Муки Галилея - Кэйго Хигасино

— После всего сказанного чего стесняться, — произнёс Фудзимура. — Ты намекаешь, что я не хотел выдавать преступника, так как он мой родственник.

— По-моему, точнее не скажешь, — похвалил Юкава. — Харагути убил Юскэ.

— Спешишь с выводами, — сказал Фудзимура. Его голос дрожал.

— Правда? Но по крайней мере, ты так думаешь.

— Ты что, умеешь читать мысли?

— Иначе я никак не могу объяснить твои слова и поступки. По какой-то причине ты заподозрил, что преступник — Юскэ. Но вот незадача: у него алиби, и тебе первому об этом известно. Ведь когда Юскэ приехал в гостиницу, Харагути уже заперся в своём номере. А после он всё время находился на виду, исключая десять минут, проведённых в ванной. Поверив этим свидетельствам, полиция сочла, что преступлением здесь не пахнет, но тебе важно было разобраться самому. Поэтому ты спросил моего совета. Но допустил один просчёт. Ты решил, что, раз мне предстоит изучать физическую головоломку, меня незачем посвящать в подробности происшествия. Однако я, расспросив твою жену, узнал о Юскэ, и ты запаниковал. Сказал, что тайну запертой комнаты можно не разгадывать. Ты побоялся, что допустишь ошибку, и тогда я узнаю обо всём.

Фудзимура почувствовал, как учащённо забилось его сердце.

— А как же мои слова о том, что во второй раз я ощутил в комнате чьё-то присутствие?

— Ты это выдумал. Заготовка, которая помогла бы опровергнуть версию убийства, — на случай, если я всё-таки раскрою секрет фокуса. Разве нет?

Фудзимура посмотрел на изящно очерченное лицо Юкавы. Его бывший друг физик держался до отвращения хладнокровно.

— Мне прекрасно известно, какое у тебя богатое воображение. Ну так что, отгадку я услышу? Хорош уже важничать.

— Так у тебя нет возражений?

— Целая куча, сил не хватит разгрести. Но я подожду, пока ты закончишь.

— Хорошо, — сказал Юкава и приблизился к окну. — В день происшествия Харагути ненадолго зашёл в свой номер, а затем вылез в окно. Видимо, он договорился с кем-то встретиться. Вполне вероятно, что этот кто-то и проинструктировал его уйти через окно. Скажем, для того, чтобы их никто не увидел. Местом встречи, скорей всего, назначили тот участок дороги над ущельем, где нашли тело. Неизвестно, пришёл ли преступник туда заранее и устроил засаду или же пришёл позже и застал жертву врасплох. В любом случае толкнуть зазевавшегося Харагути в спину и сбросить вниз было, на мой взгляд, несложно.

— Постой, ты хочешь сказать, что преступник… — Фудзимура проглотил наполнившую рот слюну и продолжил: — Что Юскэ убил Харагути ещё до того, как приехал в пансионат?

— Не вижу другого варианта. Затем он пришёл сюда и забрался в комнату через окно. Запер дверь на ключ, накинул цепочку, проделал кое-какие манипуляции и вылез обратно.

— Что за манипуляции?

— Да так, ерунда. Всего лишь приклеил поверх оконной защёлки приготовленную заранее фотографию.

— Фотографию?

— Защёлка выглядит закрытой, но на самом деле ты смотришь на её изображение.

— Не говори чепухи. — Фудзимура направил свет фонарика на защёлку. При перемещении луча тени на ней тоже двигались. — Какая же это фотография?

— Ну так открой окно и убедись.

— Говори что хочешь, но оно заперто… — произнёс Фудзимура, дёргая створку окна вбок. Та поддалась без малейшего сопротивления. Ошарашенный, Фудзимура вновь посветил на защёлку. Всё по-прежнему выглядело так, будто она заперта.

«Что происходит?» — уже собирался сказать Фудзимура, но тут наконец разглядел, что перед ним находится.

Это и правда была фотография. То, что он принял за настоящую серповидную защёлку, на деле оказалось фотокарточкой чуть большего размера. Но не совсем обычной.

— Это голограмма, — сказал Юкава. — Запись изображения в трёх измерениях. Иначе говоря — объёмная фотография.

Фудзимура оторвал фотографию и попробовал посветить на неё фонариком под разными углами. Изображение то расплывалось, то меняло цвет.

— Где ты её раздобыл?..

— Сделал сегодня в университетской лаборатории. Существуют разные виды голограмм, но я использовал так называемый метод Липпмана. Такие голограммы дают яркое объёмное изображение даже в свете карманного фонарика, хотя обычно для воспроизведения требуется лазерный луч.

— Значит, и Юскэ сделал что-то подобное?

— Ему это было даже проще, чем мне. В конце концов, у него имелось всё необходимое оборудование.

— Откуда?

— Он ведь рассказывал о музее? Экспонатов столько же, сколько в ведущих музеях страны, а места нужно меньше на две трети. К тому же абсолютная безопасность коллекции. Когда я об этом услышал, то подумал: «Уж не голограммы ли они собираются выставлять?» В последнее время идея заменить драгоценные произведения искусства их голограммами привлекает определённое внимание. Они не занимают много места — это ведь фотографии. Красть их нет никакого смысла. А так как их не отличить от настоящих предметов, то и посетители останутся довольны. Сплошные плюсы. Тогда я встретился с Юскэ и поинтересовался подробностями. Он всё мне старательно объяснил. И правда, приятный молодой человек. Ему и во сне не могло присниться, что я пытаюсь разгадать тайну запертой комнаты. Как подумаю об этом — на душе больно.

Фудзимура вновь посмотрел на голограмму у себя в руке. Он знал, что это фотография, — и всё равно создавалась иллюзия, что перед ним настоящая оконная защёлка.

— Чтобы воспроизвести более яркое и чёткое изображение, нужно соблюсти несколько условий. Очень важно отсутствие лишней засветки. Луч фонарика в полной темноте — идеальный вариант. Не менее важен угол, под которым падает свет. Поэтому фонарик держал сам Юскэ.

— Вот как?..

— Чтобы окно не открывалось, он, полагаю, чем-то заклинил раму в направляющих. Вот и вся махинация, создающая запертую комнату.

— Но позже окно нашли открытым. Как ему удалось… — начал было Фудзимура, но сам пришёл к ответу: — Те десять минут, пока Юскэ был в ванной?

— Он вылез из ванной комнаты через окно, убрал помеху для рамы и забрал голограмму. От десяти минут ещё и время осталось. Но мокнуть в ванне было некогда, поэтому он ограничился душем.

— А это ты как понял?

— Если помнишь, твой гость, Кодай Нагасава, написал в тетради для отзывов следующее: «Когда я залез в горячую воду, по всему телу побежали маленькие пузырьки — так приятно!» Воздух растворяется в воде, и тем больше, чем ниже её температура. В это время года вода холодная, а значит, воздуха в ней много. При её нагреве растворённый воздух стремится выделиться в виде пузырьков. Такое состояние называется пересыщенным. Погружаясь в ванну, ты заставляешь с трудом удерживающийся в воде избыток воздуха высвободиться разом, и тело облепляют мелкие пузырьки. Когда я прочитал запись в тетради, то не придал ей значения, но, выслушав тебя, понял, что это странно. Ведь если бы Юскэ принял ванну раньше Кодая Нагасавы, вода перестала бы быть пересыщенной, и никаких пузырьков мальчик бы не увидел.