, что я не знаю, предлагает мне элегантное вечернее платье.

Понятия не имею, куда буду его носить, и стану ли покупать, но примерить соглашаюсь. Сбрасываю с себя свою одежду и надеваю платье. Оно черное, с небольшими кружевными вставками на плечах. Легкая ткань струится по телу, прорисовывает фигуру. Я мысленно примеряю туфли на каблуке и какое-нибудь ожерелье. Смотрелось бы, и правда, красиво, но куда в нем идти? Поводов, как таковых, нету.

— Ну что там? — Маша бесцеремонно одергивает шторку наполовину. — Ничего себе! — восторженно говорит. — Папа, скажи, красиво?

Папа?

Я нервно оборачиваюсь и ищу глазами Адама, а когда натыкаюсь на мужчину, вижу, что его взгляд направлен на меня. Он смотрит заинтересованно и с каким-то нескрываемым обожанием.

— Красиво.

Что он здесь делает?

— Спасибо, — произношу и задергиваю шторку.

Вздыхаю. Когда Адам успел приехать? Решил проверить, как тут его жена, не готовит ли побег?

Не успеваю расстегнуть молнию на платье, как шторка снова отодвигается и ко мне заходит Адам. Он задвигает шторку за собой и поворачивается ко мне:

— Не думаю, что здесь можно находиться сразу двоим.

— Если я захочу остаться с тобой наедине, все, кто здесь работает, уйдут на обеденный перерыв. И даже охранники, что сидят за камерами.

Его голос звучит уверенно и решительно, я же раздраженно фыркаю и прошу его выйти.

— Сразу, как поговорим. Ночью я действительно поехал на работу, Ангелина. Меня вызвали, пришлось срочно сорваться с места.

— Ну да, — киваю. — Я поняла.

— Ангелина, — Адам мотает головой. — Почему с тобой так сложно?

— Можно упростить, — пожимаю плечами. — Достаточно просто развестись. Сможешь найти себе жену по вкусу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я понимаю, что злю его, раздражаю и нервирую, но ничего не могу с собой поделать. Осознание, что еще вчера он целовал меня, обнимал, а потом сразу поехал к другой, больно ударяет по женскому самолюбию. И нет, я ни капли не ревную, просто это неприятно. Вначале Адам говорит о серьезных отношениях, а потом с легкостью об этом забывает.