Высота одиночества - Ольга Борискова

и нежно поцеловал ее в висок. – Ты только не держи в себе. Если страшно будет – говори. Я помогу. Мы вместе все преодолеем и выиграем. Ты рождена, чтобы стоять на верхней ступени пьедестала.

– Когда-то мне это уже говорили.

– Бердников?

Рина кивнула.

– Спасибо.

Непоколебимая уверенность в голосе Крылова внушила девушке спокойствие. Руки не дрожали, слезы высохли, оставив на губах солоноватый привкус. Рината высвободилась из его рук. Игорь было решил, что партнерша сейчас уйдет, однако она вдруг обняла его за шею и, прильнув ближе, осторожно коснулась губами губ.

– Что ты делаешь? – выдохнул он.

– Хочу быть с тобой, – без тени сомнения ответила Рината мягким, дурманящим шепотом.

Игорь чувствовал ее легкое дыхание, губы ее едва ощутимо касались его губ. Пробежавшись пальцами по его шее, Рината снова накрыла рот Игоря своим, пустила в ход язык, прижалась так, что он почувствовал ее маленькие округлые груди. Невольно, инстинктивно положил ладони на талию девушки и, поддавшись, ответил, позволяя себе ощутить ее вкус. Опускающийся вечер укутал их прохладой, легким шумом листвы, отдаленным стрекотом сверчков и вскриками припозднившихся птиц. В ароматном и густом летнем воздухе витали запахи трав, деревьев и сырой земли. От волос Рины пахло костром. Игорю хотелось стянуть с нее теплый плед, распустить пряди по бледным узким плечам, увидеть ее, слишком странную и сказочную для этого места.

Ее ладони тронули его плечи, вновь коснулись шеи, пальцы погладили завитки волос на затылке, с губ слетел протяжный, призывный выдох.

– Игорь… – шепнула она, когда он, оставив ее рот, скользнул губами по скуле и добрался до мочки уха.

Он понимал, что должен остановиться. Еще секунда, две… Но вся она, хрустальная и неприступная, была сейчас для него. И гладкая кожа, и пахнущие костром волосы, извивающиеся по рукам черными лентами, и мягкие губы, и влажный розовый язычок… Ее трепет отдавался в нем таким диким желанием, что он казался себе подростком, неопытным сопляком, впервые допущенным к женским прелестям. Рина откинула голову на его ладонь, и шея ее, тонкая, нежная и беззащитная, открылась его губам. Крохотная венка, ключицы в вырезе футболки… Она, похоже, забыла, что они на улице и в любой момент может вернуться Миша, что все это лишь усложнит их вроде бы устоявшиеся отношения.

Но он не забыл.

– Рин, не надо. – Игорь ткнулся носом ей в скулу, губы мягко, в последний раз, тронули кожу, оставив чуть влажный след. – Ничего хорошего не будет.

Крепко прижав ее к груди, он ждал. Слышал, как она дышит, чувствовал, как стучит собственное сердце. Руки ее, лежавшие на его плечах, опустились, но, вопреки его сомнениям, Рината не стала вырываться и кричать. Тяжело выдохнула ему в шею, сглотнула и уперлась лбом в плечо Игоря. Его рука до сих пор лежала на ее затылке.

– Знаешь, ты меня достал, Крылов… – услышал Игорь тихий голос.

Рината едва слышно, нервно засмеялась, и он провел кончиками пальцев по ее волосам. Подтянул плед, лучше укутывая ее.

– Это у нас взаимно.

Она уперлась ладошкой ему в бедро, и он наконец разжал руки, выпуская Ринату. Возле уха прожужжал комар, стрекот сверчков затих и послышался снова. Рина сидела рядом, на грубой самодельной скамье, не пытаясь что-то сказать или отвернуться. Глаза ее в надвигающемся сумраке казались темными и особенно глубокими, а лицо в обрамлении распущенных волос – трогательно-нежным. И вся она была словно гостья из зазеркалья: слишком странная, непредсказуемая, чрезмерно красивая… Слишком, слишком, слишком! И тайн в ней было для него тоже – чересчур. А ее непонятные отношения с Бердниковым…

– Пойдем в дом, – сказал Игорь, поднимаясь на ноги.

Он подал ей руку, и Рината, чуть помедлив, вложила в нее ладонь. Встала, придерживая плед, и молча, аккуратно ступая по начавшей сыреть траве, направилась вместе с Игорем к домику.

Гостевой дом, точно так же, как и хозяйский, был обустроен со всеми удобствами. Паровое отопление, небольшая кухня с деревянным столом и стульями в деревенском стиле, две маленькие квадратные комнаты и ванная в конце загнутого коридора. Несмотря на то что он казался не таким основательным, как главная постройка, здесь вполне можно было жить и в зимнее время.

Скинув плед на топчан перед дверью, Рина пошла в душ, Игорь же отправился прямиком в отведенную ему спальню. Почти всегда, приезжая к другу, он ночевал здесь, и эти выходные не стали исключением. Стянув пропахшую дымом футболку, Игорь бросил ее на деревянную перекладину спинки стула и повел плечами, разминая мышцы. Мотнул головой и, замерев, уставился в окно, где расплывалось его отражение. Шагнул ближе и задвинул аккуратные бело-голубые занавески. Их, несомненно, выбирала Соня. Повезло Мише с женой…

Игорь отвернулся от окна и принялся расстегивать джинсы. Мысли о жене друга оставили его столь же быстро, как и появились. Он опять подумал о Ринате. Если бы она была хотя бы немного откровеннее… Еще и Новиков, черт бы его побрал! Крылов присел на край постели и потер лицо ладонями. Почему в тот день, когда Бердников появился на катке, она закричала, чтобы он не смел ее трогать? Но ведь и напуганной она не казалась. Уже в пятнадцать была прекрасна – длинные волосы, голубые глаза, тонкие черты лица. В шестнадцать и подавно. Однако тогда она только-только превращалась из ребенка в красивую юную женщину. А сейчас…

Взгляды, прикосновения… Откуда в ней это все?

Погрузившись в размышления, он не услышал, как Рината вошла в комнату. Поднял голову лишь в ту секунду, когда перед ним мелькнул подол ее нового домашнего платья.

– Я подумала… – Она сделала шаг к нему, помедлила и присела рядом. В ее глазах было разлито самое синее летнее небо, а щеки нежно розовели после теплого душа.

– О чем? – Уголок его рта дернулся, взгляд метнулся в округлый вырез платья и поднялся к лицу.

– Если ты и сейчас оттолкнешь меня… – Привычно звонкий голос звучал глухо, слишком чувственно, чтобы Игорь мог оставаться равнодушным. – Больше… – Рината подвинулась еще ближе, коснулась его бедра голой коленкой. Ладонь легла на его руку. – Больше никогда не прикоснешься ко мне, понял?

Глаза Игоря потемнели. Холодная сталь смешалась с пеплом догоревшего костра, возле которого они сидели полчаса назад. Зрачки блеснули черными бездонными провалами, губы сжались в упрямую полоску. Он не делал попытки дотронуться до нее, просто повернул голову в ее сторону.

– Я не шучу, Игорь, – тихо сказала Рина, с надменной твердостью глядя ему в глаза. – Учти. Если сейчас я уйду, то все. Уже никогда.

– А поддержки? – криво усмехнулся он, стараясь скрыть и послевкусие собственных мыслей,