Орел расправляет крылья - Роман Злотников

— Рад приветствовать вас, ваше высокопреосвященство, на нашей земле, — вежливо обратился я к нему на латыни.

А в ответ получил опять же на русском:

— И я рад, сын мой, тому, что ты сумел наконец обратить свои очи к подлинному свету, источаемому Святым престолом. — С этими словами кардинал осенил меня крестным знамением по латинскому канону и протянул руку для поцелуя…

Э-э-э нет, не так шустро, ваше высокопреосвященство. Я не сделал ни малейшего намека на то, чтобы хотя бы чуть преклонить голову, не говоря уж о том, чтобы подойти к руке, и несколько демонстративно покосился на тут же угрожающе загудевшую толпу.

Сразу после того, как стало известно, что цареву невесту сопровождает целый сонм священников-латинян, среди простого народа возникла утихнувшая было за долгие годы сытой и мирной жизни злость по отношению к католикам. Причем на отношении ко мне это отчего-то никак не отразилось, хотя по идее именно я не только пригласил их в Москву, но еще и предложил им выступить, чего уж тут юлить, с пропагандой собственной веры. Все отчего-то непоколебимо считали, что это-де некий трюк и что царь-батюшка решил снова собственноручно и, так сказать, публично отлупить латинян, как он уже это сделал в самом начале своего царствования. (И ведь, блин же, оказались правы! Нет, недаром говорят — народ хрен обманешь…) Возможно, именно оттуда же взялись истоки слухов, что и на этот раз латинян возглавляет могущественный колдун, якобы посланный из самого Рима сидящим там на престоле антихристом… Но после того, как всего-то пятнадцать лет назад я уже «расправился» с одним колдуном, да еще каким, ведь его могущество было «подтверждено» бедствиями, которые он «сумел» наслать на Святую Русь, — народу теперь сам черт был не брат. Разговоры о прибывающих латинянах обычно заканчивались засученными рукавами и угрожающей ухмылкой. Типа пусть, мол, едут — ужо встретим. Как будто с колдовством можно было справиться врукопашную…

Но кардинал оказался не робкого десятка, он лишь гордо вскинул породистую голову и обвел толпу надменным взглядом.

— Я думаю, ваше высокопреосвященство, вам лучше сесть в карету и проследовать в Кремль, не покидая ее. Я выделю вам необходимую охрану, — мягко предложил я, подумав, что, похоже, мне очень повезло с папским легатом. Пожалуй, я не мог бы подобрать лучшего, даже если бы имел возможность хоть как-то влиять на выбор. Этот кардинал своей спесью и высокомерием изрядно облегчит нам борьбу. Вот только окажется ли этого достаточно…

— В этом нет необходимости, сын мой, — высокомерно ответил кардинал, — Господь сам защитит своих верных слуг.

— Тогда пожалейте хотя бы лошадей, ваше высокопреосвященство…

Позже этот мой ответ оказался очень популярным в большинстве светских салонов Европы. Особенно в протестантских странах. Уж не знаю, какую великую мысль вся эта светская шушера в нем обнаружила, но повторялась эта фраза регулярно и по разным поводам, неизменно сопровождаемая смехом…

В этот момент из третьей кареты буквально выпрыгнул юный француз, укутанный почти до ноздрей в соболиную шубу. Это был брат моей невесты, сопровождавший ее в этом нелегком и долгом путешествии к жениху, — Гастон, герцог Орлеанский, коему еще и предстояло быть одним из судей на предстоящем всем нам богословском диспуте. Несмотря на то что он был всего лишь на год старше своей сестры… Вообще-то французское посольство, сопровождавшее мою принцессу, насчитывало почти три тысячи человек, и его возки и сани все еще продолжали выезжать из леса.

— Ваше высочество, — с легким поклоном поприветствовал я еще одного моего высокопоставленного гостя, делая незаметный знак толмачу, поскольку юный герцог явно собирался поприветствовать меня некой развернутой речью. А я, повторюсь, был слишком слаб во французском, чтобы вести подобную беседу.

