Месть оптом и в розницу - Наталья Перфилова

Я даже не пыталась ему ответить, да Иван и не ждал этого. Мне кажется, в тот момент он совершенно забыл о моем существовании и разговаривал сам с собой. Вернее, со своими мыслями.

Потом мы молча сидели на обочине и курили, пока не подъехали вызванные нами милиция и «скорая помощь». Ребята быстро и умело занялись привычным делом: извлекли тело из искореженной машины, уложили на носилки, прикрыли лицо простыней и задвинули в машину. Потом все замерили, сфотографировали, быстренько записали наши предварительные показания.

Когда все было кончено, мы сели в машину с намерением ехать домой. Иван положил руки на руль и застыл. Я не беспокоила его. Теперь торопиться нам уже некуда. Виктором наверняка занялась Матрена, она его без помощи оставить не могла, а преступник теперь точно никуда не убежит. Я понимала, как тяжело сейчас на душе у Ивана. Пройдет еще немало времени, пока он сможет до конца осознать и пережить то, что произошло сегодня здесь, на этой темной лесной дороге. Самое страшное, что помочь ему в этом никому не удастся, как ни старайся. Это только его беда. Личная.

– Ир, а он ведь хорошим парнем был. Знаешь, сколько мы вместе пережили… И хорошего и плохого, смеялись вместе. Ели из одного котелка. Однажды я девятнадцать часов тащил его на себе через снежное ущелье. Представляешь? Почти все наши ребята погибли, оставшиеся уходили в горы. Все думали, что Игорь не жилец, но я верил – он крепкий парень и выживет, надо только выбраться к своим. А теперь выходит, я ошибся. Он оказался слабаком. Когда я понял, что крест мог попасть в машину только через его руки, я не поверил себе. Всю ночь придумывал оправдания и не находил. Абсолютно все сходилось на Игоре. Я сотню раз прокрутил в памяти те проклятые дни, когда случились все эти убийства и покушения. И все больше убеждался в своей правоте. Виктор согласился помочь мне проверить мои подозрения. Но тогда мне не было так тяжело, как сейчас. Я подсознательно до последнего мгновения, как дурак, надеялся на что-то. Разумом понимал, что никакого чуда не произойдет, а душой… Она как будто на время заснула. За всеми приготовлениями я не осознавал, как это будет страшно. До сердца не доходило, что ужасный убийца – это Игорь, тот самый Игорь, с которым мы всю войну прошли. Тот, у которого я буквально на днях должен был быть свидетелем на свадьбе… Скажи, разве человек, который влюблен, как последний мальчишка, который планирует строить новую счастливую семью, о детях мечтает, может быть убийцей? Я как сейчас вижу его глаза в тот момент, когда он сообщил мне, что Соня согласилась выйти за него замуж. Они сияли, Ир! Честное слово… Бог мой! Я и представить не мог, что это будет так страшно. Я каждую минуту ждал, что все прояснится, и мы вместе посмеемся над моими подозрениями. А тут видишь как получилось… Лучше бы я в милицию на него заявил. Может, тогда он бы жив остался. Ведь получается, я загнал его на эту ночную дорогу, я виноват в его смерти…

– Знаешь, Вань, а мне его почему-то совершенно не жалко. – Я обняла Ивана и покрепче прижалась к его плечу.

– Ты просто не знала его…

– Но он столько людей убил, я сама осталась жива только благодаря случайности… – Иван не отодвинул меня от себя, но я почувствовала, как он напрягся при этих словах.

– Как ты не понимаешь, Игорь для меня все равно что родной… У меня ведь семьи никогда не было. Он был для меня и братом, и отцом иногда. Я все мог рассказать ему и знал, что он правильно поймет… Он умел убивать. Но не мог убивать ради денег. Гошка чувствовал жизнь так же, как я.

– Теперь у тебя есть я, – я погладила Ивана по щеке и почувствовала, что она мокрая от слез, – ты никогда больше не будешь одиноким.

– Я не уверен, что это так… Мы разные… Даже сейчас я вижу, что ты думаешь по-другому…

– Но я не могу относиться к этому по-другому, – в отчаянии воскликнула я, – не могу, как ты не понимаешь! Твой Игорь убил много людей, в том числе и моего друга! Он оставил одинокой его престарелую мать, которая все силы и здоровье вложила в воспитание Сашки…

– Я сожалею. У Игоря тоже осталась мать… и невеста, – хмуро отозвался Иван, аккуратно отстраняясь от меня, – с ним что-то творилось в последнее время, а я не заметил и не помог… Значит, получается, в смерти всех этих людей виноват и я тоже…

– Не говори глупостей, Иван, – я сжала кулаки, – при чем здесь ты?

– Там, на войне, мы всегда отвечали друг за друга… Ведь нас учили не только воевать, но, как это ни странно звучит, любить. Любить и защищать друг друга, несмотря ни на что. Всегда, даже ценой собственной жизни, – голос Ивана показался мне жестким и каким-то совершенно чужим, – по-другому выжить было невозможно.

– Я не понимаю, при чем тут это? Для чего ты мне сейчас все это рассказываешь? Игорь захотел много денег и ради этого пошел на преступление, – начала злиться я, – он знал, к чему это может привести. Так зачем вся эта демагогия?

– Мне жаль, что ты не понимаешь. Ты представь на минутку, что вон там, в искореженной машине, сейчас лежит твой брат… Или отец… Скажи, ты стала бы любить их от этого меньше? – произнес Иван и замолчал.

Я чувствовала, как катастрофически быстро мы отдалялись друг от друга, но никак не могла понять почему. В чем моя вина? Только в том, что я не хочу притворяться и скорбеть по человеку, которого почти ненавижу? Мы так и не сказали больше друг другу ни слова.

Проехав пару километров, Иван заглушил мотор.

– Прошу тебя, сядь за руль, я не могу, – глухо попросил он.

Домой мы возвращались в молчании. Дупло мы застали совершенно пустым. В комнате Виктора валялись окровавленные полотенца, шприцы и использованные ампулы. Ваня устало набрал номер областной больницы.

– Это больница? Вас беспокоит лейтенант Герасимов. Терехов Виктор Леонидович к вам сегодня поступал? Какой диагноз? – Он молча выслушал то, что сообщили ему на другом конце провода. – Проникающее ножевое ранение в брюшную полость. Сейчас твоего соседа оперируют. Девушка утверждает, что угрозы жизни нет, – не оборачиваясь, сообщил мне Иван и вышел из комнаты.

Я услышала, как он завел свою машину и выехал со двора.

После отъезда Вани я убрала комнаты, чтобы уничтожить следы страшных событий, произошедших в этом доме. Если бы так же можно было пропылесосить мозги и изгнать воспоминания, которые до сих пор не дают мне спокойно уснуть! Утром я позвонила Николаю, рассказала, чем закончилось наше расследование, и поехала в больницу. Там я застала Матрену. Ночь она, видимо, провела на лавочке в вестибюле хирургического отделения и вид имела довольно плачевный. Накормив ее прихваченными из дома бутербродами с ветчиной, я навестила Виктора. Он спал, и будить его я не стала. Узнав у врача, что ничего серьезного моему соседу не грозит, я уговорила Мотю поехать домой отдыхать. Выйдя на улицу, я с удивлением обнаружила свою «десятку». Из нее вышел парень в форме работника ГАИ.

– Ирина Анатольевна, это вы? – не слишком уверенно обратился он ко мне.