Свои по сердцу - Леонид Ильич Борисов

и комедий. Все идет как надо. Старший сын через год-два приступит к практической деятельности адвоката. Младший сын учится в специальном учебном заведении, — Поль хочет быть моряком. Дочери… с ними значительно проще, о дочерях в свое время позаботятся их мужья. Будет очень хорошо, если эти мужья окажутся юристами.

Пьер Верн в Нанте довольно потирал руки.

Его старший сын в Париже был очень недоволен собой. Все шло не так, как надо. Дюма рекомендовал ему простейший способ найти самого себя.

— Для этого надо писать романы приключений, — сказал Дюма. — Попробуйте стать моим соперником. Я ни в чем не уступлю вам, это вас подстегнет; вы будете стараться, буду стараться и я. Таким образом вы достигнете своей меры, а я превзойду себя.

— Легко на словах, — вздохнул Жюль. — Мне не написать романа приключений, ничего не получится.

— Получится, — беззаботным тоном возразил Дюма. — Для этого необходимо иметь здоровый желудок, терпение и досуг.

— А талант?

— Талант? Что это такое? По-моему, талант — это трудолюбие. Садитесь и пишите. Утром пьесу, вечером роман, через неделю наоборот. Одно пойдет хуже, другое лучше, в результате что-нибудь выйдет очень хорошо.

Жюль соглашался: да, и то и другое заманчиво, и, конечно, романы приключений значительно лучше пьес, но для романа нужны деньги, отсутствие забот, солидная обеспеченность. Ежемесячное пособие от отца — это пока что единственная финансовая помощь. Романы заставят бросить юридический факультет, и тогда отец немедленно прекратит присылку пособия.

Новый знакомый Жюля, де Кораль, завсегдатай салонов и клубов, редактор газеты «Либертэ», сказал как-то:

— Вы нравитесь мне. Я люблю людей упрямых, одаренных, сомневающихся в себе и других. Пишите пьесу, только театр может дать славу и деньги.

— Никто не хочет понять меня, — уныло ответил Жюль. — Я не ищу ни славы ни денег. Мне, как океанскому пароходу, нужен курс; понимаете?

— Океанскому, а не речному? — улыбнулся де Кораль.

— Жизнь — океан, — улыбнулся и Жюль.

Де Кораль с минуту о чем-то подумал.

— Не хотите ли познакомиться с Гюго?

Жюль побледнел. Ему не хотелось верить, что это возможно. Познакомиться с Гюго… Бог мой! Шутит он, этот легкомысленный, богатый де Кораль, и шутит неостроумно, зло…

— Вам необходимо познакомиться с Гюго, — сказал де Кораль.

— А вы с ним знакомы? — спросил Жюль, бледнея еще больше.

— Я неизменный гость на его приемах, — ответил де Кораль. — Если хотите, мы пойдем к нему в следующее воскресенье. В два часа.

Жюль произнес только одно слово — самое короткое и самое энергическое из всех слов, какие только существуют на свете.

— О! — сказал Жюль, и на его широком лице бретонца пятнами проступила краска. Он был предельно взволнован.

— Разрешите сесть, — сказал он, опускаясь в кресло. — Это невозможно… — Жюль приложил руку к сердцу. — И не надо смеяться надо мною, не надо, пожалуйста! Оставьте меня с моими мечтами, они так дороги мне!..

— Вы, я вижу, очень любите Гюго!

— О! — воскликнул Жюль, закрывая глаза. — Если б вы только знали!

— В следующее воскресенье вы увидите метра, — просто и четко проговорил де Кораль.

— Это правда? Поклянитесь, — это правда? Вы не шутите?

— Я не могу обещать вам свидания с господом богом, — ответил Кораль, — но познакомить с Гюго — это в моих силах.

Жюль кинулся де Коралю на грудь, припал к ней и едва не разрыдался.

— Через десять дней я буду представлен Гюго, — похвастал Жюль Аристиду Иньяру. — Невероятно! Ты веришь в это? Непредставимо!

— И даже очень, — поддакнул Иньяр. — Гюго живет замкнуто, он в ссоре с правительством, его почти невозможно увидеть. И все же я верю, что ты увидишь метра. Счастливец! Давно ли в Париже и уже знаком с самим Гюго!

О предстоящем визите к знаменитому писателю узнала и хозяйка Жюля.

— Вы родились не только в сорочке, но и в сорочке с бантом, как говорят у нас в Пикардии, — сказала мадам Лярош. — Вы далеко пойдете!

— Ну вот, мой мальчик, у тебя такие связи, каких нет и у премьер-министра, — сказал Барнаво. — Два Дюма, один де Кораль, месье Арпентиньи, музыкант Аристид Иньяр, а теперь прибавляется сам Гюго. В эту компанию так и просятся президент республики и португальский король. Не удивлюсь, если сам папа римский пригласит тебя на партию в бостон. Пора тебе начать стричь купоны, мой мальчик!

Виктор Гюго жил в доме № 37 по улице Тур д’Овернь. Дом стоял на высоком холме. Из окон своего кабинета Гюго видел (был солнечный, теплый воскресный день), как к дому его приближались двое людей — в одном он признал де Кораля, другого не знал вовсе. Гюго пристально, насколько позволяло расстояние, вгляделся в незнакомца: на нем были светло-серые брюки, коричневый пиджак, черный, повязанный пышным бантом галстук. Трость с массивным набалдашником молодой человек нес на плече, как ружье.

— К нам идет де Кораль и с ним кто-то из провинции, — сказал Гюго своей жене. — Задержи их, пожалуйста, я хочу сегодня молчать и слушать, я утомлен…

Де Кораль и Жюль поднялись на второй этаж и остановились перед огромной массивной дверью; в нее была вделана медная доска с надписью:

Жюль благоговейно обнажил голову и присел на полукруглую мраморную скамью. Лицо его блестело от пота, светлые волосы торчали вихрами во все стороны. Элегантный, подтянутый де Кораль отлично понимал состояние Жюля и снисходительно поучал его, как вести себя у Гюго.

— Не робеть, быть самим собой, поменьше спрашивать, побольше слушать, ничем не хвастать, не читать своих стихов, не просить стихов у метра. Вы, наверное, увидите и Теофиля Готье — это поэт, добрый человек, но сноб, чуточку позер, горячий спорщик. Не сцепитесь с ним, — вам достанется от него!

— Он спросит меня, мой дорогой Гюго: кто вы такой? — в сотый раз принимался Жюль за репетицию, предполагая, что Гюго начнет именно с этого. — Я отвечу: «Студент юридического факультета Жюль Верн из Нанта». Он спросит меня: «Нравится ли вам учиться на этом факультете»? — «Нет, метр, мне не нравится учиться на этом факультете». Он спросит: «А почему?» Я отвечу…

— Гюго был адвокатом, — сказал де Кораль. — Я думаю, что он спросит вас о занятиях, о настроении молодежи…

— К этому я не приготовился, — растерянно проговорил Жюль, обмахиваясь цветным в полоску платком. — Он спросит, что я делаю. Я отвечу: «Учусь писать пьесы…» Гюго улыбнется и попросит прочесть что-нибудь. Я прочту «Мой Нант».

— Ради бога, не читайте вашего «Нанта»! — испугался де Кораль. — Сто сорок строк это очень бестактно для первого знакомства! Найдите что-нибудь покороче — строк на двадцать.