— Приветствую вас, сир! — возбужденно начал мальчишка. — Должен вам сказать, у вас очень, очень обширная страна. Хотя и чрезвычайно слабо заселенная. Но эти леса… должно быть, у вас весьма знатная охота!

Я улыбнулся. Вот ведь еще охотник на мою голову выискался… впрочем, с другой стороны, нет нужды думать, чем занять столь высокопоставленного гостя, пока будет тянуться подготовка к диспуту. А подготовка к подобным мероприятиям в этом времени велась долго. Пока съедутся все приглашенные… А таковых было много, даже очень много. Ибо на этот диспут я пригласил представителей духовенства и светских властей из Священной Римской империи, Англии, Соединенных провинций, Швеции, а также из Речи Посполитой, из которой прибыли не только католики, но и аж две делегации православных — от униатов и от церкви Константинопольского патриархата во главе с митрополитом Киевским Гермогеном. Кроме того, ожидались специальные делегации от Вселенского и Иерусалимского патриархов, а также от Армянской, Грузинской, Молдавской и Болгарской церквей… Пока каждую делегацию не поприветствуют должным образом — с вручением грамот, с пиром и так далее… Пока основные дискутирующие стороны не уговорятся не только об исходных позициях, с коих начнется диспут, но и о месте, времени начала, кому и как сидеть… Короче, все должно было затянуться на месяц, не меньше. Вот пусть пока Гастона Орлеанского и возьмет в оборот Мишка Скопин-Шуйский. А что — боевой воевода, рынды у него все, считай, из казаков, это ж какая экзотика-то! Да и вполне по чину — как-никак князь, Рюрикович, да еще и царев зять. Ежели бы не этот мой ореол богоизбранности и не Мишкина прямо-таки истовая верность, из Скопина-Шуйского вполне мог бы получиться прямой конкурент по отношению к трону. Но пока с этой стороны мне опасаться было нечего. Мишка сам первый порвал бы любого, кто бы посмел даже вякнуть об этом…

— У вас будет возможность убедиться в этом, ваше высочество, — с улыбкой уверил я юного герцога. — А теперь, господа, я предлагаю вам все-таки вернуться в ваши кареты и проследовать до Кремля… Так называется крепость, в которой расположены мои палаты…

— Как я выгляжу?

— Как всегда великолепно, ваше высочество. Но я бы советовала накинуть подаренные вам вашим женихом меха. Они смотрятся просто роскошно. К тому же здесь просто ужасные морозы, а, как говорят, les palat, в которых будет проходить пир, расположены довольно далеко. Поэтому нам нужно будет ехать туда в этом ужасном русском le vozok.

— Почему ужасном, Мишель?

— Ну он такой маленький, тесный, и вообще… — Камеристка принцессы изобразила рукой нечто вроде «ну вы же сами понимаете» и снова склонилась над подолом, который сейчас торопливо подшивала.

Генриетта Мария бросила еще один взгляд в высокое венецианское зеркало, привезенное из Франции вместе с несколькими возами иного приданого, и едва заметно поморщилась. Великолепно, как же… Тощая шея, торчащие ключицы, а грудь… ну ведь просила же подложить побольше ваты! Вот кожа — да, кожа у нее великолепная, этого не отнять. И глаза тоже… ну так говорят. Интересно, а она понравилась русскому царю? Кардинал Джеронезе и ее духовник, отец Бартоломео (мама предпочитала иметь в семье итальянских священников), все уши ей прожужжали, рассказывая, какая на ней лежит важная миссия. Привести к подножию Святого престола столь обширную и богатую страну. Которая к тому же имела и весьма сильное войско. Недаром до сих пор лишь ее армия, единственная из всех, сумела не только дать отпор безбожникам османам, но еще и завоевать у них для царя новые земли и города. Отпор-то, как говорил отец Бартоломео, сумели дать многие — те же императоры Римской империи не раз крепко били османов, а также и венецианские дожи, или вот недавно христианнейший король государства со странным названием Речь Посполитая Сигизмунд III, но вот захватить и удержать земли и города пока никому не удавалось. А ему…