Обрученные холодом - Кристель Дабо

Офелия бросила взгляд на стенные часы лифта. Слишком поздно, чтобы пробраться к себе в спальню незамеченной. В замке наверняка уже все проснулись.

Проходя через склады, Фрейя приподнимала подол своего мехового одеяния, чтобы не намочить его в лужах.

– Полагаю, Беренильда поселила вас у себя? Сейчас мы возьмем фиакр.

Они сократили путь, пройдя через обширный рынок, где уже толпились покупатели. От запахов рыбы Офелию затошнило. Больше всего на свете она мечтала о чашке кофе.

Фрейя подозвала экипаж и расположилась на скамейке, Офелия села напротив. Рослая высокомерная блондинка и маленькая неуклюжая брюнетка. Фиакр, содрогаясь на рытвинах, катил по улицам. Внутри царило натянутое, гнетущее молчание.

– Благодарю вас, мадам, – прошептала наконец Офелия.

Фрейя ответила улыбкой, но ее глаза остались холодными.

– Вам нравится здесь, на Полюсе?

– Тут все ново для меня, – ответила Офелия, осторожно подбирая слова.

Она уже поняла, что Фрейя очень раздражительна и лучше ее не обижать.

– А мой брат? Он в вашем вкусе?

Значит, Фрейя – сестра Торна?! У них и в самом деле были одинаковые ледяные глаза. Офелия посмотрела в окошечко дверцы, которая начала дребезжать под сильными порывами ветра. Экипаж вынырнул во внешний, настоящий мир, со скрипом проехал вдоль узкого высокого карниза и спустился по склону Небограда. Опасливо глянув вниз, Офелия увидела вдали, над хвойным лесом, утонувшим в снегах, бледнеющее ночное небо. Фиакр сделал очередной разворот и снова углубился в недра города.

– Мы еще недостаточно хорошо узнали друг друга, – ответила наконец Офелия.

– Вы никогда не узнаете Торна до конца! – с усмешкой бросила Фрейя. – Могу вам сообщить, что ваш жених – бастард, карьерист и расчетливый делец. Общеизвестно, что он ненавидит женщин. Поверьте мне: как только вы забеременеете от него, он потеряет к вам всякий интерес, как к надоевшей игрушке. И вы станете посмешищем в глазах двора!

Офелия, закоченевшая вконец, потирала руки, не снимая перчаток. Она и сама уже убедилась, что Торн отнюдь не святой, но злословие всегда раздражало ее. Она ясно чувствовала: эта бесцеремонная женщина преследует собственные интересы, желая расстроить ее свадьбу. И, кроме того, у девушки вновь разыгралась странная мигрень, словно голову со всех сторон злобно покалывали жгучие иглы.

– Не хочу вас обижать, мадам, но я предпочла бы составить собственное представление о моем женихе.

Внезапная жестокая пощечина отшвырнула Офелию к дверце фиакра. Фрейя, сидевшая напротив, не шевельнула и пальцем – она прятала руки в муфте. Задохнувшись от изумления, широко раскрыв глаза, девушка недоуменно взирала на неясный силуэт своей спутницы. Очки у нее от удара свалились на пол.

– И вот это, – произнесла Фрейя ледяным тоном, – можете считать лаской по сравнению с тем, что готовит вам в браке господин Торн.

Офелия вытерла рукавом струйку крови, текущей из носа. Значит, вот в чем заключена сила Драконов – в способности причинять боль на расстоянии?!

Она ощупью разыскала очки на полу и водворила их на место.

– Ничем не могу утешить вас, мадам, – мне не оставили выбора.

И в тот же миг другую ее щеку обожгла такая же безжалостная пощечина. Офелии показалось, что у нее хрустнули шейные позвонки. Лицо Фрейи, сидевшей напротив, исказила злобная усмешка.

– Что ж, выходите за этого бастарда, моя дорогая крошка, а уж я позабочусь о том, чтобы превратить вашу жизнь в ад!

Офелия подумала, что третьей такой пощечины она не переживет. К счастью, фиакр затормозил. Сквозь запотевшее стекло фасад дома с колоннами, перед которым он остановился, выглядел неузнаваемым.

Фрейя открыла дверцу.

– Подумайте об этом на досуге, – сухо бросила она.

Щелкнул кнут, по мостовой зацокали копыта лошадей. Фиакр растаял в тумане.

Потирая горевшие щеки, Офелия взглянула на мраморный портик, который соединял два монументальных крыла здания. Почему Фрейя высадила ее здесь? Девушка нерешительно поднялась по ступеням, ведущим к великолепному раззолоченному подъезду.

Табличка над дверью гласила:

В день приезда Торн провел их внутрь через задний двор. Офелия могла бы догадаться, что в замке есть и другой вход, главный, парадный. Она присела на ступеньку: ноги не держали ее. Нужно было прийти в себя, собраться с мыслями.

«Все ненавидят интенданта», – сказал ей Арчибальд. Теперь Офелия понимала, до какой степени он был прав. Эта ненависть уже обрушилась на девушку, доказав, что у нее нет никаких шансов на самостоятельное, отдельное существование: она – невеста Торна, и точка. В глазах окружающих этого было вполне достаточно.

Достав платок, Офелия вытерла сочившуюся из носа кровь. Потом кое-как прикрыла своими пышными волосами следы пощечин. Ей так хотелось увидеть мир, в который она попала, – ну, вот и получила по заслугам. Урок оказался крайне суровым, но теперь вся ее жизнь будет состоять из таких ударов. Так не лучше ли сразу расстаться с иллюзиями…

Офелия встала, отряхнула платье, подошла к двери и трижды дернула за шнур колокольчика. Внутри послышался щелчок: кто-то открыл окошечко в двери, чтобы разглядеть посетительницу. Затем голос мажордома громко позвал: «Мадам, мадам!» – и после долгой паузы Беренильда собственноручно открыла ей дверь.

– Входите. Мы пьем чай, ожидая вас.

Вот и всё. Ни упреков, ни выговора. Лицо Беренильды было, как всегда, мягким и безмятежным, золотистые кудри ниспадали на широкий шелковый пеньюар. И все-таки девушка ощущала напряжение и недовольство, владевшие хозяйкой. Она была разгневана гораздо сильнее, чем показывала. Теперь Офелия поняла, что быть светской дамой – значит уметь маскировать любезной улыбкой свои истинные чувства.

Офелия переступила порог и оказалась в небольшой комнате с цветными витражами, бросавшими теплые отсветы на три арфы и клавесин. Она с изумлением обнаружила, что стоит в музыкальном салоне. Беренильда закрыла входную дверь, которую Офелия всегда считала дверцей шкафа для нот. Неужели между замком и внешним миром существует множество других таких дверей?

Офелия не успела вымолвить ни слова: Беренильда обхватила ее лицо своими нежными руками в татуировках. Ее большие прозрачные глаза с густыми ресницами сузились, изучая красные пятна на щеках девушки. Офелия стойко выдержала этот взгляд, понимая, что рано или поздно придется давать отчет о случившемся. Она не сопротивлялась, хотя руки Беренильды и причиняли ей боль. Девушка не видела себя в зеркале, но взгляд Беренильды был достаточно красноречив.

– Кто? – коротко спросила она.

– Фрейя.

– Идемте в гостиную, – сказала Беренильда, ничуть не удивившись. – Вам придется поговорить с Торном.